— Уоттс... Да...

— Кончи для меня, Кэтрин. — Слова были произнесены невозмутимо, он привык командовать.

Уоттс снова встал на колени. Я приподняла бедра, встречая его мощные удары. Широкая ладонь, лежащая на моей спине, двинулась вниз, поглаживая мою попку, бедра, направляясь туда, где он меня трахал.

Кончик его пальца опустился на клитор. Он не кружил по нему. Не выводил круги. Ничего подобного. Только его палец, ритмично пульсирующий, как будто нажимая на кнопку. Его действия толкали меня к оргазму, ближе, пока я снова не выкрикнула его имя, и мой оргазм взорвался во мне, заставляя приподнять бедра с кровати, встречая неистовый ритм его движений.

Я почувствовала вторую руку на своей щеке, он наблюдал за моим выражением лица.

Уоттс не убирал пальцев, пока мой оргазм продолжался. Я чувствовала его все сильнее и интенсивнее. С одной стороны, мне хотелось, чтобы он убрал его, с другой — чтобы оставил, заставляя меня испытывать то, чего не знала раньше.

Он развернул меня, и я оказалась лежащей на спине. Он вытянул свои руки и взялся за мои, все еще связанные.

— Ты такая тугая, — произнес он, вколачиваясь в меня сильнее, — и ты все еще кончаешь. Я чувствую это.

Мои мышцы сжались вокруг его члена, пульсируя и приближая его к обрыву.

Его толстый член напрягся внутри меня, и его лицо приобрело красный оттенок. Он толкнулся в меня еще глубже, не сдвигаясь, и откинул назад голову. Я больше не могла видеть его лицо, но слышала его тяжелое дыхание. Почувствовала, как его член дёрнулся и взорвался внутри меня, он бурно кончил.

Некоторое время мы молчали. Я не могла сфокусировать взгляд, было ощущение, что я вообще нахрен ослепла. 

Кэтрин уснула после нашего второго раунда, который был медленнее, чувственнее и изнурил нас в лучшем смысле этого слова. Мы делали это жестко и быстро, трахались яростно в первый раз, так что второй раз был моментом, когда стоило замедлиться.

У нас еще будет время — много времени — для проверки ее пределов. И у меня было несколько идей на этот счет.

Было начало одиннадцатого, лёжа рядом с ней слушал ее сонное дыхание. Она была на своей стороне, а я рядом. Кэтрин была со мной настолько непринужденной, ее тело настолько было приспособлено под моё, будто мы делали это уже сотни раз.

Она зашевелилась, когда я провел кончиками пальцев по ее руке от локтя до плеча. Черт, эти плечи. Это было странное влечение для меня. До Кэтрин я всегда фокусировался на тех частях женского тела, которые привлекают всех мужчин: сиськи, ноги и попка. У Кэтрин с этим было все более чем в порядке, но было что-то соблазнительно живописное в контуре ее плеч. Может быть, дело в освещении, и я смотрел на нее под абсолютно другим углом, чем ранее на других женщин.

Интересно, когда в последний раз ее таким образом касался мужчина? Это была тема, которую она никогда не поднимала в переписке; вопрос, который я никогда бы не задал.

Мне было интересно, когда она в последний раз так легко засыпала с мужчиной. Определенно, в ее прошлом было что-то, что заставляло ее держать мужчин на расстоянии от себя. Но я не знал, насколько ужасным это было. Что бы это ни было, однозначно оно не повлияло на ее сексуальное желание.

Когда мне стало понятно, что она крепко уснула и что я не смогу сомкнуть глаз ни на секунду, тихонько выбрался из постели, стараясь не побеспокоить ее.

Ее спальня была погружена в абсолютную темноту, лишь блеклый огонек монитора компьютера давал легкое освещение. На заставке было слайд-шоу из фотографий различных тропических пляжей мира. Они выглядели как профессиональные фото, ни одного сделанного ею, и она никогда не упоминала о том, что много путешествовала в своей жизни. По большому счету она никогда не распространялась о своей жизни до 18 лет. Если бы я не был так занят, пытаясь оградить себя, я бы задумался, что это достаточно странно.

По мере того как фото на экране появлялись и исчезали, свет в спальне сменялся соответственно: угасал или появлялся. Я смотрел на спящую Кэтрин, надевая джинсы и покидая ее спальню.

Когда мы приехали сюда, у меня не было возможности осмотреться. Не пробовал. Не интересовался. Все, чего я жаждал — это она, голая, подо мной, и я, наконец, воплощающий в жизнь свое обещание дать ей секс всей ее жизни. Ее глубокий крепкий сон доказывал, что я справился с задачей.

Меня мучала жажда, так что я нашел стакан, наполнил его водой из крана и осушил, прежде чем наполнил снова. Со мной такое всегда после секса. Не уверен, может ли это считаться обезвоживанием с врачебной точки зрения.

У нее была маленькая кухня, небольшая барная стойка, однозначно меньше, чем я привык, но это стандартно для однокомнатной квартиры. Здесь была кофе-машина с кувшином, в котором еще был кофе, остывший до комнатной температуры.

Я открыл ее морозилку, чтобы достать немного льда, и увидел, что он лежал рядом с низкокалорийными обедами с низким содержанием жиров, предназначенными для разогревания в микроволновой печи.

Голод проснулся, но в холодильнике обнаружил только полдюжины бутылок разных видов салатных заправок, пакет латука, две моркови и авокадо. Без мяса. Ничего сытного, что могло бы поддержать мои силы.

Я не был в настроении для овощей, но нашел контейнер свежей черники. Схватил горсть ягод и закрыл дверь.

Я пришел к ней домой. Исследуя ее холодильник, удовлетворял свое любопытство. Мой талант обнаруживать интересные вещи в домах людей мне очень помогал, но я применял его всегда по необходимости, а не из любознательности.

То были наблюдения, связанные с расследованием и слежкой. С Кэтрин у меня для этого не было необходимости.

Я был заинтересован ею, но не имел никакого намерения вторгаться в ее личную жизнь. Ее кошелек лежал на кухонном столе. Я мог покопаться в нем и выяснить все, что хотел — ее фамилию, кем и где она работает.

То же касается и маленькой кучки писем, которые она оставила на краю круглого стола, стоящего у окна, выходящего на парковку. На всех этих конвертах было написано ее имя, и кто знает, какую информацию они содержали.

Я не мог остановить себя и не смотреть на ее книжные полки, хотя бы даже на гигантскую коллекцию литературы, собираемую ею годами. Тысячи изданий, упорядоченные в алфавитном порядке по жанрам, как в книжном магазине. Не похоже, что в коллекции были редкие экземпляры, но насколько она была эклектичная. Книги в твердых обложках были пыльными, в мягких же — сильно потрёпанными. Я бы удивился, если бы они все были ею прочитаны, возможно, некоторые из них она купила подержанными.

На одной из полок была выставлена коллекция современных эротических романов. В моем магазине таких не было, но я узнал их по названиям, видел такие на книжных интернет-распродажах.

У нее была скромная коллекция иностранных книг: из Франции, России и даже греческие авторы.

Я заметил несколько книг о путешествиях. Это были не те книги, которыми обычно интересовался. Я любитель пофантазировать, обожаю затеряться в историях, приближающих туда, где вы никогда не были, и в случайных историях людей, которых вы никогда не встретите. То, как она рассказывала мне о своей любви к чтению, объясняло ее коллекцию.

У нее было почти все, но я заметил, что на полках отсутствовали детская или подростковая литература. Странно. Многие взрослые читают подростковую литературу в наши дни. Я даже подобрал несколько для себя и нашел их весьма занимательными.

Пробежался пальцами по книгам, от одного корешка — к другому, размышляя, какого рода эротические мысли могли быть вложены этими книгами в очаровательную головку Кэтрин. Или, может, эти мысли уже были там, ее собственные, и я мог бы сам выяснить ее пределы.

Я думал о том, как она пришла бы в мой магазин и какие жемчужины литературы могла бы там отыскать, когда услышал одно слово: