За рулем сидел инженер Дорохов; сбоку кабины, пе­ред распределительным щитком и маленькой радиостан­цией, — бортмеханик Костя Уточкин. Профессор Поло­зов расположился в удобном сиденье возле столика, вы­двигающегося из стенки, напротив большого овального иллюминатора из толстого броневого стекла.

Внутренность кабины наполнял тихий, монотонный гул двигателя.

— Быстро мы прошли это расстояние… — задумчиво проговорил Полозов, наблюдая через иллюминатор за вараном — почти метровой ящерицей, зарывавшейся в песок при приближении машины.

— Коробку скоростей надо переделать — тогда ско­рость еще увеличится, — ответил Дорохов. — Немедлен­но надо переделать, — добавил он решительно через не­которое время.

— Под землей будете переделывать? — тревожно спросил профессор. — Нет, немедленно по возвращении из экспеди­ции.

Профессор вздохнул.

— Костя! — окликнул Дорохов. — Автогенная уста­новка у нас в полной исправности?

Но ответа не последовало.

— Я вот думаю, что если разрезать восьмимилли­метровый стальной лист, то… понимаешь? — продолжал инженер.

— Все-таки под землей собираетесь? — снова за­беспокоился Полозов.

— Коробку скоростей мы трогать не будем, а вот защитное приспособление к винту — обязательно, на первой стоянке, — сказал Дорохов.

Профессор перевел взгляд от иллюминатора к ме­сту, где сидел Костя. То, что он заметил, обеспокоило его еще больше. Кости на месте не было. Он успел шмыгнуть в маленькое отделение кабины и там, накло­нившись, над чем-то возился.

В сущности говоря, в этом не было ничего такого, что могло бы обеспокоить профессора. Но все дело было в том, как это Костя делал. Он ежесекундно осторожно выглядывал из дверей отделения, и его лицо было взволнованно, словно он производил что-то недозволен­ное.

“Волнуется и трусит”, мелькнуло в голове у профес­сора, вспомнившего напутствие Горшкова.

— Костя! Где ты? — прокричал Дорохов, не обора­чиваясь к механику.

Костя быстро и воровато возвратился на свое место.

— Я проверял автогенную установку, — проговорил он, усаживаясь за пульт.

Вездеход, карабкаясь по камням, перебрался через перевал и начал спускаться.

В овальные стекла иллюминаторов стала видна про­текавшая внизу река, окаймленная редкой и чахлой растительностью.

Профессор поднялся и, облокотившись на выступ ил­люминатора, принялся наблюдать.

— Вот она! — проговорил он немного торжествен­но. — Таинственная река Янгиер! Теперь мы разберемся, куда ты несешь свои воды!

— И вездеход проверим в подземных условиях! — также торжественно добавил Дорохов.

Профессор обеспокоенно посмотрел в сторону инже­нера.

— Подземные реки существуют на земле в достаточ­ном количестве, — продолжал Полозов. — Большинство из них ушло под землю постепенно. Вода размывала лег­корастворимые породы, находившиеся в определенном месте дна реки, и строила себе подземное русло. Эта же река ушла под землю в результате землетрясения. Случай очень редкий и почти не исследованный. Еще не установ­лено, друзья мои, куда деваются воды реки Янгиер. Обычно подземные реки или снова появляются на по­верхности, или подземным путем уходят в море. А в по­ведении этой реки есть нечто странное…

— Вот и автомат для подачи масла в подшипники ведет себя очень странно, — задумчиво проговорил До­рохов. — Масла уходит много.

Профессор снова подозрительно посмотрел на спи­ну инженера, сидевшего за рулем, и, поджав губы, от­вернулся к стеклу.

Вскоре вездеход приблизился к реке и остановился на каменистом берегу. Участники экспедиции вышли из машины и занялись поисками удобного места для спу­ска вездехода в воду.

Было уже далеко за полдень, и солнце пекло без­жалостно, После раскаленного песчаного поля странно было видеть совершенно прозрачную, чуть голубоватую воду, стелющуюся в виде ленты среди каменистого поля. Совсем же далеко виднелись серые горные складки. Туда текла река, постепенно замыкавшаяся ущельем.

Костя вернулся в машину раньше других. Он уселся за пульт и включил радиопередатчик. На распредели­тельной доске вспыхнула красная сигнальная лампочка.

— Люда!.. Люда!.. Вы слышите меня? Люда!.. — заговорил Костя в блестящий пластмассовый микрофон.— Хорошая слышимость? Ну и чудесно! Мы уже на берегу реки… Что? Спасибо… Через несколько минут спускаемся в воду… Да… Да… Ждите меня в условлен­ное время… Что? Не меня, а мою передачу… Всего доб­рого… Привет всем… До свиданья…

Улыбаясь, Костя снял наушники и повесил их на свое место.

Спуск машины с относительно крутого берега про­шел благополучно. Вслед за этим вездеход быстро по­плыл вниз по течению, рассекая воду своей стальной грудью.

Все выше и выше становились берега. Наконец они превратились в глубокое и темное ущелье. А еще че­рез некоторое время участники экспедиции увидели в иллюминаторы зияющее черное отверстие. Это была каменная пещера, через которую река уходила под землю.

Костя поднялся и вплотную приблизился к иллю­минатору. Прижавшись лбом к стеклу, он смотрел вверх.

— Что вы там увидели? — заинтересовался Полозов.

— Ничего особенного, — ответил Костя. — Просто прощаюсь с солнечным светом.

“Трусит”, опять пронеслась назойливая мысль в го­лове профессора.

Дневной свет исчез сразу. Вместо него в кабине вспыхнули матовые электрические лампочки, вделанные в стены. Шум работающего винта, доносившийся снару­жи, резко изменился и стал громче. Его отражали каме­нистые стены подземного тоннеля.

Сильный прожектор, установленный на носу маши­ны, посылавший свой пучок света далеко вперед, то скользил по ряби воды, то задевал серые стены, изре­занные мелкими трещинами. Мимо овальных иллюмина­торов быстро проносились хорошо освещенные рассеян­ным светом вспенившиеся волны.

— Кажется, фиксатор рулевого управления закреп­ляется недостаточно туго, — с досадой произнес Доро­хов, всматриваясь в пульт управления, освещенный си­ним светом маленьких лампочек.

— Настоящему инженеру ничего не должно “казать­ся”, Андрей Леонидович, — немного иронически заметил Полозов. — Разве нельзя было все это проверить раньше?

— Ну, как вам объяснить… — ответил Дорохов. — Я, например, уверен, что настоящий инженер — это тот, кто беспрерывно стремится усовершенствовать любую, даже самую замечательную машину. А человек, доволь­ствующийся уже существующей, — это не инженер.

— Гм… — произнес Полозов. — Возможно… Только не под землей…

— А вы не беспокойтесь, Валентин Петрович, — вме­шался Костя. — Наша машина очень надежная, и бояться чего-либо не нужно: все будет в порядке.

Постепенно подземный тоннель стал сужаться. Одновременно с этим увеличилась и скорость течения воды. Вездеход приближался к порогам. Но стальная гусенич­ная машина легко преодолела их и вскоре снова понес­лась по гладкой воде.

Мимо иллюминаторов все быстрее и быстрее стали мелькать мрачные, седые, камни, причудливо выдававшиеся из стен. Подземное русло реки то и дело меняло направление, и Дорохову, сидевшему за рулем, пришлось сосредоточить все свое внимание, чтобы не наткнуться на каменную стену.

Вдруг профессор насторожился. Он медленно обвел взглядом кабину, снова внимательно посмотрел в иллю­минатор и произнес тихо:

— Странная вещь: мне показалось, что я слышу… плач ребенка. Вы ничего не заметили?

— Ученым ничего не должно “казаться”, — заметил Дорохов, усиленно вращая баранку рулевого управле­ния.

— То-есть… Позвольте… Я слышал ясно!

— Это, действительно, вам показалось, — заметил Костя.

Между тем глубина подземной реки значительно уменьшилась, и водный поток забурлил еще больше. Вездеход стал испытывать толчки. Видно, его днище снова натыкалось на подводные камни.

Дорохов выключил гребной винт, и машина стала двигаться, лишь увлекаемая течением.

Однако вскоре и этого оказалось недостаточно. Ско­рость возросла настолько, что появилась опасность при резком повороте разбиться о стену, пришлось включить задний ход. В кабине послышался шум беше­но работающего гребного винта, тормозившего везде­ход.