…Вот сидим мы в траншее. А шипение все увеличи­вается и увеличивается. Выглядываю: шарик совсем близко!

— Товарищ профессор! — кричу. — Сюда движется! Рядом!

— Наклоняйтесь пониже! — командует профессор. — Возможно, произойдет взрыв. Не волнуйтесь, товарищи! Соблюдайте порядок!

Очутились мы один на другом. Я, значит, сверху…

Теперь вы спросите меня: для чего же необходимо такое открытие, раз оно ведет себя безобразно? А я вам объясню очень просто.

Нашим изобретателям удалось построить такой при­бор, чтобы получать шаровую молнию. Вот только неко­торые мелочи в этом приборе Петр Сидорович мне еще не объяснил. Поэтому я пока затрудняюсь рассказать вам, как он устроен. Да это и не важно. А вот зачем нужна такая молния — это другое дело.

Тут, знаете, разрешается очень много физических про­блем. Почему электричество сворачивается в шар? В чем дело? Можно ли это явление приспособить, например, для хозяйственных или оборонных целей? А что вы дума­ете! Представьте себе, что в маленьком шарике образует­ся огромное скопление электричества. А он легкий, по воздуху плавает. Вот бы его посадить в какую-нибудь банку и — пожалуйста! Можно от нее электрическое освещение устроить или, предположим, молотилку приво­дить в действие через электромотор. Конечно, существуй ют аккумуляторы, да только они, проклятые, очень тяже­лые. Я, например, чуть не надорвался недавно, когда помогал переносить их в поле. И электричества-то в них заключается самая малость. Несовершенные, одним словом…

…Сидим мы в нашем окопе и прислушиваемся к нуд­ному шипению.

— Где она? Кто там ближе, посмотрите! — просит профессор.

— Рядом шипит! — кричу. — Совсем близко!

— Это, кажется, я, товарищи, — говорит кто-то. — Ногу мне придавили… Ногу бы мне освободить, тогда, может быть, я перестану шипеть.

Выглядываю я, а шарик действительно недалеко. Ну что, думаю, если в самом деле разорвется? Вот вы реши­ли, наверное, что такая молния не может иметь какого-либо оборонного значения. А все потому, что, мол, она ле­тит, куда хочет, и взрывается, когда хочет. Ничего по­добного! Нужно только научиться как следует ею управ­лять. Этот опыт, про который я сейчас вам рассказываю, был, так сказать, первый. Всегда в этом случае какие-либо неполадки возможны. Оно естественно. Того не предусмотрели, другое забыли, там какая-нибудь форму­ла оказалась слишком запутанной. Вот на первой про­верке все это и выясняется. Вообще, конечно, бывает это дело иногда исключительно опасным. Ну, а что по­делаешь! И ученые рискуют и нам, работникам полиго­на, иногда достается. Я же вам говорил, что работа у нас очень серьезная…

Выглядываю я опять из укрытия. Вижу: как будто немного удаляется.

— Товарищ профессор! — кричу я. — Обратно летит! — А шипит почему? — спрашивает Петр Сидорович.

— Ой, ногу! Ногу освободите! — жалобно говорит придавленный товарищ.

Прислушиваюсь: шипение в самом деле увеличивает­ся. Смотрю — опять приближается!

— Товарищ профессор! — говорю я. — Сюда передви­гается… Долго ли она так шутить с нами будет?

— Не знаю, дорогой… Все зависит теперь от влажно­сти воздуха и степени электрического насыщения в самой молнии, — отвечает профессор.

Вы не думайте, что в этом самом приборе не было предусмотрено такое устройство, чтобы, значит, управлять молнией, после того как она вылезет. Ничего подобного! Специальный радиопередатчик находился для этого. У не­го, значит, такая волна, что захватывает электрический шарик и гонит его в соответствующем направлении. Ну, вроде как ветер — мыльный пузырь! Только вот в тот самый момент, про который я вам рассказываю, работа­ло это устройство еще ненадежно, так сказать требовало некоторого усовершенствования. Потому это так и полу­чилось…

Сейчас мне даже трудно сообразить, сколько времени продолжалась вся эта история. То, понимаете, молния к Нам приближается, то удаляется. То появляется, пред­ставьте себе, над самой головой. “До каких же пор, — думаю, — это безобразие будет продолжаться?! Тут на­ши ученые находятся! Не могу же я допустить, чтобы они рисковали жизнью! Надо принимать меры…”

Выбрал я момент, когда, молния находилась сравни­тельно далеко, но явно, так сказать, намеревалась вер­нуться обратно, и… решился. “Пусть, — думаю, — я погибну. А жизнь ученых все-таки дороже. Почему, — думаю, — и мне не пострадать за науку, раз такое дело…”

Хватаю я, представьте себе, лежавшую рядом сапер­ную лопату, выскакиваю и бегом… прямо к огненному шарику.

— Товарищ комендант! Что вы делаете? — слышу, кричат сзади. — Вернитесь!

Подбегаю к молнии. Так шагах в трех от нее зама­хиваюсь лопатой… И что же вы думаете? Отлетает… в сторону!

Отлетела, значит, остановилась. Смотрю — опять на­правляется к укрытию!

Ох, и зло же меня взяло!

“Да что же это ты, — думаю, — снова лезешь! Хоть ты и высоконаучное явление, а все же обыкновенной ло­паты боишься!”

И опять, значит, к ней.

Что тут было, товарищи! Все присутствовавшие выста­вили головы, чтобы лучше видеть это зрелище. Петр Си­дорович мне потом объяснял, что такого ни одному уче­ному, ранее изучавшему шаровую молнию, не могло да­же присниться.

Долго я за ней гонялся с лопатой! Как замахнусь, она, значит, от меня… Я за ней. Опять лопатой… Она опять от меня”…

Все кричат:

— Оставьте, товарищ Воронов! Бросьте! Вы с ума сошли!

А я и не слышу. В азарт вошел.

И вот, представьте себе, погнал ее таким манером к лесу. Вижу, поплыла, милая, полным ходом. И даже высоту набирает.

Погрозил я ей вслед еще несколько раз, для порядка, лопатой, постоял немножко и совершенно спокойно воз­вращаюсь к своим.

Ну, тут, конечно, полный триумф!

— Товарищ Воронов! Это поразительно! — говорит Петр Сидорович. — Ваш поступок, не вдаваясь в его ге­роизм, имеет огромное теоретическое значение. Вы даже не представляете, что вы сделали!

— Ну, а что же такое, — говорю я, помахивая лопа­той. — Подумаешь, молния… А чего она к нам лезет!

— Да нет, — продолжает профессор, — все это не­спроста. Тут заложено глубокое физическое явление… Вот спасибо! Вы помогли мне найти путь к усовершен­ствованию моего прибора.

Все пожимают мне руку и разными другими спосо­бами выражают свое восхищение.

— Разрешите-ка вашу лопаточку, — говорит мне один научный сотрудник. — Необходимо ее, по возмож­ности, точно измерить.— Пожалуйста! — отвечаю я. — Самая обыкновенная лопата. Все обступили меня, внимательно рассматривают ло­пату, измеряют ее длину.

— Поразительно, но факт! — кричит через некоторое время Петр Сидорович. — Размеры лопаты очень близко соответствуют половине длины волны нашего радиопере­датчика. Она, товарищи, действительно работала как от­ражательный экран. Теперь все окончательно ясно. По­мните, я еще давно говорил, что нам, возможно, не обой­тись без направляющих экранов. Вот на опыте мы теперь в этом убедились окончательно… Еще раз спасибо, това­рищ Воронов!

— Не стоит, — говорю я. — Подумаешь, какая ме­лочь! Да это просто была моя прямая обязанность.

— Ну-ка, товарищ Воронов, — обращается ко мне Петр Сидорович, — подставьте-ка вашу лопаточку к на­шему прибору вот в этом месте. Держите ее так, чтобы плоскость была направлена к лесу.

Я, значит, приставляю лопату к аппарату, а Петр Си­дорович нажимает какую-то кнопку… и — пожалуйста! В лесу раздается взрыв! Это, значит, разорвалась наша молния…

— Вот видите! — радостно говорит профессор. — Все верно! Железного экрана действительно не хватало на этом месте. Теперь волна излучается в нужном направ­лении.

И что ж вы думаете? Приезжают в следующий раз, а уж по бокам их машины укреплены новые приспособ­ления.

С тех пор, с каждым приездом, шаровая молния управляется у них все лучше и лучше. А вот последний раз — так совсем здорово получилось!

Теперь у них скоро вся проблема будет окончательно решена.

Так вот, я вам и говорю, как только приедет на по­лигон профессор Семенов Петр Сидорович, так сразу спрашивает: “А где же товарищ Воронов?” Одним словом, любит меня ученый народ.