Твари себя так никогда не вели – они всегда были очень осторожны. Но Ремигий своими странными поступками добился странных результатов – Тварь не побоялся выйти из палатки, мало того, он был уверен, что если что-то произойдет, то страшный его мучитель появится сразу же и вызволит из любой беды – правда, потом сильно побьет. Хрупкая бесплотная фигурка скользила между палаток спящего еще лагеря – торопиться было некуда, бешеный Наместник утащил свои сотни на облаву, и оставшиеся просто отдыхали, не торопясь подниматься. Поэтому мальчишка погрел озябшие пальчики возле затухающего костра, не торопясь, дошел до стойки с копьями, внимательно осмотрел их, попытался вытащить одно из стойки, чтобы рассмотреть поближе, – рухнула вся пирамида. Из ближайшей палатки донеслось раздраженное:

− Тьма тебя возьми, когда, наконец, успокоишься со своими бабами – иди спать, зараза, и нечего дергать оружие!

Эйзе беззвучно засмеялся, –он понял сказанные слова, – кто-то пытался поспать подольше.

Конечно, снаружи лагерь охранялся, но то, что внутри охранения будет бродить маленький любопытный мышонок, – этого никто не мог и предположить. Поэтому Эйзе бродил среди палаток, рассматривал брошенное у входа оружие и доспехи, примерил на вес несколько мечей, – но для его роста и веса они были огромными и тяжелыми, задумчиво рассмотрел приспособления для заточки оружия, свалил пару сумок с едой. Воины настолько чувствовали себя в безопасности внутри лагеря, что в палатках только спали, вся остальная жизнь протекала на улице –благо, что еще продолжалось северное лето, а дождей не было. Поэтому все вещи просто валялись возле палаток, брошенные до возвращения отряда с облавы. Для любопытного мышонка там было много интересного. В лагере по-прежнему было тихо, кроме охранения, все еще спали, и мышонок потихоньку начал подходить к границе лагеря. Понятно, что охрана смотрела вперед, а не назад – в лагерь, поэтому его присутствия по-прежнему никто не замечал. Трудно сказать, что пришло ему в голову, возможно, и желание уйти незамеченным, но тут произошло несчастье…

Помимо людей, лагерь охраняли и собаки, натасканные на запах тварей. Наместник никогда не использовал огромных полудиких чудовищ в облавах, возможно, из-за интуитивного брезгливого отношения в такому способу ведения войны, но жуткие псы верно охраняли воинов ночью и днем. На людей они, естественно, не бросались, но запах тварей чувствовали очень остро. Ну и чем должен был для них пахнуть мальчишка-тварь? Страшным врагом, которого надо убить.

Эйзе сначала услышал глухое ворчание, обернулся – и две страшные клыкастые морды буквально возникли возле его лица из пустоты. Тварь резко вскрикнул, пытаясь их отогнать, но один из псов бросился ему на грудь и повалил на землю. Эйзе, поняв, что псы сейчас перервут ему горло, отчаянно закричал. Помощи ждать было неоткуда – все в лагере еще спали. Единственное, что он смог сделать – вцепиться в ошейник и удерживать голову пса, не давая ему вгрызться прямо в горло. Но руки постепенно слабели, еще и пес упорно выворачивал шею, крутя башкой из стороны в сторону. Еще немного, и…

Пес вдруг отчаянно взвыл, огрызнулся и снова взвыл. Послышался звуки глухих ударов – кто-то лупил псов по спинам и головам. Псы развернулись к нападавшему – это был один из приблуд Ярре, пока он отвлекал псов, второй быстро поднял на ноги тварь, потащил в сторону:

− Ты совсем сдурел, кто же связывается с псами Господина, он сам их побаивается! Поиграть захотел, что ли?

И, разглядев его покрытое синяками лицо, очень отчетливо и растерянно сказал:

− Ой!

Одежда, видимо, обманула мальчишек, и они попытались вступиться за своего ровесника. А то, что поверх куртки были рассыпаны белые волосы, они просто не заметили. Псы по-прежнему яростно нападали на второго мальчишку, он колотил по ним большой палкой, не разбирая, куда попадает. Резкий голос взрослого воина заставил их вздрогнуть:

− Отродья тьмы, да угомонитесь вы, наконец! Зачем дразните псов? На место, твари такие!!! Чтоб вас волки зимой съели!

Приблуда тихо засмеялся:

− Вот это вряд ли – скорее они волков сожрут!

Воин раздраженно проворчал:

− Тебя бы не сожрали! Зачем вас сюда принесло?

И тихо ахнул – увидел Тварь, бледного, с разукрашенным синяками лицом, разбитыми губами. Зло сказал Приблудам:

− На какого… сюда притащили твареныша Господина? Они же растравлены на тварей. Загрызть могли бы насмерть!

И злобно прикрикнул на собак:

− А ну, заткнитесь, пошли вон, заразы! Приедет хозяин – он из вас коврики понаделает! Вон, я сказал!

Недовольно рыча и постоянно озираясь, псы отступили. Воин спокойно сказал:

− Здесь граница лагеря. Сейчас сотника позову. Пусть сам разбирается.

Услышав слово «сотник», Эйзе отчаянно и молча начал выдирать руку из пальцев Приблуды. Ничего хорошего такая встреча для него не сулила. Второй его спаситель тихо сказал:

−Не надо сотника, мы его сейчас уведем обратно в палатку Господина.

Эйзе молча рвался из цепких пальцев, отчаянно и безнадежно. Воин усмехнулся:

− Да не бойся ты, кто же обидит любимую игрушку Господина – это же себе смертный приговор своими руками подписать…

Эйзе поднял голову – в глазах опять стояла ненависть. Приблуды так же молча потащили сопротивляющегося Эйзе за собой – подальше от собак и сотника. Воин усмехнулся, покачал головой:

− За ним смотреть лучше надо.

Но это уже прозвучало в пустоту.

Эйзе отчаянно сопротивлялся, но парни держали его крепко, упрямо тянули за собой. Внезапно Эйзе, слабо вскрикнув, вцепился зубами в руку одного из Приблуд, жестоко прокусив предплечье. Парень вскрикнул, отпустил его. Второй успел перехватить брыкающего Эйзе поперек туловища и спасти свои руки от укусов.

− Да как же Господин только с тобой справляется! Мы не хотим тебе плохого, но из лагеря выходить нельзя, пойми ты это!

Эйзе слабо пискнул – парень задел перевязанную рану. Они почти дотащили его до палатки Господина, но Эйзе продолжал вырываться. Он умудрился искусать руки и второму парню, тот, в сердцах, не сдержавшись, отшвырнул в сторону кусачую тварь, Эйзе влетел в палатку головой вперед. И что произошло дальше – просто никто не понял, но шатер вдруг накренился и начал падать…

Приблуды заорали в два голоса, понимая, что будет, если вечером Наместник не найдет места для ночлега. От соседней палатки уже бегом бежал сотник охранения, лекарь выскочил на крик. Шатер палатки покачался немного и рухнул на землю, подняв облако пыли. Парни взвыли от ужаса – Тварь остался внутри.

Наместник никогда не ставил сотниками дураков и простых исполнителей, и подбежавший сотник ситуацию мгновенно оценил. Допустить гибель твареныша Господина было бы самоубийственным поступком. Диким криком он поднял на ноги весь лагерь – от палаток бежали проснувшиеся воины, в несколько минут им удалось поднять рухнувшее полотно палатки и оттащить его в сторону. В жутком разгроме, дикой мешанине вещей, разбитой посуды, мебели, доспехов обнаружился перепуганный насмерть твареныш, сжавшийся в комок под койкой. Лекарь оттолкнул сотника, который было попытался вытащить его оттуда, ласково заговорил. Перепуганный и ничего не понимающий Эйзе только тряс головой – он почти ничего не слышал после удара. Кое-как лекарь уговорил Эйзе вылезти из-под койки, ощупал его – переломов не было, только сильно оглушило. В бешенстве сотник заорал на приблуд:

− Что это такое? Что вытворяете?

Приблуды смирно стояли молча – сказать было нечего, – кругом виноваты. Эйзе растерянно смотрел на них. И вдруг раздалось дикое ржание – кто-то из воинов, оценив создавшееся положение, сдержаться не смог. Вскоре ржали все. Сотник зло орал, что шатер будут поднимать самые смешливые, но это никого не останавливало. Лекарь укоризненно качал головой, но глаза смеялись. Эйзе, перемазанный в пыли и грязный, был неожиданно серьезен – он не понимал, в чем дело. Через краткое время все успокоилось –лекарь увел Эйзе в свою палатку, приблуды получили пару оплеух от сотника, раскаялись и старательно помогали поднимать шатер. Провозились с этим почти три часа – сначала надо было хоть что-то спасти из имущества Господина, –а пришлось разбирать вещи, сотник, чувствуя неотвратимость наказания от Наместника, лютовал, раздавая тычки и оплеухи всем по очереди. Воины то ругались, то начинали ржать, в очередной раз вспоминая, каким вылез Тварь из-под обломков. Занятие нашлось для всех.