Глава 18.

Глава восемнадцатая
ДОКТОР С ВЕЖЕЛИНОЙ НАВЕЩАЮТ РАСТРЕПАЙКУ

Растрепайка проснулся от скрипа ключа, поворачиваемого в замочной скважине. Он притворился спящим. В комнату на цыпочках вошел доктор с чемоданчиком в руке. Он очень удивился, увидев, что мальчик лежит на полу.

— Уважаемый товарищ, интересно, каким образом вы оказались на полу? — спросил доктор улыбаясь.

— Бжалста! — бойко выпалил в ответ Растрепайка.

— Вот вам и «бжалста», бока-то, наверно, болят.

Доктор отнес его на кровать и, осторожно положив на живот, растер ему спину и затекшие ноги.

— Кушать хотите? — спросил снова доктор, но, видя, что тот его не понимает, сунул указательный палец в рот.

Мальчик понятливо закивал головой и тоже сунул палец в рот, придавив его передними зубами.

— Ох, какой голодный! Готов даже сам себя съесть, — засмеялся доктор, — но пока, уважаемый, проглотите для начала вот это.

Он достал из чемоданчика картонную коробку, вынул из нее красный шарик величиной с горошину и протянул мальчику. Растрепайка поспешно сунул его в рот и тут же со свистом выплюнул. Надкушенный шарик попал доктору между глаз и, отскочив от переносицы, закатился под кровать, разломившись на две половины.

— Что же вы делаете?! — рассердился доктор, вытирая платком зачесавшийся нос.— Я дал вам самое лучшее лекарство Вежливании, а вы вдруг вздумали им плеваться... Это очень стыдно и некрасиво с вашей стороны.

Но Растрепайке было не до внушений, он продолжал плеваться, пытаясь избавиться от горечи во рту. Тут его стало тошнить, и доктор смягчился, напустившись теперь уже на себя.

— Что же я даю, старый пень? Как можно давать больному горькое лекарство, не предупредив его об этом, — упрекал он себя. — Ослиная у тебя голова, почтеннейший Вежлан. Крыс тебе травить, а не людей лечить.

Не переставая себя ругать, он дал Растрепайке стакан воды и, когда тот выпил, проговорил ласково:

— Ну, ничего, дружок, мы сейчас это дело поправим.

Потом доктор достал из чемоданчика коробку с длинными белыми пилюлями:

— На-ка, это послаще будет.

Растрепайка нетерпеливо схватил в руку трубочку и, всунув ее между пальцев, поднес к губам. Потом важно, по-взрослому отвел в сторону, со свистом выпуская воздух из сжатых губ.

— Боже, он курит! — вскричал потрясенный доктор. — Это же не папироса, уважаемый! Вы должны знать, что в Вежливании никто не курит.

Чтобы объяснить ему, как надо принимать пилюли, Вежлан взял в руки несколько «папирос» и быстро сжевал их к неописуемому удивлению Растрепайки. Пример был заразителен, и наш герои с жадностью накинулся на «папиросы», уплетая одну за другой, пока не опустела вся «табакерка».

В это время в дверь постучали, и в комнату осторожно вошла Вежелина в светло-розовом платье, обшитом красным бисером. От яркого платья и распущенных волос, обсыпанных сверкающей пыльцой, исходил тонкий аромат, который мгновенно распространился по всей комнате. Вежелина вся светилась и благоухала, как роза, и совсем не походила на ту деловую девочку в желтой косынке с повязкой ПП.

У восхищенного и одурманенного необыкновенным запахом Растрепайки округлились глаза, и задергался чувствительный нос. И только, когда девочка протянула ему синее яблоко, он пришел в себя и восторженно произнес:

— Ве-же-лина!

— Вы знаете ее имя? — удивился доктор.

— Мы вчера познакомились, — выручила его девочка. — Да, Растрепайка.

— Да, Вежелина.

— О-о-о! К нему возвращается память, — воскликнул обрадованный доктор. — Кажется, у нас дело идет на поправку.

— Ему просто надо хорошо отдохнуть, и тогда он все вспомнит, — сказала Вежелина отцу. 

— Вы у нас скоро поправитесь, голубчик, правда, — сказал доктор, поглаживая мальчика по плечу.

— Павда,— несмело вторил Растрепайка, чем привел в умиление обоих. Затем Вежелина по указке отца стала накладывать Растрепайке на голову холодный компресс. Не в силах удержать в себе избыток благодарности, Растрепайка чмокнул девочку в нос, чем очень смутил ее. В это время послышалось скрежетание ключа в замочной скважине, и дверь с шумом распахнулась. На пороге выросли Желтые. Увидев доктора, они втянули головы в плечи и стали вдруг ниже ростом. Узнав вчерашних санитаров, Растрепайка поспешно натянул одеяло на самый нос.

— Не бойся! Это же наши санитары! — сказала Вежелина, немного оправившись от смущения.

— Добро пожаловать, уважаемые господа! Проходите, не стесняйтесь, — проговорил Вежлан ледяным тоном, и глаза его сузились и позеленели.

И когда те подошли к нему поближе, продолжал:

— А теперь объясните мне, пожалуйста, почему у вас больной спал на полу?

— М-м-м, — промычал санитар с длинными ушами и замолчал.

— М-м-м,— вторил ему другой с короткими ушами.

— Не пойму что-то вас, — продолжал доктор.— Почему вы оставили больного одного?

— Я не хотел... Это он, — пытался оправдаться длинноухий.

— Нет, это он сказал пойдем-м-м,— промычал короткоухий.

— My да му — ничего не пойму, — вконец рассердился доктор — Вы можете мне толком объяснить, почему вы оставили свой пост?

— M-м, — замычали теперь оба разом, — не будем больше.

— Так вот впредь, уважаемые господа, извольте свои обязанности выполнять добросовестно, — строго сказал доктор.

Желтые, как лошади во время езды, согласно закивали головами.

— Родителей мальчика нашли? — продолжал спрашивать Вежлан.

— Нет еще! — ответил один.

— Мы объявления расклеили с его фотографией, — сказал другой.

— Значит, скоро найдутся. В Вежливании не было случая, чтобы родители бросали своих детей. Продолжайте поиски,— уже примирительно проговорил доктор и потянул к выходу Вежелину.