Стоит ли ему отсюда пытаться уничтожить Фафхрда и Серого Мышатника? Нет, безусловно, они бы как-нибудь его перехитрили, что при любом правосудии, если оно существует, дало бы им отсрочку. Кроме того, это породило бы только обиду и негодование, да и несмотря на свои манеры и злобу, на свое постоянное неизбежное лукавство, Смерть был по натуре настоящим спортсменом.

Со слабым усталым вздохом Смерть перенесся на Королевскую Гауптвахту в Великий Золотой Дворец Харборриксена, где двумя быстрыми, едва уловимыми ударами он лишил двух благородных и невинных героев, едва виденных им раньше, но отмеченных его безбрежной и непогрешимой памятью, двух братьев, присягнувших на вечное безбрачие и никогда не нашедших покоя. И вот теперь они ушли от всех превратностей судьбы, а Смерть возвратился в свой скромный замок в Стране Теней, чтобы печально восседать на своем низком троне, ожидая новой миссии.

Прозвучал двадцатый удар.

Яркие звезды марсианского неба сияющей крышей нависли над фантастически неожиданной, непредвиденной картиной. Существо, обладающее оптическим зрением, увидело бы землянина, одетого в самые обычные пиджак и брюки жителя двадцатого столетия; он стоял на валуне, торчащем фута на четыре из ржавого песка. Лицо его было худым и аскетичным; глаза в глубоких глазницах неистово сверкали. Время от времени его длинные волосы падали на глаза. Губы безостановочно двигались, обнажая большие желтоватые зубы, а перед ними висело облачко слюны — он произносил речь. На английском языке, между прочим. Он так сильно напоминал старинного уличного оратора, что безумно хотелось поискать глазами фонарный столб, тупые лица слушателей, столпившихся на обочине, и разгуливающего поблизости полицейского.

Удивительный, мягко сияющий ореол, окружающий мистера Уитлоу, отбрасывал блики на лаково-черные панцири и приделанные к ним ноги, слегка напоминающие муравьиные, но увеличенные во много раз. Каждое существо из собравшихся перед оратором состояло из мертвого овального туловища, у которого не было четко выделенной головы и никаких отверстий на сверкающей черной поверхности, если не считать маленького рта, функционировавшего как скользящая дверь и открывающегося и закрывающегося через разные промежутки времени. К этому туловищу прикреплялись восемь членистых ног, заканчивающихся искусно манипулирующими рабочими органами.

Эти существа собрались вокруг валуна мистера Уитлоу. Прямо перед ним, немного в стороне от остальных, пристроилось еще одно существо. По бокам от него расположились еще двое, чьи отливающие серебром скорлупы вызывали мысль о ветровой эрозии и, стало быть, о возрасте.

А вокруг всего этого сборища — черная пустыня до горизонта, очерченного лишь исчезновением звездного поля. Низко над горизонтом сверкала лазурная Земля — вечерняя звезда Марса, а рядом с ней — тонкий полумесяц Фобоса.

Марсианским жесткокрылым вся эта картина вырисовывалась совершенно в другом виде, поскольку их представления основывались на совершенно иных принципах восприятия, чем у человека, наделенного утонченными органами чувств. Их мозги, расположенные в глубине тел, непосредственно ощущали все находящееся в радиусе примерно пятидесяти метров. Для них голубое сияние Земли было всего лишь рассеянным фотонным облачком, чуть превосходящим порог восприятия, но в то же время слегка отличающимся от фотонных облачков света звезд и слабого лунного сияния. Марсианские жесткокрылые не могли не пользоваться линзами, чтобы создать такой образ внутри себя. Они представляли себе твердую поверхность под собой как песчаную полусферу, изрытую ходами различных ползучих и сороконожкообразных норокопателей. Марсиане ощущали бронированные тела и мысли друг друга. Но главным образом их внимание было сосредоточено на этой головоногой, незащищенной внешне, неэкономичной конструкции — беспорядочной куче, которая считала себя мистером Уитлоу, — удивительно мокрой, водолюбивой форме жизни, невесть откуда появившейся на сухом Марсе.

Физиология жесткокрылов была типичной для истощенной планеты. Скорлупы их были двойными: пространство между стенками ночью опустошалось, чтобы сохранить тепло, и наполнялось днем для его поглощения; легкие были настоящими аккумуляторами кислорода. Марсиане вдыхали разреженный воздух, рот, этот двойной клапан, позволял им создавать высокое внутреннее давление. Вдыхаемый кислород использовался стопроцентно, а выделялась чистая двуокись углерода, содержащая и другие респираторные выделения. Чрезвычайно бурное дыхание заставляло мистера Уитлоу морщить свой крупный нос.

А вот что позволяло мистеру Уитлоу существовать и даже произносить речь на холоде и при недостатке кислорода — факт совсем неясный. Это было так же любопытно, как и вопрос об источнике мягкого сияния, которое окружало землянина.

Обмен информацией между человеком и его аудиторией происходил с применением телепатии, мистер Уитлоу говорил вслух по просьбе жесткокрылов, поскольку у него, как и у большинства нетелепатов, мысли упорядочивались и прояснялись в процессе речи. Звуки его голоса быстро затухали — в разреженном воздухе они звучали словно из-под патефонной иглы без усилителя, что увеличивало жуткую нелепость его неистовых жестов и гримас.

— Итак, — заключил мистер Уитлоу хриплым голосом, отбрасывая длинные волосы со лба, — я возвращаюсь к своему первому предложению: не хотите ли вы напасть на Землю?

— А мы, мистер Уитлоу, — промямлил Главный Жесткокрыл, — возвращаемся к нашему первоначальному вопросу, на который вы так и не ответили: зачем нам это?

На лице мистера Уитлоу появилась гримаса, выражающая раздражение и нетерпеливость.

— Как я уже неоднократно говорил, я не могу все объяснить в полном объеме. Но я уверяю вас в своем чистосердечии. Я обещаю обеспечить транспортировку и всемерно облегчить вам выполнение задания. Видите ли, вторжение должно быть чисто символическим. Вскоре вы вернетесь на Марс со своими трофеями. Я уверен, вы не упустите такой шанс.

— Мистер Уитлоу, — ответил Главный Жесткокрыл с юмором, таким же ядовитым и сухим, как и сама его планета. — Я не могу прочесть ваши мысли, если вы не произносите их вслух. Они слишком запутанны, но я ощущай ваши предубеждения. Вы основываетесь на совершенно неправильном представлении о нашей психологии. Очевидно, для вашего мира является обычным представлять чуждые разумные существа злобными чудовищами, единственное стремление которых — разрушать, уничтожать, покорять, обрушивать невообразимые жестокости на существа, менее развитые, по их меркам, чем они сами. Мы — древняя и бесстрашная раса. Мы стоим выше таких пороков, как страсти, тщеславие, даже честолюбивые устремления юности. Мы не принимаем никаких планов, если они не соответствуют здравому смыслу и не вызваны важными мотивами.

— Но если причина только в этом, то вы, несомненно, должны видеть выгоду моего предложения: почти или совсем никакого риска, и вы получаете существенную добычу.

Главный Жесткокрыл прочнее устроился на своем валуне и начал передавать свои мысли:

— Мистер Уитлоу, позвольте напомнить вам, что нас всегда было трудно втянуть в войну. За всю нашу историю нашими единственными врагами считались моллюски из бескрайних океанов Венеры. В пору расцвета их культуры они прибыли в своих заполненных водой кораблях с целью покорить нас, вследствие чего произошло несколько длительных и ожесточенных войн. Но в конце концов и они обрели расовую зрелость и некоторую бесстрастную мудрость, хотя и не равную нашей. Было объявлено вечное перемирие на тех условиях, что каждая из сторон остается на своей планете и больше не предпринимает попыток набега. Веками мы оставались верными этому перемирию и жили в обоюдной изоляции. Сами видите, мистер Уитлоу, что нам невыгодно принимать ваше такое неожиданное и таинственное предложение.

— Вношу предложение, — вмешался Старший Жесткокрыл, сидевший справа от Главного. Мысли его молнией метнулись к Уитлоу. — Кажется, ты, землянин, обладаешь такой энергией, мощностью и силами, которые, возможно, даже превосходят наши. Твое появление на Марсе без всякого видимого транспортного средства и твоя способность переносить холод без особого прибора — вот достаточные доказательства этого. Насколько мы поняли, другие обитатели твоей планеты не обладают такими силами. Почему бы тебе самому не напасть на них, подобно бронированному ядовитому червяку-отшельнику?! Зачем тебе наша помощь?