— Не думаю,— сказал я.— Хотите верьте, хотите нет, но мужчины тоже люди.

— Это я хорошо знаю, Рэнди,— она искренне посмотрела на меня.— И я не являюсь • мужененавистницей, поверьте мне. И не упрекаю мужчин за то, что они такие, какими их сделало наше общество. Мы только должны выработать новые представления о том, что является женским началом, а что мужским. Ведь мы все смешали в кучу.

— Я знаю отличное средство поправить это дело,— с надеждой сказал я.— Оно еще никогда не подводило.

— А, чепуха! — она презрительно рассмеялась.— Эх вы, мужчины! Именно это я имела в виду. С помощью постели ничего не поправишь. Мы, женщины, уже давно решили этот вопрос. Теперь все будет по-другому.

— Линда, дорогая моя,— сказал я, слегка возбужденный.— Я считаю, что женщинам следует платить так же, как и мужчинам, они должны иметь равные с мужчинами права, равные свободы и равные возможности проявлять их чисто женские инстинкты по отношению ко мне. Разве я не прав?

Она долго и оценивающе смотрела на меня и наконец сказала:

— Наверное, правы... Но я еще в какой-то степени люблю Чарльза, и с моей стороны было бы непристойно сейчас отдаться другому мужчине.

Я тотчас же спустил ноги с дивана. Мне даже не хотелось говорить ей, что «отдаться» это совсем не то слово, которое подходит для данной ситуации, не спросил у нее и о том, как это можно любить «в какой-то степени»... В четыре часа утра мне было не до дискуссий такого рода, я даже застонал, когда посмотрел на часы. Теперь нужно было найти ботинки, которые я куда-то забросил между третьей и четвертой порциями водки.

— Снимите сейчас же ботинки, Рэнди Робертс,— сказал мелодичный и строгий голос со стороны двери.— А тебе, Линда, не стыдно пытаться выкрасть его у меня?

— Дениз?— Линда вскочила.— Это неправда! Мы говорили только об отношениях между мужчиной и женщиной...

— Так я тебе и поверила! — перебила ее Дениз и впорхнула в своей голубой нейлоновой рубашечке в комнату.— И к какому выводу вы пришли?— насмешливо спросила она.

— О, боже ты мой, Дениз! — закричала Линда.— У меня и в мыслях не было ничего подобного. Это у тебя в голове одни мужчины...

— Да... И не у меня одной. Но на Рэнди у меня больше прав. Я первая его подхватила. И просто не ожидала от тебя такой подлости, Линда.

— Еще раз повторяю тебе, Дениз...

— Мне хотелось бы указать на то,— вмешался я,— что, будучи эмансипированным мужчиной, оставляю за собой право решать, кто какие права имеет на меня.

Дениз хихикнула.

— Ах, Рэнди, я же с самого начала поняла, что вы честный парень. И что секс вам доставляет такое же удовольствие, как и мне, не правда ли?

— Я пришла сюда не для того,— сказала ледяным тоном Линда,— чтобы выяснять подробности сексуальной жизни мистера Робертса. Я просто хотела ему кое-что сказать.

— Тогда выкладывайте,— сказал я.

— Я бы и раньше об этом сказала, но вы немного отвлеклись, поскольку...

— Да говори же побыстрей,— нетерпеливо сказала Дениз.— А потом он полностью перейдет в мое распоряжение.

— Я только хотела сказать вам, Рэнди, что мне послышалось, будто кто-то открывает ворота. Среди ночи я проснулась от неприятного сна, выпила воды, легла опять в постель и вдруг услышала...

В этот момент со стороны террасы донесся звук выстрела. Он эхом раскатился по всему парку.

Я поспешно раздвинул занавески. В ночной тишине слышен был лишь шелест листвы на деревьях.

— Быстро закройте за мной дверь! — приказал я.— И откроете ее только в том случае, если убедитесь, что это я.

Линда и Дениз стояли, широко раскрыв глаза от страха.

— Надо выключить свет,— сказала наконец Линда.

— Закройте за мной,— повторил я и выскользнул в темноту.

Конечно, первым делом я угодил в клумбу и вырвал из земли несколько тюльпанов, но потом все-таки выбрался на дорожку.

Я не знал точно, с какой стороны прозвучал выстрел, но доверился судьбе и помчался по дорожке, держа в руке револьвер. На небе светила луна, и в ее свете можно различить бегущую фигуру, решил я. Но никакой бегущей фигуры видно не было.

Я направил свои стопы к восточной стене. Ворота находились на северной стороне. Сквозь листву деревьев справа от меня проникал лунный свет. За ними росли сосны. Они представляли собой отличное убежище для любого пришельца. Спрятавшись там, можно было без труда подстрелить меня. Правда, расстояние было великовато — ярдов сто пятьдесят. Слева находилась северная стена. Ворота были уже позади.

Почти рядом с восточной стеной, уткнувшись лицом в траву, лежало чье-то тело, похожее на соломенное чучело, невесть откуда принесенное ветром. Ближайший куст, где бы я мог спрятаться, находился ярдах в семидесяти.

Внезапно на меня навалилась какая-то туша — огромная, словно медведь гризли. Мы покатились по траве, и пока я безуспешно награждал налетчика тумаками, его руки уже успели сдавить мне горло.

— Френсис Кауторн! — вскричал я.— Значит, это были вы?

— Не я, а вы,— прорычала она, отпуская мое горло, и схватилась за револьвер.

Я изловчился и неожиданно ударил ее коленом. У нее на мгновение перехватило дыхание и руки ослабли. Я вырвался и приставил револьвер к ее виску.

— А ну-ка подальше от меня!

Она откатилась в сторону, и снова можно было вздохнуть свободно. Сев на траву, я направил на нее револьвер.

— Вы что же, подумали, что я кого-нибудь пристрелил?

— У вас же в руках револьвер!

Должен был сознаться, в ее словах была логика.

— Вы уже видели этот револьвер,— напомнил я.— Он у меня на тот случай, если здесь кто-нибудь опять начнет выкидывать свои глупые шутки. А ведь этот парень наверняка опять где-то здесь, я слышал выстрел.

— Я думала, что стреляли вы,— хмуро ответила она.

— Нет, не я.

Френсис Кауторн не спеша поднялась. Я последовал ее примеру. Внезапно она вздрогнула и показала пальцем через плечо.

— А это кто?

— Давайте посмотрим... Можно надеяться, что вы больше на меня не нападете?

— Если стреляли не вы, то зачем же мне нападать. Но вы, кажется, способны...

— Убить собственную матушку? Вы правы, и вы первая, кому я доверил эту тайну.

Она состроила гримасу и отвернулась. Потом мы подошли к неподвижно лежащему в траве человеку. Мужчина был мертв. Я понял это сразу, как только раздвинул траву, закрывавшую его лицо. Пуля навылет пробила ему грудь с левой стороны. Это означало, что стреляли с близкого расстояния. Следов пороха я, правда, не заметил. Лицо убитого трудно было разглядеть, но я тем не менее его узнал. Он напоминал птичку, убитую легкомысленным охотником.

— Вы его знаете?— спросил я Френсис.

— Никогда не видела.

— Его звали Натаниэль Нибел. Супруг Дорис.

В глазах Френсис Кауторн вспыхнул интерес.

— Я должна сообщить об этом Либби.

— Дорис, наверное, тоже нужно сообщить,— равнодушно произнес я.

Она бросила на меня циничный взгляд.

— Конечно! Но ей об этом скажет Либби. Я возвращаюсь в дом.

— Передайте также Либби, что необходимо вызвать полицию,— сухо добавил я.— Теперь речь идет не только о безопасности. Убийство нельзя расследовать своими средствами, независимо от того, хочешь ты этого или не хочешь.

Френсис поспешно потопала к дому, а я начал осматриваться, надеясь найти какие-нибудь следы. Следы Нибела я нашел, они вели прямо к воротам. По их характеру можно было сделать вывод, что он бежал. Ярдах в шестидесяти от трупа Нибела я обнаружил еще места с притоптанной травой. Там, где трава была особенно примята, вероятно, лежал убийца, подумал я. Он ждал, когда жертва приблизится к нему настолько, чтобы выстрелить наверняка. Отсюда следы вели в лесок и там терялись.

Когда я вернулся в дом, в комнате для гостей горел свет. Возбужденные голоса стихли сразу, как только я постучал в дверь террасы.

— Кого вы любите больше всех? — выкрикнул я с надеждой.

Никто мне не ответил, но через секунду стеклянная дверь открылась и я увидел перед собой Либби, которая критически посмотрела на меня.