Наконец наступил черед надевать платье. Примеряя его ранее, Джулия видела, что оно идеально подходит ей. Она не хотела завязывать шарфик, так как Адам подарил ей на свадьбу жемчужное ожерелье. Девушке хотелось, чтобы все видели его. Она отказалась от фижм: с ними края платья поднялись бы вверх, в то время как без чих они свободно достигали пола. Сара подала платье, и Джулия испытала чувственное наслаждение от прикосновения атласа к ее коже. Потом Сара принялась завязывать тесемки на спине.

В комнате Джулии стояло большое венецианское зеркало, но девушка избегала смотреться в него до того, как будет полностью одета.

Атлас ласкал ее, словно нежный любовник, а расшитый лиф, спускавшийся чуть ниже талии, не причинял ей ни малейшего неудобства. Если бы она была кошкой, то, наверное, замурлыкала бы от удовольствия.

Три женщины до нее были счастливыми обладательницами этого платья: Елизавета, Кэтрин и ее мать.

Кто-то постучал в дверь. В комнату вошла нарядная Анна. На ней было блестящее платье из розового атласа и широкая шляпа. Ее лицо похудело и постарело, но все еще было красивым и светилось очаровательной улыбкой. Она принесла дочери букет цветов и не удержалась от восклицания, увидев Джулию:

— Ты превосходно выглядишь! Даже Елизавета в юности не могла бы сравниться с тобой!

— Спасибо, мама. Ты тоже замечательно выглядишь.

Они поцеловались.

К ним подошла служанка по имени Молли, которая принесла венок для невесты. Как и букет Анны, он был составлен из цветов, растущих в саду Сазерлея, женой садовника, которая слыла мастерицей своего дела. Молли была служанкой Джулии после отъезда Феб.

Так как Джулии теперь часто приходилось покидать усадьбу, она не могла все время отрывать Сару от матери. Джулия подозревала, что Молли обиделась, потому что ей не разрешили одевать ее. Но в другом случае обиделась бы Сара, которая уже много лет находилась в семье Паллистеров. И в этот день Молли пришлось наряжать Анну.

Сара взяла в руки маленькую, обшитую бархатом шкатулку, в которой лежал подарок жениха, и открыла ее. Джулия вынула лежащие в ней серьги с жемчужинами и прикрепила их к мочкам ушей. Потом взяла ожерелье и приложила к груди. Сара застегнула его на шее девушки.

— А теперь ваша очередь, мадам, — обратилась Сара к Анне, которая все еще с восхищением смотрела на невесту.

— Ах да, — Анна взяла венок и надела его на голову Джулии. Затем отошла в сторону и с восхищением посмотрела на дочь: — А теперь посмотри на себя в зеркало, дорогая детка.

Джулия повернулась к зеркалу и, увидев свое отражение, с трудом узнала себя. Великолепное платье полностью преобразило ее. Каждый вышитый цветок казался живым. Крохотные бриллианты сверкали, словно капли росы. Глубокий вырез говорил о том, что женщины династии Тюдоров не стеснялись показывать грудь, да и Джулии нечего было стыдиться своей. Жемчуг платья мог сравниться лишь с тем жемчугом, который украшал ожерелье, подаренное ей Адамом, вызывая в ней приятные воспоминания о детском сне.

Поздние розы Сазерлея, сорванные утром, красуясь в каштановых волосах невесты, очень шли к ее прекрасному платью. В те времена, когда ее мать выходила замуж, она не могла надеть такое платье, хотя оно и принадлежало королеве. Его сочли бы старомодным и безвкусным, несмотря на прекрасный материал, из которого оно сшито. Но теперь то, что казалось странным представителям старшего поколения, представлялось очаровательным молодежи. То, что презиралось в былые годы, ныне превозносилось до небес.

Непроизвольно из уст Джулии вырвался вопрос:

— Я понравлюсь Адаму в таком наряде?

Анна и Сара хором заверили ее в этом. Даже Молли присоединилась к ним, хотя знала, что пока является новенькой и должна больше помалкивать. Простая, рассудительная и исполнительная девушка хотела доказать, что может выполнять свои обязанности не хуже, чем Сара. Услышав стук, она открыла дверь. В комнату вошла Мэри, держа за руку Пейшенс, одетую в шелковое платье абрикосового цвета, украшенное ленточками. Раздались громкие голоса, смех и новые похвалы.

Пейшенс, которая во все глаза смотрела на роскошный наряд невесты, дотронулась пальцем до сверкающего платья. Джулия склонилась к ней:

— Если захочешь, ты сможешь надеть это платье на свою свадьбу.

Затем Мэри напомнила Анне, что им пора:

— Все гости уже покинули дом. А нам нужно выйти еще до Майкла и Джулии.

Вдруг на лице Анны появилась тревога, а в глазах — недоумение.

— Почему на свадьбе нет Роберта?

Мэри, ставшая ближайшей компаньонкой Анны в отсутствие Джулии, отвечала ей просто и убедительно:

— Да он же уехал в Эджхилл.

Лицо Анны вмиг посветлело.

— Так оно и есть. Его величество, должно быть, нуждается в совете Роберта относительно того, как ему поступить с Кромвелем, ибо ничто иное не могло заставить Роберта покинуть Сазерлей в такой день, — успокоившись, она поцеловала Джулию, которая обняла мать. Потом взяла Пейшенс за руку и, радостно болтая с ребенком, вышла из комнаты.

Джулия окинула Мэри благодарным взглядом:

— Ты стала незаменима в Сазерлее, особенно для мамы.

— Я сделаю все, что в моих силах, — заявила Мэри твердо, — чтобы Анна не страдала больше, даже если для этого мне иногда придется присочинить что-нибудь.

Она взглянула на часы.

— А теперь я пойду к ней и Пейшенс. Буду ждать тебя у входа в собор.

— Скажи Майклу, что я спущусь через минуту.

Мэри кивнула и вышла из комнаты. Сара еще раз осмотрела невесту придирчивым взглядом. Затем отошла в сторону.

— Хозяин ждет вас в Королевской гостиной, мисс Джулия.

Джулии понравилось, что Майкла называют хозяином. Сазерлей слишком долго никем толком не управлялся. Она знала, что он часто будет приезжать домой, а, возможно, со временем убедит Софи приехать сюда вместе с ним. Его сына познакомят с усадьбой. Она надеялась, что у нее тоже будут дети — сын, который станет владельцем Уоррендер Холла, и дочка, которая будет играть с кукольным домиком, сделанным Кристофером и все так же стоящим на сундуке в спальне. Она взглянула на него. Сердце ее слегка защемило. Но платье оказывало на нее какое-то волшебное действие. Джулия чувствовала себя счастливой и спокойной.

Девушка взяла в руки букет, который подала ей Сара. Он был перевязан лентой, на которой Анна вышила подснежники.

— Теперь я спущусь вниз.

Она медленно пошла по Большой лестнице. Остановившись возле портрета Елизаветы, посмотрела в глаза королевы. Ей показалось, что та одобрительно смотрит на Джулию. Кэтрин тоже похвалила бы ее.

Она нашла Майкла в Королевской гостиной. Он походил в своей модной парижской одежде больше на французского придворного, чем на английского джентльмена. Он пришел в восторг от ее наряда.

— Ты выглядишь величественно, Джулия. Сегодня я горжусь тем, что я твой брат.

— Только сегодня? — спросила она его шутливым тоном.

— Нет, — ответил он серьезно. — Ты настоящая женщина семейства Паллистеров. Большего комплимента я бы не мог тебе отпустить.

— Я бы и не желала услышать ничего другого, — она с трудом произносила слова. — Хотела бы я, чтобы с нами были отец и бабушка.

— Я уверен, что их тени витают над нами, — сказал он, утешая ее. Затем предложил свою руку, и они вышли из Королевской гостиной.

Дверь зала была открыта, и утреннее солнце заливало его. Слуги, накрывавшие столы в Большом зале, прервали свою работу, чтобы поглядеть на невесту. Число прислуги увеличилось за счет людей Адама. Все они низко кланялись, когда она проходила мимо, а женщины дивились великолепному платью. Возле крыльца также стояли слуги, выстроившись в ряд вплоть до самой кареты, украшенной гирляндами цветов. Она села в карету и стала махать рукой всем, кто собрался у дома, чтобы пожелать ей счастья в этот день.

Когда они выехали за ворота и поехали через деревню, крестьяне приветствовали их у своих домов, а работницы мастерской Джулии махали вышитыми лентами. Затем карета помчалась через поля и луга.