Монстр тем временем содрогнулся и отхаркнул еще одну порцию слизи и пузырей, сопровождаемую воем паровозного гудка.

– Он сдувается! Сейчас снова погружаться начнет! – парень с сонаром аж стиснул кулаки от волнения.

– Никуда он не денется. Ты лучше радуйся, что ветер с берега дует, иначе все его благоухание сейчас на нас бы летело, – Иган коснулся плеча напарницы, – давай, Лера, сосредоточься. Все получится.

Девушка застыла, прильнув к прицелу винтовки. Она сделала глубокий вдох, потом выдохнула, и следующая пуля вонзилась точно под плавник.

– Есть!

– Для такой туши одной дозы будет недостаточно, – лязгнул передернутый затвор, и приклад опять уперся в девичье плечо.

– Тебе видней, док.

Засадив монстру еще одну порцию успокоительного, девчонка поднялась и забросила винтовку за спину. Ее щеки горели от возбуждения.

– Задание выполнено, босс!

– Молодец! – Иган ткнул ее кулаком в бок, – займись пока Винсом, а мы тут закончим.

В этой суматохе я совершенно позабыл про «пингвинов» которые в этот момент как раз волокли в нашу сторону перемазанного в желчи и песке бедолагу. Лера запрыгала вниз по склону им навстречу.

– Стоп! Стоп! Ближе не надо! – замахал вдруг на них руками старший, – там с ним разбирайтесь! Как он вообще? Что? Ругается? Ну, значит все в порядке, жить будет.

– Мне приступать? – низкий, рокочущий голос, раздавшийся вдруг за спиной, заставил меня вздрогнуть.

Обернувшись, я увидел, как еще один член команды, рослый и широкоплечий, устанавливает свое орудие, напоминающее тяжелое противотанковое ружье. Рядом стоял открытый футляр, в котором виднелись толстые зазубренные стрелы гарпунов.

– Обожди немного, Мак, – притормозил его Иган, – пусть он утихомирится немного, а то еще в глаз попадешь. Придется новый у тебя одалживать.

Воспользовавшись возникшей паузой, я подобрал отвалившуюся челюсть и попытался кое-как утихомирить в панике разбежавшиеся по голове мысли и слова.

– Что это за… тварь, черт ее дери!? – как я не тужился выглядеть спокойным и бесстрастным, сдавленный хриплый голос выдавал мое состояние с головой.

– Алькорский Песчаный дельфин, – отозвался Иган, разматывая с головы белое полотнище, – там вся планета – сплошной песок и вода. Он разжижает грунт вибрацией, и плавает в получившейся жиже как рыба. Добычу на слух выслеживает. Чуть зазевался и – как Вы выразились – хлюп! Этот еще маленький, а то взрослый может утянуть прямо вместе с вездеходом и жилым модулем. Приходится постоянно с собой баллон таскать.

– Баллон?

– Со сжатым воздухом. Чтобы выбраться, если тебя слопают. К счастью, этот червячок такой торопливый, что свою жратву не пережевывает. Тебе остается задержать дыхание и дернуть за клапан. Зверюшка надувается как воздушный шарик и всплывает, а потом отрыгивает, все, чего наглоталась. Сегодня, кстати, фейерверк получился особенно зрелищным!

Он рассмеялся, отпуская накопившееся напряжение, а я все никак не мог совладать со своими откровенно подрагивающими конечностями.

– Но… но как…!? Откуда…!?

– Из «Зоопланеты», откуда же еще? – Иган чертыхнулся, – разъясняешь им, втолковываешь – все мимо! То помои в обычную канализацию выльют, то старый песок из вольера без дезинфекции в карьер вывалят. Оттуда, небось, личинка с дождевой водой на берег и приплыла. А нам теперь разгребать…

Монстр тем временем малость поутих, и уже не предпринимал попыток разнести вселенную на кусочки. Он только вяло возил многометровым хвостом из стороны в сторону, да время от времени шлепал ластами по окружавшей его жиже. Из его пасти изредка еще вырывались какие-то звуки, но теперь они больше походили на шипение проколотой покрышки.

– Ладно, Мак, – Иган отступил в сторону, увлекая меня за собой, – твой выход.

Тот навалился на свою пушку, с грохотом отправив гарпун в шевелящуюся тушу. Тяжелая стрела, увлекая за собой шелестящую желтоватую нить, вонзилась в мясистую часть хвоста. Животное вздрогнуло, но никакого особого беспокойства не выказало – его уже поглотило медикаментозное забытье.

– Так, давай еще один в загривок.

После того, как второй гарпун засел в огромном теле, старший отправил мальчугана за тягачом, перепоручив им с Маком все дальнейшие хлопоты, а сам направился к группе, хлопочущей вокруг уложенного на песок Винса. Я поспешил следом.

– И что вы собираетесь дальше с этой тварью делать?

– Сейчас упакуем и вывезем отсюда, а потом с первой же оказией отправим на родную планету, где ему самое место.

– Но я как-то полагал, что вы намереваетесь его убить!

– За что? – Иган резко остановился и развернулся ко мне, отчего я едва в него не врезался.

– Ну… он же убил… сожрал уже несколько человек! – все обстоятельства представлялись мне настолько очевидными, что я даже не знал, как толком объясниться, – нельзя же его вот так просто отпустить!

– Но в чем состоит его вина? В том, что он жил так, как предписано ему Природой? В том, что он выживал как мог в чуждой и опасной для него среде, в чужом мире? В чем? Тут уж если кто и виновен, то это разгильдяи из «Зоопланеты», допустившие его побег. Вот их-то проучить как раз стоило бы!

– Да, возможно, – в его рассуждениях присутствовал определенный резон, – вот только как это докажешь?

– Да ладно! Простейшая экспертиза покажет, что наш улов, – он кивнул на тушу, которую как раз начали тягачом выволакивать с пляжа, – отпрыск того экземпляра, что обитает у них в вольере. А остальное – дело прокурора.

– Вы подадите на них в суд?

– Мы!? Вообще-то они платят нам как раз за то, чтобы мы избавили их от такого счастья.

– То есть, – логическая цепочка в моей голове кое-как, но все же сложилась, – за все недавние смерти никто не понесет ответственности!?

– Вы же понимаете, что все поселки, разбросанные по побережью, так или иначе, зависят от потока туристов, прибывающих в их парк. И если у «Зоопланеты» вдруг возникнут какие-то сложности, да еще из-за вашей неуемной активности, то пострадают все. Вам оно надо?

– Но что скажут люди?

– То же, что и раньше, – Иган равнодушно пожал плечами, – породы успокоились, грунтовые воды ушли, беспокоиться более не о чем. А коли Вы попытаетесь рассказать кому-то о том, чему стали сегодня свидетелем, то Вашим сказкам попросту никто не поверит.

– Что верно, то верно, – пришлось согласиться мне.

– Так что не берите в голову, и пойдем, проведаем лучше нашего героя.

Мы спустились к подножию дюны, где Лера накладывала бандаж на ногу отчаянно протестующему голому Винсу, на котором осталось только нижнее белье.

– Как он, док? – Иган остановился рядом, уперев руки в бока.

– Вообще-то я еще живой и о своем самочувствии сам рассказать могу! – возмутился ее подопечный, предпринимая очередную попытку сесть, которую девчонка решительно пресекла.

– Трещина в бедре плюс головой ударился, – она строго на него посмотрела и добавила, – и похоже, что сильно.

– Я в порядке! – почти взмолился Винс.

– Док сказал в морг – значит в морг! – обнадежил его Иган, – лежи спокойно, отдыхай. Ты свои призовые заслужил, дай другим теперь поработать.

Он умолк, глядя на приближающуюся махину Песчаного Дельфина. Грязевая корка на нем уже успела подсохнуть, и целые куски ее отваливались, обнажая блестящую шкуру животного вместе с новыми деталями. Усы, жабры, ряды мелких плавников и наростов непонятного назначения – такое нагромождение явно было порождено отнюдь не земной фауной.

Я, честно говоря, так ни разу и не удосужился побывать в «Зоопланете», и свои впечатления о ней строил исключительно по рекламным буклетам и рассказам более удачливых коллег. По их словам, за некоторыми, особо опасными питомцами приходилось наблюдать с расстояния чуть ли не в километр, да и то без гарантии, что они соблаговолят сегодня показаться публике на глаза. Песчаного Дельфина воочию не довелось наблюдать вообще никому, а вот я сейчас рассматривал его буквально в упор, имея возможность изучить каждую чешуйку, каждую складочку. Забавно…