– Ну, я не собираюсь всю оставшуюся мне жизнь торчать в Китае.

– Да ты что, серьезно?

– О чем ты? – не понял я.

– Эта жемчужина, скорее всего, не будет существовать на вашей стороне Земли. Или будет, но видеть ее будете только вы с Яо – это если я тебе отдам этот камень. Жемчужина может нам еще пригодиться.

В это время дракон тяжело заворочался, пытаясь встать. Голова у него была, как у хорошего крокодила, если бы эти твари ко всем своим украшениям еще носили рога.

– А с этим что будет? – спросил я, осторожно отойдя на несколько шагов в сторону.

– Он без жемчужины бессилен, – легкомысленно заметил горный дух. – Так, сам сдохнет. Я бы, правда, глаза ему выколол, чтобы шпионить неповадно было.

Мне это было неприятно:

– А я-то думал, что у вас в Китае с началом перестройки развивается гуманизм…

– Так это там, на янской стороне Земли, у людей… – обезьян для чего-то начал оглядываться по сторонам. – А здесь, в мире духов, еще долго ничего не изменится.

Сделав шаг в сторону, он подобрал с земли большой крепкий сук, похожий на рогатину.

– Как раз то, что надо, – довольно сказал дух.

– Э, ты чего? В самом деле… – особой жалости к дракону я не испытывал, но мучить поверженного противника считал ниже своего достоинства. – Бросай игрушки, пошли.

– А этот гад?

– Ну, ты же сказал – сам сдохнет…

Мы прибавили ходу (на спину духу я уже не садился – такой способ передвижения мне надоел, знаете ли, далеко не такси), и меньше чем через час оказались недалеко от Дворца Бессмертных.

– Вот отсюда дальше иди сам, – сказал горный дух. – Обо мне особо не распространяйся…

– Но ведь феи все равно знают, что я был у тебя!

– Чем меньше мое имя будет упоминаться в этой истории, тем лучше.

– Да, кстати, – вдруг я понял, что мы с обезьяном официально не представлены, – а как твое настоящее имя?

В ответ на мой вопрос дух только прижал волосатый палец к губам – т-с-с – и скрылся между кустов.

Со вздохом повернувшись, я направился к Дворцу Бессмертных. При ярком солнечном свете он уже не производил такого загадочного впечатления, как ночью. Хотя, конечно, все было при нем – и скаты крыш, усиженные какими-то монстрами, и толстенные колонны (свободно утирающие нос Дому Союзов), обвитые золочеными драконами, и еще какая-то экзотика, на которую, прямо сказать, меня уже тошнило смотреть. Я был бы счастлив, если бы передо мной сейчас оказался мой реховотский дом, стиля «израильская хрущоба» (такое впечатление, будто Хрущев полжизни прожил в Израиле).

Толкнув огромные ворота (ну почему здесь все позолоченное-то?), я без всяких препятствий вошел во двор.

– Ну вот, каждый заходи, бери что хочешь… – припомнился мне старый анекдот.

Спокойно я пошел через двор – по размерам он был под стать дворцу, и когда уже оказался на середине, неожиданно услышал собачье рычание. Вернее, не рычание даже, а жадный рык зверски голодного пса. А повернулся – и ноги мои подкосились.

Прямо на меня неслась огромная тварь… Я с трудом разобрал, что это пес. Потому что голова у него была раза в три больше, чем у хорошего ротвейлера, а поддерживалась эта голова двумя туловищами! То есть про двухголовых животных и птиц мы слышали – возьмем того же чернобыльского теленка или герб России – а тут на одну (правда, здоровенную) башку приходилось аж два тела!

Испугался я страшно – гораздо больше, чем Тигра. Хотя бы потому, что организм мой не приучен реагировать на тигров, а с большими собаками мы встречаемся почти каждый день.

Что самое паскудное, это нелепое чудовище не падало, а напротив – мчалось довольно резво. И вокруг, как назло, не было ничего, что могло хоть как-то сойти за оружие.

– Фу, Дзяо Дзе! Фу! – раздался приятный женский голос с веранды дворца.

Страшный пес затормозил, да так резко, что, казалось, пошел юзом. Девушка еще что-то крикнула по-китайски, чудовище глянуло на меня огненным глазом (при этом я заметил, что из пасти у него обильно шла слюна, как у собаки Павлова), и, ворча, отправилось восвояси.

– Я вовремя появилась, – сказала девушка-фея. – Еще несколько секунд, и Дзяо Дзе вас бы сожрал.

– Откуда этот урод в таком прекрасном дворце?

– Он охраняет нас от нежелательных посетителей. А вообще-то Дзяо Дзе символизирует собою представления китайцев о неудержимом обжорстве.

– Кстати, насчет обжорства… Я буквально умираю с голоду! Во Дворце есть какая-нибудь еда? Или Бессмертные не только в туалет не ходят, но еще и не едят?

Возможно, это прозвучало несколько грубовато, но когда я голоден, я глух и нем.

– Конечно! – засуетилась прелестная китаянка. – Сейчас я прикажу что-нибудь вам подать. Многие обитатели нашей стороны Земли пьют и едят, как обычные люди.

Мы зашли во дворец, она громко хлопнула в ладоши и что-то громко произнесла по-китайски, а затем сделал приглашающий жест рукой. Я пошел за ней через анфиладу залов (а вот здесь днем было гораздо приятнее, чем ночью), и вскоре мы очутились в сравнительно небольшом зальчике, где уже был накрыт стол. Коричневый бульон с трепангами… м-м… и мясо, которое фея назвала «Пятая стража». Интересно, чье это? И не значит ли это, что предыдущие четыре уже съели?

Пока я насыщался, девушка-фея сидела на резном стульчике неподалеку – как ни странно, без обычных для китаянок смешков.

– А кошерную пищу вы могли бы здесь достать? – прожевав трепанга, спросил я.

– А что это такое?

Когда я объяснил, как мог, девушка отрицательно покачала головой:

– Посуди сам, ты просишь пищу, разрешенную вашей религией. Но ведь все, что ты видишь в нашем мире – это либо плод воображения китайского народа, который о твоем народе не знает практически ничего, либо произведения воли наших магов. Та пища, которую ты сейчас ешь, тоже ведь условная… Каким образом кто-то из нас может вообразить себе пищу, разрешенную той религией, к которой мы не имеем никакого отношения?

Черт побери, а ведь она права! Самая лучшая фаршированная рыба, измышленная здешними магами, по кошерности своей не будет отличаться от трепанга или омара. А девушка продолжила:

– Вот если бы ты мог сам творить для себя еду – тогда другое дело!

– Как же это возможно? – такая перспектива меня заинтриговала. Это же можно будет (если я когда-нибудь вернусь в Израиль) устроить существенную экономию на продуктах!

Но юная волшебница меня разочаровала:

– Этому не так легко научиться. Гораздо легче приучить организм обходиться почти совсем без еды.

– Это как цыган свою лошадь приучал… – пробормотал я, вновь набив рот. – Почти совсем уже приучил, но она почему-то сдохла.

В коридоре послышался топот (я было насторожился), но в комнатку ворвались Яо и лейтенант. Впрочем, лейтенанта было не узнать. Вместо формы его крепкое туловище облегал парчовый халат, а на ногах заместо ботинок установленного в Китайской Народной армии образца красовались какие-то матерчатые тапочки.

– Ты жив! – радостно вскрикнула Яо, бросаясь ко мне.

– Да, хотя и сам в это верю с трудом.

– Что ты рассказывал Яо про Тигров? – спросил меня Гао (мы с ним общаемся по английски, если вы помните).

– Похоже, мы будем обретаться в мире духов до тех пор, пока не ликвидируем этих тварей. С одним из них я уже покончил самостоятельно.

– А сколько еще осталось? – задал очень умный вопрос Гао.

– Ну, если сторон света четыре, и элементов четыре, то должно остаться еще три. По крайней мере, если меня в школе не обманули на уроках математики.

– И как с ними можно покончить? Если, как сказала Яо, мои солдаты живы, то у нас должно быть еще три автомата!

– Таким образом Тигров убить невозможно, – вмешалась в разговор девушка-фея.

– А как же нам покончить с этой сволочью? – поинтересовался я. – Может, в зоопарк их сдать? Или ветеринаров вызвать, чтобы Тигров усыпили?

– Почти, – спокойно ответила девушка. – Вам ведь требуется лишить Тигров возможности передвижения? Так вот, с Черным Тигром вы справились. Теперь отправляйтесь по часовой стрелке – такое движение придает магические силы, заимствованные у Солнца…