Хотя тот бог постоянно показывается на глаза людям. Возможно, как раз поэтому он и выбрал такую одежду.

— Так, это самое… Я пришёл выслушать твой заказ. Что-то случилось? — спросил Ёсихико, собираясь с мыслями. Он пришёл сюда не глазеть на бога, а исполнять свой долг.

— Заказ? — недоумённо переспросил Амэномитинэ-но-микото и сложил руки на груди.

— Сейчас, когда людское непочтение становится серьёзнее с каждым днём, старшие боги посылают лакея к богам, столкнувшимся с затруднениями. Проси его о чём хочешь, — пояснил Когане.

Амэномитинэ-но-микото перевёл взгляд на лиса, о чём-то подумал, затем снова посмотрел на Ёсихико и лучезарно улыбнулся.

— Заказов нет.

Он ответил так ясно и кратко, что Ёсихико не поверил своим ушам.

— Мне не о чем просить тебя, лакей, — повторил Амэномитинэ-но-микото.

— Э-э… то есть как это?.. — протянул Ёсихико, переводя взгляд на Когане.

Такого ещё никогда не случалось. Ёсихико ещё ни разу не слышал от бога, что тому не о чём просить лакея.

— Любой заказ, всё что угодно. Неужели тебя ничто не тревожит? — настойчиво спросил Когане.

— Да, твоё имя появилось в молитвеннике. Старшие боги послали меня к тебе, потому что что-то случилось, — сказал Ёсихико, показывая молитвенник, открытый на имени Амэномитинэ-но-микото. Не очень верилось, что старшие боги могли ошибиться.

Однако Амэномитинэ-но-микото невозмутимо покачал головой.

— Лакей, уважаемый Хоидзин, я бог. Да, в последние годы я теряю силу, так что моя воля исполняется всё реже, но я, как бог, должен понимать и принимать это. Я не собираюсь бороться с действительностью, — произнёс он непростые слова под аккомпанемент шелеста листьев и вежливо поклонился. — Благодарю за визит. Желаю благополучно вернуться домой.

Бог взмахнул правой рукой, указывая в сторону, откуда они пришли. Ёсихико застыл в замешательстве. Он совсем не ожидал, что ему откажут так прямо.

— А-а, но…

— Разве это плохо, Ёсихико? — Когане перебил растерявшегося лакея. — Что может быть лучше, чем отсутствие заказа? Прости, что отвлекли, Амэномитинэ-но-микото.

С этими словами Когане уверенно зашагал обратно.

— Ты это серьёзно?

Ёсихико пошёл вслед за лисом, то и дело оглядываясь на машущего рукой бога. Конечно, он бы тоже предпочёл не носиться с заказом, но ведь имя бога появилось в молитвеннике. Разве можно теперь просто развернуться и уйти?

— Не волнуйся. Заказ сам придёт к тебе, — прошептал Когане, явно что-то знавший.

Дорога через густой лес привела их к площади, где находилась контора храма. Ёсихико будто прозрел — так далеко он наконец смог видеть. Обернувшись, он подумал, что основной храм просто утопает в лесу. Прямо перед храмом проходит автомагистраль, но каким-то удивительным образом на священной земле не было слышно шума машин.

— И что, мы просто возьмём и уйдём?

Солнце казалось меньше, ярче обычного, и словно жарило мир на медленном огне. Когане уверенной походкой шёл в сторону станции, Ёсихико следовал за ним, пытаясь защититься от солнца ладонью. Он никак не мог отделаться от чувства, что попусту потратил время и деньги на эту поездку.

— Мы при всём желании не уйдём, — вздохнул Когане, стоя на светофоре. — Вот она, твоя работа, — лис мотнул мордой.

В тени парковки у дороги к станции стоял некто подозрительный и смотрел на них.

На нём была чёрная маска и старомодные угловатые солнцезащитные очки. Но, несмотря на попытку скрыть лицо, он не удосужился сменить одежду. В глаза бросились белая накидка, ожерелье из магатама и меч в инкрустированных ножнах. Несомненно, это был Амэномитинэ-но-микото, которого они только что видели.

— Видимо, тяжёлый случай… — пробормотал Ёсихико, глядя на обогнавшего их бога с выражением лица, достойным маски театра Но.

На ближайшей к храму станции не было ни работников, ни даже собственно станции — одна только платформа, ютящаяся меж двух путей. Раскалённые солнцем рельсы уходили вдаль, плавно сворачивая на юг. Поезда ходили здесь дважды в час, и, судя по расписанию, поезд до станции Вакаяма ушёл только что, и теперь Ёсихико предстояло полчаса ждать следующего. Других людей на платформе не было. К счастью, над платформой имелся навес, но ветер почти не дул, так что духота властвовала безраздельно.

— То есть там ты нам рассказать не мог? — Ёсихико присел на скамейку и посмотрел на Амэномитинэ-но-микото, который упрямо не снимал солнцезащитные очки.

Когда Ёсихико окликнул бога на дороге, тот тут же посмотрел по сторонам, жестами попросил вести себя тихо и взбежал на платформу, словно заправский ниндзя. Ему бы род деятельности поменять.

— На территории моего храма два огромных павильона, посвященных божественным зеркалам, в каждом обитает по два-три бога, и это не считая многочисленных мелких павильонов. Другими словами, там слишком много богов. Я не мог раскрыть вам унизительную правду в их присутствии, — Амэномитинэ-но-микото отказался присаживаться на скамейку и вместо этого прятался за железным столбом, иногда поглядывая в сторону храма. — Будучи предком правителей Киикоку и богом, я стараюсь вести себя подобающе. Раз уж мне поклоняются, я должен соответствовать. Поэтому я не мог попросить лакея о помощи прямо там.

— Но помощь тебе всё-таки нужна?

— Лакей, не говори так громко! — возмутился бог, и Ёсихико нахмурился.

Точно ли во всей этой конспирации есть смысл?

— И что же это за заказ, который ты хочешь скрыть от других богов? — спросил Когане, недовольно поведя ушами.

Хотя лис ещё по реакции Амэномитинэ-но-микото в храме понял, что что-то нечисто, он не ожидал, что бог будет вести себя как ниндзя.

Амэномитинэ-но-микото ещё раз посмотрел по сторонам и заговорщически ответил:

— Я понимаю, что прошу очень многого, но я хочу, чтобы лакей нашёл кое-кого.

— Кое-кого? — Ёсихико нахмурился.

Амэномитинэ-но-микото подошёл к лавке и достал из кармана деревянную шкатулку. Он осторожно открыл крышку и бережно развернул лежавшую внутри фиолетовую ткань.

— Что это?.. — недоумённо спросил Ёсихико, заглянув в шкатулку.

Внутри лежала палочка длиной сантиметров в двадцать, на вид будто выточенная из рога. По ней бежали сложные узоры, а на одном из концов виднелись круглые украшения, вроде бы из обточенных ракушек. Судя по светло-коричневому оттенку, палочка была довольно старой.

— Это что… кандзаси3? — спросил Когане.

Амэномитинэ-но-микото опустил глаза и кивнул.

— На самом деле в последнее время мне снится женщина, которая носит такую же кандзаси.

— Снится? — уточнил Ёсихико.

— Да. Какое-то время назад мне начал сниться один и тот же сон. Я стою на невысокой горе, подо мной блестит на солнце прекрасное море, дует приятный ветерок. Рядом со мной женщина, и она просит: «Не забывай»... — Амэномитинэ-но-микото посмотрел в небо, вспоминая одному ему известный пейзаж. — Но увы, солнце светит ей в спину, и я не вижу лица. Ничего другого она не говорит. Поэтому я до сих пор не могу понять, кто она и что именно я не должен забыть.

В полуденном солнце выцветшая жёлтая рельефная плитка казалась белой. Амэномитинэ-но-микото вздохнул и посмотрел на Ёсихико.

— Эта кандзаси у меня ещё с тех пор, когда Камуяматоиварэбико-но-микото приказал мне править Кинокуни. Однако в последнее время воспоминания о тех временах какие-то смутные. Я не помню, что это за кандзаси и моя ли она вообще…

Амэномитинэ-но-микото осторожно взял кандзаси в руку. Семь мелко обточенных ракушек тёрлись мелодично перестукивались на ветру.

— На фурин4 похоже, — честно заявил Ёсихико. Правда, если фурины делаются из металла, то звуки этой кандзаки напоминали скорее звон какой-нибудь сувенирной поделки с южных островов.