– Плиты, что внутри черного круга, разъедутся, – шептал принц сестрам. – А потом надо встать ближе к люку. Иногда, правда, очень редко, кровь с пожираемой жертвы может брызнуть на кого-нибудь. Это большая удача, ведь считается, что в этом случае Богиня отметила счастливца своей благосклонностью и отметила его достойным ее покровительства. Я всем сердцем желаю, чтобы кровь попала на тебя, моя принцесса.

«Принцесса» Элеонора передернулась от такой перспективы, а Лана сжала зубы, но Зезатар не замечал их реакции и продолжал возбужденно шептать:

– Сейчас заиграет музыка, она необыкновенна, но будьте осторожны: от нее с непривычки можно впасть в транс. Не дайте музыке околдовать вас!

– Пока меня околдовывает только твой гундеж, – еле слышно пробурчала Элька.

Зал заполнил монотонный гул на низких нотах, как если бы сразу два-три десятка людей тянули звук «м» с сомкнутыми губами. Это эльфы в черных мантиях положили начало церемонии. Потом в этот гул вмешался барабан, потом еще один, затем еще. Через несколько минут вступила то ли свирель то ли флейта, нежностью своей смягчая барабанные удары. Вскоре можно было различить скрипку и еще какой-то неведомый инструмент. Все вместе складывалось в какую-то диковинную завораживающую мелодию.

Но на выросших на хард-роке сестер эта музыка не произвела особого зачаровывающего впечатления. Они во все глаза следили за тем, как Аркинас и Луасол под руки выводят жрицу, на которой кроме обилия золотых украшений ничего не было. Фиолетовые волосы напоминали стог прошлогоднего сена, а мутные красные глаза уже наполовину закатились.

– О, уже закинулась! – прокомментировала Элька, сморщив нос, наблюдавшая за остановившейся на другой стороне черного круга эльфийкой.

Некоторое время Акоралла, воздев руки, стояла, как натянутая струна.

– Дэа матэра арахнеариас! – взвыла она так неожиданно и оглушительно, что сестры вздрогнули. – Хостьиб утринд омаристеанис…

Конечно же, Эля с Ланой ни слова не поняли, да и какая им разница, что выкрикивает неадекватная наркоманка. Гораздо интереснее было наблюдать за ее телодвижениями.

Она то вращалась вокруг своей оси, обходя круг на полу, то изгибалась и застывала в диковинных позах, как поломанная кукла. То двигалась так, что ее грации и пластике могла бы позавидовать любая восточная танцовщица, то припадала на пол и каталась по нему. И все это в сопровождении несмолкающей музыки, мычания эльфов и собственных воплей.

Было так интересно, что сестры пропустили момент, когда открылся люк в полу. Жрица продолжала свой ритуальный танец вокруг зияющей темной дыры, и Эля с Ланой все ждали, когда же она туда сверзится. А что, было бы здорово, никакое животное не пострадало бы!

Но вместо этого Акоралла вдруг плашмя рухнула на пол, широко разведя в стороны руки и ноги. Рот открыт, зубы оскалены, белки огромных, полностью закатившихся глаз устремлены вверх, и никаких признаков жизни, кроме слабо вздымающейся большой округлой груди – зрелище не для слабонервных.

Сначала умолкли скрипки, потом духовые инструменты и, наконец, остались только барабаны. Сестры проследили за взглядами рядом стоящих, которые задрали головы, и Эля, пошатнувшись, вцепилась в Ланину руку.

Сверху через отверстие в высоченном сводчатом потолке спускали на веревках небольшое животное, которому предстояло закончить свою недолгую жизнь в пасти гигантского паука. Это был маленький барашек, или козленок, скорее, нечто среднее, но пронзительного голубого цвета. Стреноженный детеныш урлука жалобно блеял и дергался, тщетно пытаясь освободиться от пут.

«Я не могу на это смотреть,» – пронеслось в голове у Эльки. «Или нет, я могу уйти, и ни один здешний урод не посмеет меня остановить. Но я не смогу потом спокойно жить, если не спасу бедную животинку!»

Она еще сильнее вцепилась в руку Ланы, сестры встретились решительными взглядами и, как в старые добрые времена, поняли друг друга без слов.

Эльфы гудели, барабаны били, урлук даже не блеял уже, а визжал. Веревки с жертвой опустились достаточно низко, чтобы Элька с Ланой могли увидеть его выпученные от ужаса глаза цвета гнилой вишни.

Из люка понесло смрадом, послышалось сиплое дыхание. Веревки стали опускаться быстрее, жертва перешла на ультразвук.

– Хватит! – взревел, перекрикивая общий шум, Элькин голос, чем внес замешательство в ряды присутствующих.

Пользуясь этим замешательством, Лана вырвала из рук главного помощника жрицы длинный, загнутый на конце посох, его крюком притянула веревки и прижала к себе дрожащее голубое тельце, чувствуя, как сильно бьется маленькое сердечко.

– Как смели вы помешать церемонии?! – взвыл Аркинас, кидаясь к женщине.

– Заткнись, вражина! – обласкала его Элька, одарив пожилого эльфа почти профессиональным хуком справа. Кровь брызнула и попала Лане на щеку.

Эльфы в мантиях дернулись, намереваясь вмешаться.

– Стоять! Не трогать их! – взвизгнул вдруг Зезатар, и все в нерешительности остановились.

– Как вас понимать? – наконец, смогла вымолвить королева Мориэн. – Вы не дали принести жертву!

– Подумаешь! – фыркнула Элька, встав около сестры с урлуком в боевую позицию. – Нашвыряйте голодному пауку овощей, зелени, грибов, схавает только так…

– Мерзкие ведьмы! – Заорал Аркинас, трясясь от ярости. – Вы специально прервали церемонию, чтобы лишить нас благосклонности богини! Какие овощи? Пауку нужны плоть и кровь!

– Это паук сам тебе сказал? – огрызнулась Лана, все так же прижимая козлика к своей груди.

– Их надо убить и самих принести в жертву пауку вместо урлука! – провизжала с пола очнувшаяся Акоралла.

– Я тебя сейчас саму туда сброшу! – пригрозила Элька и обратилась к королеве: – Мориэн, выполни свое королевское обещание. Ты поклялась выполнять все мои желания. Так вот, я хочу, чтобы церемония прекратилась и урлука освободили! Не забывай Мориэн, я спасла твоего сына…

– Да, мама! – поддакнул Зезатар, вставая рядом с сестрами.

Кажется, королева была в замешательстве. Наконец, она приняла решение и обратилась к своим подданным в черных мантиях:

– Делайте так, как говорит Элеонора! Пусть кто-нибудь отведет девушек в их покои и останется их охранять. А нам надо посоветоваться…

– «С товарищами», – еле слышно добавила Элька, как пить дать, вспомнив какой-нибудь фильм советских времен.

– Нет, мама! – вдруг решительно заявил Зезатар. – Я никому не доверяю! Девушек проводим мы с Луасолом, там с ними и останемся. А снаружи можете выставить сколько угодно охранников…

– Ну хорошо, – удивленно протянула Мориэн, не ожидая такого поступка от своего инфантильного сыночка. – Ступайте. Я пришлю кого-нибудь с сообщением о принятом решении…

– А твой принц-то становится не мальчиком, но мужем, – подмигнула сестре Лана.

– Заткнись! – огрызнулась та.

Провожаемые яростными злобными взглядами, Зезатар, Луасол, Эля, Лана и спасенный детеныш урлука на ее руках поспешно покинули зал…

– Ну вот, все чудненько как получилось! – ликовала Элька, забираясь с ногами на кровать. – Не любовались на кровавое зрелище, спасли животинку, а на Ланку таки брызнула кровь, так что радуйся, сестра, тебя богиня отметила. И еще старый шизоид Аркинас теперь знает, чем грозит мой хук справа – бац, и конец света!

Лана была не так оптимистично настроена, наоборот, она злилась, нервничала, и ее возмущению не было предела.

– У каждого когда-нибудь наступает такой тяжелый момент, когда прямо пипец. И каждый старается с ним справиться по-разному, кто как может. Но только моя сестра сначала смотрит на этот пипец внимательно, а потом с презрительным весельем говорит: «Да это же просто пипец какой-то!» и тут же о нем забывает! На нас ополчилась куча дроу во главе со жрицей-торчком и ее шизанутым помощником; нас, возможно, вообще жизни лишат, а ей радостно! У нее, видите ли, «чудненько как все получилось»!

– Посмотри на живое существо в твоих руках и вспомни, что это не зря, – спокойно возразила Элька – Кстати, ты вместе со мной спасала урлука и не давала провести ублюдскую церемонию. И нас жизни не лишат, ведь я – бессмертный пони!