Глава 21.

Глава двадцать первая
РАСТРЕПАЙКА НА ДОПРОСЕ

Дежурный отвел Растрепайку в маленький дом, над крыльцом которого была вывеска: «Наказальня». Здесь было темно и сыро. В углу, на грязном полу, лежала солома, и больше ничего не было,  кроме заплесневелых серых стен. Конечно, Растрепайка сразу догадался, что привели его сюда для того, чтобы наказать за плохое поведение. Когда дверь за дежурным закрылась, он брал в кучу солому и уселся, прислонившись к холодной стене. Надо было подумать, что делать дальше. Понятно было одно: некрасиво расталкивать всех и лезть без очереди. А еще? Что еще он натворил, чтобы попасть в эту маленькую тюрьму.

Вежелин... один Вежелин мог бы все объяснить ему, но он бросил его. Почему? Ведь они подружились, и он так поверил ему.

Горечь обиды засела в горле и сперло дыхание. Вдруг откуда-то донесся чей-то стон, и Растрепайке стало жутко. Что это? Кому-то плохо? Кто-то зовет на помощь... Ну, конечно же, это он... бедный друг его Клейка-Болейка. Добрый Волшебник, где же ты? Помоги мне!
Но Добрый Волшебник не пришел ни наяву, ни во сне, как ни звал его Растрепайка.

Утром за ним пришел тот же самый дежурный, который привел его вчера в наказальню. Он щелкнул каблучками, что-то громко выпалил на своем языке и указал на дверь. Растрепайка нехотя поднялся с пола и последовал за ним. Они обошли наказальню кругом и оказались у входа в другую комнату, которая была чуть посветлее первой. Через маленькое оконце, обтянутое тонкой сеткой, едва проникал свет. На круглом столе, на серой скатерти, стопкой лежали потрепанные книги и блокноты. Посреди стола стоял чернильный прибор с длинной, как трость, ручкой.

Все в этой комнате было неуютным и не сулило ничего хорошего. Дежурный указал ему на стул в углу и вышел. Через некоторое время в комнату пожаловал надутый, как мяч, усатый господин. Поклонившись ему, он прокатился к столу на своих круглых ножках, подкрутил и опустил вниз усы, а потом уселся в широкое кресло, широко расставив ноги.

— Ну, что скажете о своем поведении в кухарне, уважаемый? — спросил он писклявым голосом и сморщился, будто съел кусок лимона. Выражение его лица показалось Растрепайке смешным, и он расхохотался. Усищи господина вздернулись, брови поплыли вверх, и лицо его стало длинное, как огурец.

— И вы еще позволяете себе смеяться? Это крайне невежливо с вашей стороны!

Голос его огрубел, а подбородок затрясся от возмущения. Увидев разительную перемену в лице господина, Растрепайка осекся и онемел.

— Будьте любезны, расскажите, как вы вели себя в кухарне, — сказал господин успокоившись и опустил усы вниз.

Растрепайка замотал головой и пожал плечами.

— Как?! Вы не считаете себя виновным? — удивился господин, и усы его снова вздернулись.

— Расскажите честно, и все будет очень хорошо.

Растрепайка замычал, как теленок, и поставил палец ко лбу. Ему хотелось объяснить господину, что не понимает его, по вызвал этим только негодование усатого.

— Вы надо мной еще издеваетесь?! Какое невежество! — господин задохнулся от негодования, и усищи его запрыгали. — Сколько лет живу в Вежливании, но таких невоспитанных мальчиков вижу впервые.

Растрепайке было теперь не до смеха. Он съежился, как от удара, и застонал как-то неестественно и протяжно.

Господин с удивлением посмотрел на мальчика, и ему вдруг стало жалко его.

— Ну зачем вы так себя ведете? Ведь вам надо только признать свою вину и все будет в порядке, — сказал он мягко.

Но Растрепайка уже не слышал его. Упав на пол, он громко заплакал.

— Вот к чему приводит баловство. Сами расплакались и меня расстроили, — голос усатого подобрел, а усы опустились вниз.

Он помог Растрепайке подняться и сесть на стул.

— Успокойтесь, пожалуйста, и расскажите, почему не уплатили за пирожки.

— Бжалоста, бжалста, — оживился Растрепайка.

— Пожалуйста, пожалуйста, — улыбнулся в ответ господин, — все расскажете, и вам сразу станет легче.

Но на этом разговор их закончился. Пробившись с Растрепайкой около часа, усатый нажал кнопку, вделанную в черный прибор. Раздался звонок, и через минуту в комнату вошел негнущийся, как свеча, человек с висячим носом.

— Уважаемый господин Вежок, вы знаете все языки на свете; будьте добры, побеседуйте с этим мальчиком. Может быть, вы сумеете с ним найти общий язык?

— Как вас звать, уважаемый? — спросил Вежок и любопытный нос его закачался на переносице.
Растрепайка подавленно молчал. Тогда переводчик старательно повторил вопрос на всех языках, какие только знал па свете. И когда вопрос прозвучал на родном языке, мальчик вскочил со стула и громко закричал: «Растрепайка я, с малой планеты Растрепаевки!».

— Мальчик — инопланетянин... невероятно! — Воскликнул переводчик, и нос его остановился от удивления.

— Не может быть! — закричал судья.

Очень скоро Вежок узнал все, что приключилось с Растрепайкой и пересказал усатому.

— Будьте любезны, спросите его, почему он не уплатил за пирожки, — попросил Вежока судья. 

Переводчик перевел вопрос мальчику и, услышав от него ответ, сказал:

— Мальчик говорит, что у них в Растрепаевке никто ни за что не платит.

Когда допрос был закончен, судья подошел к Растрепайке и всунул ему в руку картонные жетончики с изображением солнца.

— Многоуважаемый Растрепайка, примите, пожалуйста, эти жетоны. На них вы можете себе купить, что пожелаете. Только без разрешения ничего не берите, такой закон у нас в Вежливании. Сейчас господин Вежок отведет вас к правителю нашей планеты господину Вежливану, и он решит, как вам помочь.

Когда переводчик перевел слова усатого, Растрепайка чмокнул его прямо в нос, который недовольно задергался, сжимаясь и опускаясь вниз до самых губ. В восторге мальчик бросился к судье, но тот успел прикрыть нос ладонью, и поцелуй попал прямо в грозные усищи, которые показались Растрепайке мягкими и милыми.

— Бедный мальчик, он совсем не знает правил приличия! — воскликнул судья и ласково погладил мальчика по голове.