«Неужели это как-то связано с моими родителями? – подумал Никитка. – Несомненно, это не просто сон… Это невероятно!»

Он уселся на кровати, обдумывая увиденное. Ему захотелось быстрее покинуть стены этой больницы, где он оказался так нелепо и неожиданно. И через пару дней его желание воплотилось в реальность – на очередном осмотре врач с удивлённым удовлетворением отметил, что рана на голове зажила, состояние нормальное, и Никитку можно отправлять домой. Его привели в порядок, вернули мешочек с травами, посадили в машину и повезли туда, где, по его словам, находилось его постоянное место жительства…

«Ниву» несло и трясло по грунтовой дороге. Никитка дремал на заднем сиденье и ему казалось, что он летит над машиной с той же скоростью. Наконец его пробудил громкий голос:

– Никитка, ты не забыл, где ты живёшь? Где твой посёлок?

Никитка глянул в окошко и ответил:

– Скоро подъедем. Там будет большой указатель и высокое дерево около него, сосна.

«Ниву» тряхануло на ухабе; водитель сбавил газ и с иронией бросил:

– Ну и дорожка…

– Вот она! – радостно крикнул Никитка, показывая вперёд.

Машина доехала до того места, что показал мальчик, и остановилась. Никитка взял свой мешочек и сказал:

– Я дальше сам доберусь. Спасибо вам за всё.

– Будь здоров, – ответил сидевший рядом с водителем провожатый. – Только в следующий раз в одиночку не броди по Алтаю.

– Хорошо, – ответил Никитка. Он вылез из машины и помахал рукой. Водитель развернул «Ниву» и поехал обратно в Бийск…

Никитка не спеша пошёл в сторону леса и скоро скрылся в его глубинах. Проходя мимо знакомых зарослей, он соблазнился ягодами и решил подсобрать немного. Он увлёкся и зашёл далековато от того места, где был… Внезапный выстрел заставил Никитку застыть на месте; это был выстрел из охотничьего ружья. И через несколько мгновений неподалёку от него рухнула наземь подстреленная птица. Она была смертельно ранена и содрогалась всем телом… Никитка метнулся к ней и вдруг непроизвольно накрыл её своими ладонями; он желал одного – чтобы эта невинная птица стала опять живой и свободной… Незримый свет окутал его; и Никитке показалось, что он воспарил… Внезапный рывок заставил его оторвать ладони от раненой птицы; и тут вдруг Никитка увидел нечто непостижимое: ожившая птица вся воссияла радужным светом, и в сознании Никитки чуть слышно, но чётко прозвучало:

– Спасибо…

Глаза Никитки сфокусировались, и он вернулся в обычное состояние. Спасённая птица, вспорхнув, пронеслась над верхушками деревьев, а на том месте, где она только что лежала, виднелись пятна побуревшей крови и рассыпавшаяся дробь… Никитка поднял свой мешочек с травами и хотел было пойти дальше, но в этот момент где-то неподалёку хрустнули ветки, и шаги человека заставили Никитку спрятаться за мощным стволом сосны. Охотник прошёл совсем рядом, бормоча:

– Где же она упала?.. Вот же летунья…

Он не спеша прошагал в сторону разросшихся кустов и скрылся в зарослях леса…

Никитка, чуть дыша, выглянул из-за сосны и, поняв, что поблизости никого нет, вышел на свободное место. Он осмотрелся и вдруг ужаснулся.

– Неужели я заблудился? – вырвалось у него.

Чуть не плача, он сел на траву. Но ничего не придумалось. И Никитка со слезами на глазах вспомнил свою добрую тётю Симу и их избу с участком, и собаку по имени Матрос… И тут он вдруг ясно увидел всё это – он увидел их домик с крыльцом и лужайку, что рядом пестрела цветами. И он погрузился во всё это близкое и родное… Невероятный толчок вышиб его из невольного транса…

Никитка сидел возле избы на лужайке, тараща глаза на родное крыльцо с аккуратным навесом, не понимая, какая сила его сюда вернула. Послышался радостный лай собаки.

Из избы вышла тётя Сима – пожилая дородная женщина, одетая в выцветший домашний халат с большими карманами. Она вдруг изменилась в лице и, глядя на Никитку, воскликнула:

– Боже мой! Вернулся! Никитка! Ты где же пропадал? Чего ты сидишь-то? Ты ушибся?

И она, слегка прихрамывая, поспешила к нему. Никитка быстро встал на ноги и растерянно произнёс:

– Тётя Сима, здравствуйте… Я это… в больнице был…

– Что стряслось? – всполошилась она, обнимая Никитку.

– Да так, ничего страшного… Я вам травы принёс – вот.

И он вручил тёте Симе мешочек, с которым и связано было всё то, что случилось. Она взяла мешочек и сказала:

– Спасибо, родной. Пойдём в хату; небось, оголодал.

И они пошли в дом…

В аккуратной комнатке Никитка уселся на старый скрипучий диван, а тётя Сима принялась хлопотать, расспрашивая Никитку:

– Ты никак скрываешь чего?.. Где ж тебя носило-то?

– Я нечаянно подвернул ногу, – попробовал придумать Никитка и вдруг сказал: – Молния меня задела.

Тётя Сима выронила подставку под чайник. Она посмотрела на Никитку и ахнула:

– Как же случилось такое?

– Когда травы искал… Да вы не волнуйтесь, тётя Сима, всё уже позади. Меня в больнице подлечили.

– Ох, вот как ходить-то незнамо где, – сокрушённо вымолвила тётя Сима. – И трав не надо будет, коли такая опасность. За травы-то спасибо тебе, Никитушка; а то совсем невмоготу стало мне – ноги болят, хоть из дому не ходи никуда… Ну ладно, давай, ешь, да чайку попей. А потом и поговорим.

И Никитка принялся за еду. Поев, он попил чаю и задумался. Затем обратился к тёте Симе с неожиданным вопросом:

– Тётя Сима, а вы не знаете – мои родители живы?

Та взглянула на мальчика с некоторой растерянностью и принялась взволнованно говорить:

– Родители?.. Так я ж тебя трёхлетнего в лесу подобрала. Мы с Фёдором за грибами ходили; далёко ушли. И вдруг – ты… Я говорю: «Мальчик, откуда ты? Как звать-то тебя?..» А ты отвечаешь: «Никитка Максимов, три года». Во как. А потом я уж глянула, а у тебя на рубашке-то вышито было: Никита Максимов. Так и живём с тех пор вместе… Я потом поискала ещё – где могут быть твои мама с папой…

– Так вы их не нашли?

– Нет, родной, не нашла. Как случилось такое – понять не могу до сих пор. Не хотелось бы думать плохое… А чего это ты вдруг про них заговорил? Хотя понятно – у всех мамки рядом. Да ты не горюй. Может, ещё и найдутся…

Никитка молчал, что-то обдумывая. Потом он взволнованно произнёс:

– Тётя Сима, мне нужно немного денег, я хочу съездить с другом и его дядей в Москву. У них там родственники живут. А я ни разу в столице не был – интересно…

И он молитвенно посмотрел на свою опекунью.

Тётя Сима, округлив глаза, смотрела на Никитку, не совсем понимая его странную просьбу. Она рассеянно вымолвила:

– Как же так? Ни с того ни с сего…

– Да вы не волнуйтесь, всё будет хорошо. Я ненадолго…

– А с каким другом-то? Я хоть знаю его? – резонно поинтересовалась тётя Сима.

– Мы с ним в больнице вместе лежали… Он в Бийске живёт. Они завтра едут в Москву… Ну, и меня могут с собой взять.

Никитка по-прежнему смотрел на тётю Симу, мысленно умоляя её согласиться… Тётя Сима шумно вздохнула и, выдвинув ящик антикварного комода, что-то достала оттуда; затем, развернув это «что-то», отсчитала несколько купюр.

– Тебе столько хватит? – спросила она, протягивая деньги Никитке.

– Хватит, – обрадовался он.

– Погоди, убрать нужно подальше. Сейчас ездить-то, знаешь ли… Глаз востро держать надо… И смотри там – недолго.

И она аккуратно завернула эти деньги в чистую тряпку, а потом добавила:

– Во внутренний карман своей куртки положишь.

Никитка взял деньги и убрал их, как сказала ему тётя Сима. Она с тревогой спросила:

– А как же ты добираться-то собрался?

– Да я здесь каждую кочку знаю, – спокойно ответил Никитка. – Мне до станции только добраться. Вы не переживайте, я же не один там буду.

– Смотри, держись рядом с этим своим другом и родственником его, – всё так же тревожно вымолвила тётя Сима, напряжённо глядя на Никитку.

– Да, конечно. Мы же там вместе будем, – ответил вдохновлённый Никитка.

Добрая Тётя Сима, слегка успокоившись, принялась собирать Никитку в дорогу.