— Так.

Я вложил листок в конверт и бросил его на стол.

— Мистер Вульф говорил вчера, что вы будете иметь неприятности, когда станет известным, что этот дом принадлежит Вигеру. Но вы знали о том, что это не станет известно, почему же вы этого не сказали?

— Вы не слушали,— сказала миссис Перес.— Этот мистер Сеймор приходил не вчера, он приходил сегодня утром. Вы не слушали.

— Я слушал. Но Вигер давно вам сказал об этой бумаге. Вы знали, что этот дом будет ваш, если он умрет.

Ее черные глаза вспыхнули огнем.

— Если вы слушали, то зачем называете нас врунами? Разве мы не сказали, что собирались уехать, а этот мистер Сеймор пришел с бумагами, и теперь мы спорим.

Я кивнул.

— Я все слышал. У вас есть Библия?

— Конечно.

— Принесите ее.

Она вышла из комнаты, но не через холл, а через другую комнату, через другую дверь. Через минуту она вернулась с толстой маленькой книжкой в коричневом кожаном переплете. Она не походила на Библии, которые я видел раньше, и я открыл ее, чтобы взглянуть, но она была на испанском. Держа ее, я попросил их положить на нее левые руки, поднять правые, и они повиновались.

— Повторяйте за мной: клянусь на этой Библии, что я не знал (а)... что мистер Вигер собирается отдать этот дом... и не имел (а) причин думать, что он собирается это делать... до прихода этим утром мистера Сеймора.

Я положил Библию на стол.

— О’кей. Если мистер Сеймор может устроить дело таким образом, что никто не узнает о бывшем владельце этого дома, он, возможно, это сделает, но есть люди, которые уже знают об этом, включая и меня, поэтому я советую вам ничего не брать из этой комнаты, ни единой вещи, даже если она принадлежит вам. Я тоже советую вам остаться здесь. Я не знаю, кто останется от этого в выигрыше, но удрать отсюда — это худшее, что вы можете сделать. Вигер был убит в этой комнате, и вы перенесли тело на улицу. Если вы удерете отсюда, даже мистер Вульф может решить, что должен сообщить о вас полиции. Тогда разыскать вас не составит труда, и клятва на Библии вам больше не поможет.

— Нас не найдут,— сказала миссис Перес.

— Не обманывайте себя. Люди куда более хитрые, чем вы, думали, что они смогут уехать туда, где их никто не найдет, и это оказывалось невозможным. Забудьте об этом. Я должен подняться наверх и взглянуть на эту женщину. Примите, пожалуйста, мои поздравления с тем, что вы вступили во владение домом. Пусть сюда никогда не войдет фараон.

Я двинулся было прочь, но она опять заговорила:

— Если мы решим уехать, мы скажем вам.

— Мы не уедем,— сказал Перес,— Мы — граждане Соединенных Штатов Америки.

— В этом есть резон,— сказал я, прошел вперед к лифту и нажал на кнопку.

Лифт опустился, и я поднялся наверх.

Прибежище похоти определенно оказывало свое воздействие. Выйдя из лифта и убедившись в том, что все спокойно, что Фред не воспользовался на этот раз покрывалом, я позволил себе оглядеться. Несомненно, комната обладала энергией воздействия. Было бы интересно и полезно провести эксперимент — въехать сюда и проверить, как долго все это может действовать, особенно эта пара картинок.

Но у меня были дела. Фред сидел в желтом шелковом кресле, на краешке, с бокалом шампанского в руке, а в кресле напротив него, тоже с бокалом шампанского, сидела особа женского пола, которая гораздо более сочеталась с окружающей обстановкой, чем Мег Дункан или Джулия Мак-Ги, хотя, кто знает, они-то не сидели в кресле в непринужденной позе. Эта женщина была довольно маленькая и вся состояла из закругленных линий, хотя и не выставляла их напоказ. Что сразу привлекало внимание и удерживало его, так это форма ее губ — ее крупный, но не слишком, с полными губами рот. Когда я подошел, она протянула руку.

— Я знаю вас,— сказала она.— Я видела вас во «Фламинго». Однажды я довела одного человека до бешенства, сказав, что хочу танцевать только с вами. Когда Фред сказал, что придет Арчи Гудвин, мне пришлось срочно сесть, чтобы не упасть в обморок. Как вы танцуете — мечта!

Я пожал протянутую руку. Мне уже приходилось пожимать руки убийцам, и я решил, что лишнее рукопожатие не повредит мне.

— Я учту это,— сказал я.— Если нам когда-нибудь предоставится возможность объединить свои усилия, я постараюсь не отдавить вам ноги. Но я заинтригован. Вы что, старые друзья с Фредом?

— О, нет. Я никогда его не видела раньше. Просто смешно обращаться к мужчине «мистер», когда пьешь с ним шампанское. Шампанское предложила я.

— Она поставила его в холодильник,— сказал Фред,— и открыла его. Так что же ему, пропадать? Я-то не слишком его люблю, ты знаешь.

— Не нужно извинений. Если она тебя называет Фредом, то как называешь ее ты?

— Никак. Она велела называть ее Ди. А я просто сидел и ждал тебя.

На кушетке, на расстоянии вытянутой руки, лежала ее кожаная сумочка, напоминающая формой коробку. Я находился достаточно близко, так что все, что мне пришлось сделать, это нагнуться и протянуть руку. Ее рука дернулась, но слишком поздно — сумочка была у меня. Когда я выпрямился и отступил, чтобы ее открыть, она только сказала:

— А это не слишком любезно, не правда ли?

— Я любезен, только когда танцую.

Я прошел к концу кушетки и стал вынимать вещи одну за другой и выкладывать их на кушетку. Там были две вещи с именем: вскрытый конверт, адресованный миссис Остин Хау, Эден-стрит, 64, Нью-Йорк, 14, и шоферские права на имя Дины Хау, адрес тот же, ростом пять футов, два дюйма, белой, волосы темные, глаза светло-карие. Я убрал все вещи в сумочку, закрыл ее и положил рядом с ней на кушетку.

— Пистолет я оставила дома,— сказала она и сделала глоток шампанского.

— Вы поступили разумно. Я хотел только узнать, как пишется Ди. Я смогу вас уберечь от некоторой неприятности, миссис Хау. Ниро Вульф хочет видеть каждого, кто имеет ключи от входной двери и лифта этого дома. Между прочим, я оставил их в вашей сумочке. Но если мы поедем к Вульфу сейчас, он как раз примется за ленч и нам придется ждать. Мы можем обсудить дело здесь, пока вы покончите с шампанским.

— А вы не хотите? Бутылка в холодильнике.

— Нет. Благодарю.

Я сел на кушетку четырьмя футами дальше, повернувшись к ней лицом.

— Я думаю, вы пришли сюда не ради шампанского, не так ли?

— Да. Я пришла за моим зонтиком.

— Желтый, с красной пластиковой ручкой?

— Нет. Серый с черной ручкой.

— Он здесь, в ящике, но некоторое время вам придется обходиться без него. Если полиция когда-нибудь заинтересуется этой комнатой, ей не понравится, если отсюда что-нибудь пропадет. Как он сюда попал?

— Я хочу добавить...— Плавным движением она поднялась на ноги.— Принести вам?

— Нет, спасибо.

— А вам, Фред?

— Нет. Хватит и этого.

Она пересекла комнату и вошла в кухню. Я спросил Фреда:

— Она не пыталась тебя подкупить или уговорить?

Он покачал головой.

— Ничего такого. Она взглянула на меня, увидела, что я в два раза больше ее, и сказала: «Я вас не знаю, не так ли? Как вас зовут?» Чертовски хладнокровная дамочка, если хочешь знать мое мнение. Знаешь, о чем она спросила меня, когда мы начали болтать? Не думаю ли я, что это место вполне подойдет для собрания Ассоциации родителей и учителей. Поверь мне, если бы я был женщиной и владел ключами от этой комнаты, если я пришел бы сюда и встретил здесь незнакомого...

Миссис Хау снова появилась с полным бокалом в руке. Она подошла, устроилась на кушетке на прежнем месте, не пролив ни одной капли, и сказала:

— Вера, надежда и милосердие...— она отпила глоток и скрестила ноги.

— Я оставила его здесь,— сказала она,— две недели тому назад, в пятницу. В следующую пятницу будет три недели. Шел дождь. Том Вигер сказал мне, что знает «совершенно потрясающее место, которое стоит посмотреть», так он сказал. Он дал мне ключи и объяснил, как добраться. Я пришла и нашла все это.— Она развела руками.— Следует согласиться, место действительно потрясающее. Здесь никого, кроме него, не оказалось, а у него не появилось таких мыслей, которые мне не понравились бы. Он не пытался, в общем-то, меня изнасиловать. О мертвых ничего, кроме хорошего, не говорят, но с ним было трудно, и я была рада убраться отсюда и без зонтика.— Она сделала глоток.— А когда я прочитала о его смерти, о том, что его тело было найдено в яме на этой улице, вы можете себе представить мое состояние. Я не беспокоилась о том, что меня заподозрят в убийстве. Дело не в этом, но я знаю, как они бывают внимательны к вещам. А если будет установлено, что зонтик принадлежит мне, и эта комната будет описана в газетах... гм...— Она отвела руку в сторону.— Мой муж, мои друзья, все, кто меня знал... А если дела примут достаточно дурной оборот, мой муж может даже лишиться работы. Но вчерашние газеты не упомянули об этой комнате и сегодняшние тоже, и тогда я решила, что о ней вообще ничего неизвестно, и подумала, что могу пойти да и посмотреть, нельзя ли забрать мой зонтик. И вот я здесь.— Она сделала глоток.— А вы говорите, что я не могу его взять и болтаете о поездке к Ниро Вульфу... Забавно было бы пообщаться с Ниро Вульфом, я против этого не возражаю, но я хочу получить свой зонтик, и у меня есть идея. Вы говорите, он здесь, в ящике?