— Если она из эпохи Камуяматоиварэбико-но-микото, то наверняка принадлежала кому-то знатному, — Когане повёл ушами, прислушиваясь к звону. — Возможно, её специально сделали такой, чтобы она оповещала о появлении хозяина.

— Оповещала?

— Чтобы все знали, что рядом важный человек. Услышав этот звон, люди должны уходить с дороги и падать ниц, иначе для чего ещё делать кандзаси звенящей?

— Понятно, — Ёсихико закивал, довольный объяснением. — То есть, это в некотором смысле колокольчик…

Ему вспомнилось, что когда в исторических фильмах сёгун идёт в свой гарем, слышен оглушительный звон колокольчиков. Возможно, смысл этого звона примерно тот же.

Ёсихико снова нагнулся к кандзаси и осмотрел её получше. Даже на взгляд современного человека это была искусная работа.

— Происхождение этой кандзаси покрытом мраком, но одно я знаю точно.

Вдруг Ёсихико заметил, что руки смотрящего на шпильку Амэномитинэ-но-микото немного дрожат.

— Это очень страшная вещь, — прошептал бог. — Я до ужаса боюсь её, но не знаю, почему. Как только я думаю о ней, страх сковывает меня до глубины души.

С этими словами Амэномитинэ-но-микото часто задышал, схватился за грудь и упал на колени. Очки слетели с головы и с глухим стуком ударились о платформу.

— Эй, ты чего?

Ёсихико положил руку на спину бога и удивился, насколько худым и слабым оказалось тело под белой накидкой.

— Я в порядке… Со мной такое иногда бывает, когда я думаю про кандзаси…

— Такое?..

Ёсихико подождал, пока дыхание бога не вернулось в норму. Амэномитинэ-но-микото говорил так, будто привык к таким приступам, но как ни крути, бог не должен так реагировать на мысли о кандзаси.

Ёсихико забрал украшение у Амэномитинэ-но-микото и сам осмотрел его. Ничего зловещего в кандзаси вроде бы не было, но наверняка это и правда непростая вещь, раз хранится у бога.

— Возможно, эта кандзаси принадлежит той женщине из сна… — сказал Амэномитинэ-но-микото, медленно поднимаясь.

Он улыбнулся Ёсихико, давая понять, что с ним всё в порядке. Магатама ожерелья тускло сверкнули.

— Быть может, она просит меня не забывать нечто, связанное с моим страхом перед кандзаси.

— Но ведь… это всего лишь сон.

Ёсихико положил кандзаси в шкатулку и вытер проступивший на лбу пот. Не факт, что сон бога как-то связан с реальностью. А если ему постоянно снится одно и то же, возможно, ему нужен не лакей, а психолог.

— Да, это сон. Но почему я вижу в нём точно такую же кандзаси? Моя кандзаси такая же, как у той женщины, и я почему-то очень боюсь этого украшения. Всё это не похоже на совпадения.

— Может, и так… — проворчал Ёсихико в ответ.

Отчасти он понимал, что в этом может быть какой-то смысл. А может, кандзаси просто появляется в снах Амэномитинэ-но-микото, потому что тот хорошо знает эту вещь.

— Я небесный бог, спустившийся на землю ради защиты Нигихаяи-но-микото. Я бог-предок Киикокудзо. Мне должно быть стыдно за необъяснимый страх и мысли о женщине из сна, поэтому я не могу никому рассказать об этом — ни другим богам, живущим в храме, ни тем богам, что заходят в гости. Вот почему я не смог озвучить заказ в храме.

Амэномитинэ-но-микото опустил плечи, и Ёсихико посмотрел на него со смешанными чувствами. Теперь он начал отчасти понимать, что для бога это вопрос гордости. Он старался быть достойным богом, и именно поэтому был скован множеством ограничений. А причина потери памяти всё та же — нехватка почтения со стороны людей. В мире слишком многие люди лишь просят богов об одолжениях, и это положение довело Амэномитинэ-но-микото до отчаяния.

— Я бог, которому посвящён целый храм, и должен вести себя подобающим образом. Однако вместо этого я… — Амэномитинэ-но-микото подобрал солнцезащитные очки и вздохнул. — Наверное, мне должно быть стыдно называть себя богом, когда я не могу разобраться с такими делами. Я потерял память, не могу даже вспомнить, что именно не должен называть, и не могу победить свой непонятный страх…

— Ну ладно тебе, не убивайся так…

— Нет! Это крайне серьёзно! — отмахнулся Амэномитинэ-но-микото от попыток успокоить его. — Подумай сам! Как бы ты относился к главному богу храма, узнав, что он забывчивая бестолочь?!

— Но ведь это из-за нехватки уважения со стороны людей…

— Вероятно, это действительно одна из причин, но разве уважающий себя бог будет винить в этом всех людей?!

— Ну, за богов я говорить не могу… — Ёсихико растерялся, ошеломлённый напором Амэномитинэ-но-микото.

Внутри консервативный ниндзя-бог оказался крайне серьёзной личностью. Таких собеседников лучше не раздражать.

— Во всём виновато моё бессилие. Это мне не хватило дисциплины и тренировок. Я не могу смотреть в глаза жителям Кинокуни!

— Разве дисциплина и тренировки тут помогут?.. — шёпотом спросил Ёсихико у Когане, пока Амэномитинэ-но-микото предавался самобичеванию. Ему показалось, это всё равно что пытаться прогнать болезнь усилием воли.

— Даже самые могущественные боги не могут сопротивляться потере сил. Однако этот на редкость ответственный, — Когане повёл ушами и посмотрел на Амэномитинэ-но-микото. — Только это как-то странно…

— В смысле? — переспросил Ёсихико.

Когане ещё какое-то время подумал и покачал головой.

— Нет, это я какую-то чушь думаю, — на редкость бессвязно пробормотал лис и отвернулся от Ёсихико.

Именно в этот миг, пользуясь невнимательностью лакея, Амэномитинэ-но-микото схватил его за рукав футболки.

— Прошу тебя, лакей! Найди хозяйку кандзаси, которую я вижу во сне! Узнав, кто она, я вспомню, что именно не должен был забывать, и наверняка пойму причину своего страха!

— Ты… хочешь, чтобы я искал человека из сна?! — Ёсихико захотелось высказать первое пришедшее в голову мнение об этом заказе, но он решил оценить его сложность трезво. — Ты не дал мне почти никаких зацепок! Я не знаю, действительно ли она хозяйка кандзаси, и кто она вообще: человек или бог. Возможно, её уже нет в этом мире. И…

Ёсихико замялся, не сразу решив продолжить.

— И кстати, нужны ли тебе эти воспоминания, если они причина твоего страха? Может, лучше в этих делах не копаться?..

Именно это волновало Ёсихико, а не пространные рассказы о том, что там было во сне. Как ни крути, по ту сторону страха и потерянных воспоминаний не может быть ничего хорошего.

— Быть может, ты сам потом пожалеешь, что узнал. Ты всё равно просишь об этом? — на всякий случай спросил Ёсихико.

Амэномитинэ-но-микото дрогнул, но тут же наполнился решимостью.

— Ничего страшного. Я готов!

— Ничего себе… — протянул Ёсихико, настолько прямым и чистым был взгляд бога.

Но даже проникшись его решимостью, он так и не придумал, как найти женщину из сна. Даже если предположить, что Амэномитинэ-но-микото снились события прошлого, а женщина действительно существовала, то если она была человеком, то давно умерла, а если богом — могла вернуться на небеса.

— Я могу сказать, что кандзаси была у меня ещё когда Камуяматоиварэбико-но-микото приказал мне править Кинокуни. Уверен, если ты разберешься, что происходило в те времена, то обязательно отыщешь её! — не сдавался Амэномитинэ-но-микото, продолжая держать Ёсихико за одежду и уже явно наплевав на скрытность.

Видимо, он и правда был в отчаянии.

— Разобраться в событиях, которые произошли более двух с половиной тысячелетий назад, не так-то просто, — заметил Когане, переводя взгляд зелёных глаз на Ёсихико.

Тот поморщился. Будучи простым смертным, он знал это и сам.

— Вот бы у тебя на животе был четырёхмерный карман5…

Он был готов купить помощь лиса даже пирожными, но прямо сейчас пушистый недо-Дораэмон был бесполезен.

— Прости, что не смог сказать больше, но я буду помогать всем, чем смогу! — извиняющимся тоном пообещал Амэномитинэ-но-микото, отпуская футболку Ёсихико и тут же хватая его за руку. — Спасибо, что взял заказ!