Другой пример недостоверности. Несколько лет назад издательство «Новости» выпустило тиражом в 30 тыс. экземпляров книгу «австралийца с русскими и японскими корнями», «ученого-биолога» Ю. М. Рюнтю «Руди Нуриев без макияжа» (Рюнтю 1995).

Книга, если верить автору, основана на 29 письмах Нуреева (именуемого в книге по паспорту Нуриевым) австралийскому гомосексуальному писателю Пэтрику Уайту, лауреату Нобелевской премии. Письма эти, переданные якобы автору книги и хранящиеся у него, содержат откровенные воспоминания об эпизодах гомосексуальных связей артиста с полусотней любовников, по письму на любовника. Книга целиком посвящена этой стороне жизни Нуреева — ничего о политике, ничего о художественном творчестве, только секс. Великий танцовщик оказывается обыкновенной «туалетной мухой» — увивается вокруг общественных туалетов и этим живет.

Нуреев был гомосексуален — это общеизвестно. В книге Отиса Стюарта «Вечное движение» он обрисован как обуянный похотью («Красота партнера вовсе не была для него определяющим фактором… Главным фактором был размер». Вспоминается оргия в нью-йоркской гей-бане, где Нуреев публично имел дело с четырьмя огромными неграми. — Пресс-панорама: 12).

Писатель Пэтрик Уайт существовал и действительно был геем и лауреатом Нобелевской премии (единственным в Австралии), посещал он и Англию, но знакомство Нуреева с ним нигде более не отмечено. С чего бы это Нуреев стал так подробно описывать в 29 (!) письмах этому старику-писателю свои любовные похождения — одно за другим — непонятно. Сами письма не предъявлены, и нет прямых цитат из них. А ведь публикация самих писем была бы куда большей сенсацией. Между тем, всё дано якобы в переложении Рюнтю, его корявым языком, так что порою трудно разобрать, где Руди, где Рюнтю. Поэтому вполне правомерно предположить, что письма выдуманы. Видимо, выдавая свои любовные похождения за эпизоды из жизни другого русского эмигранта, с мировой славой, Рюнтю хотел придать им более высокий ранг и пробить в печать. И пробил. А без того вряд ли бы этого достиг. Литературных достоинств у книги никаких.

Но если фальсифицированная переписка Ленина с Зиновьевым абсолютно бесполезна для анализа нашей проблемы, то книга Рюнтю, хоть и не дает ничего для характеристики личности Нуреева, может кое-что дать для изучения гомосексуальной среды вообще — на примере самого Рюнтю. Впрочем, по откровенности, жаргону, а главное, подходу — это почти сплошь порнография (как она обычно понимается).

Что ж, даже явно порнографические произведения могут послужить материалом для анализа, но особого плана. Авторы таких произведений не задаются целью отобразить реальность, их цель всего лишь сексуально возбудить читателя своими воображаемыми или вспоминаемыми сценами. Но каждый подсознательно считает сексуально привлекательным (вообще) то, что привлекательно для него самого. Поэтому, давая волю своему воображению, авторы невольно рисуют свои собственные сексуальные фантазии и в какой-то мере свой опыт. При всей изобретательности обычно произведения одного такого автора, даже талантливого (например, Сэмьюела Стюарда, пишущего романы под многозначительным псевдонимом Фила Андроса — андрофила, «любителя мужчин»), во вкусовом плане очень однообразны.

Сэмьюел Стюард — доктор филологии, в 30-е годы опубликовал две книги. Подружился с Гертрудой Стайн и стал ее учеником. Не скрывая своей гомосексуальности, переписывался с Андре Жидом и хранил клок лобковых волос знаменитого красавца-актера Рудольфо Валентино.

Потом стал профессиональным татуировщиком и близко сошелся со своей клиентурой — мужчинами-проститутками (Steward 1991). С 1960-63 г. стал печатать рассказы о жизни этой среды, с 1969 г. сплошным потоком пошли его гомоэротические романы, по несколько в год, серия закончилась в 1975 и, кажется, еще один, последний, вышел в 1982. Но еще с 1972 г. Стюард забросил писательство и ушел в частную жизнь (Preston 1982), а романы продолжали переиздаваться — и до сих пор (Andros 1965–1999).

Романы Андроса написаны мастерски — крутая интрига, ситуации реалистичны и разнообразны, богатый язык, психологический анализ, словом, по сравнению с ним Рюнтю — примитив, но разнообразие пропадает, как только дело доходит до секса. Повествование ведется от лица одного героя — хаслера (мужчины-проститутки), а любовники этого героя столь похожи внешне друг на друга (грубые парни-полицейские с квадратными подбородками), что автору приходится как-то это мотивировать. Похожи и описания половых актов. В разных видах и образах автор фактически рисует одну и ту же притягательную для него самого реализацию страсти. А это уже материал для анализа.

Впрочем, Андрос — это не типичная порнография, во всяком случае ни под Набоковское определение порнографии (из предисловия к «Лолите»), ни под определение Ходасевича (1992) он не подходит, а уж по цинизму куда ему до Лимонова! Если бы не гомоэротичность всех сексуальных сцен, отнесли бы его романы, пожалуй, к художественной литературе. Ну, может, поместили бы на пограничье — из-за обилия и откровенности подачи таких сцен.

Но гомосексуальные фильмы Жана-Даниеля Кадино уж точно порнография по общему пониманию. Он признанный и несомненно талантливый мэтр этого жанра. В его фильмах, в отличие от большинства лент этого вида, секс не сведен к физкультуре. Артисты играют с максимальной естественностью, в их замедленных движениях Кадино уловил и передал некую поэтику. Но и у него несомненен стереотип. Артисты подобраны одного очень узкого возрастного диапазона — в основном в пределах 16–23 лет, другие, не говоря уж о женщинах, вообще не появляются на экране, пусть даже на заднем плане. То и дело один из этих персонажей оказывается повернутым голой задницей к зрителю, а второй в это время вроде бы невзначай в ласках раздвигает ему ягодицы, как бы приглашая заглянуть. При всем разнообразии фильмов Кадино (их более тридцати) и богатстве его сексуальной фантазии, это его индивидуальная фантазия, и мир его очень узок. Это хороший материал если не для сексопатолога, то во всяком случае — для психолога. А так как вдобавок реалистично, хотя и с преувеличением (поскольку со смакованием) показаны некоторые ситуации жизни «голубых» (эпизоды французской «дедовщины» в фильме «Действительная служба», или «свободная любовь» в укромных уголках бульваров — фильм «Частный сеанс»), то — при соответствующей корректировке есть материал и для исследования «голубой» субкультуры.

Разумеется, для исследования годятся не только мемуары и произведения знаменитостей. Не меньшим интересом могут обладать и откровенные воспоминания и письма рядовых людей. Такие письма, как я уже отметил, часто публикуют польский ежемесячник для геев «Иначэй», московский журнал голубых «1/10», минский молодежный журнал «Встреча» (закрылся), некоторые другие периодические издания.

Со своими помощниками я провожу сборы автобиографических материалов среди гомосексуального контингента (пользуясь содействием сексологических учреждений и организаций сексуальных меньшинств, которым я весьма признателен за помощь). Разумеется, собираем мы такие материалы и от людей, не затронутых этой страстью, — для сравнения с ними как с контрольной группой.

Хотя в этой книге проблема и ставится в общем плане, непосредственному анализу подвергается только мужская гомосексуальность. Во-первых потому, что она (по данным Кинзи) вдвое распространеннее женской. Во-вторых, потому, что только она была запрещена религией и наказуема по закону, следовательно, в связи с ней накопилось больше напряженности. И, наконец, в-третьих, мне как мужчине легче собирать материалы по ней. Но, как мне кажется, ствол и корни у обеих ветвей одни, так что решив одну проблему, мы получаем и принципиальное решение второй.

Почему я лично заинтересовался именно этой проблемой? У читателя может возникнуть подозрение, что я и сам такой. Не стану ни подтверждать это, ни отвергать. Более того, в моей биографии читатель мог бы найти аргументы как в пользу этого подозрения, так и против него.