«Народ, будучи не в силах терпеть тяжелый гнет варягов, послал к Буривою просить у сына его Гостомысла, чтобы тот пришел и княжил в Великом городе. И когда Гостомысл принял власть, то он убил тамошних варягов, а других прогнал, от дани варягам отказался, и пошел на них войною и победил, и построил город на берегу моря, назвав его в честь своего старшего сына Выбором, заключил с варягами мир, и наступила тишина во всей земле.

Этот Гостомысл был мужем очень храбрым, а также и мудрым, для всех соседей своих был страшен, а людьми своими — любим, так как судил справедливо. Поэтому и соседние народы его уважали и давали ему дары и дани, живя с ним в мире, и многие князья из далеких стран приходили морем и сушею насладиться его премудростью».

Но затем именно Гостомысл выступил инициатором призвания варягов. Случилось это так. Три дочери Гостомысла были замужем за соседними князьями, а четыре сына умерли еще при его жизни. Скорбя о неимении мужского потомства, Гостомысл однажды увидел во сне, что из чрева средней его дочери, Умилы, произросло огромное дерево, покрывшее своими ветвями огромный город. Вещуны растолковали, что один из сыновей Умилы будет его наследником и «земля удобрится княжением его».

Перед смертью Гостомысл, собрав старейшин и рассказав им свой сон, посоветовал им отправить посольство к варягам просить князя. На зов явились, уже после смерти Гостомысла, Рюрик с двумя братьями. Таким образом, Рюрик был внуком Гостомысла со стороны матери. Татищев сообщает подробности о двух других дочерях Гостомысла: от старшей произошла Ольга, а младшая была матерью Вадима, убитого Рюриком.

Многие историки, начиная с Миллера и Карамзина, не верили в существование Гостомысла. По их мнению, появление легенды объяснялось политическим заказом. Следовало объяснить завоевание Руси варягами и, поставив завоевателей в родственные отношения с прежней династией, представить завоевание в виде мирного «призвания князей».

Однако немало современных ученых считают, что у легендарного Гостомысла был вполне реальный исторический прототип. Его именем открывается список новгородских посадников, помещенный в Новгородской Первой летописи младшего извода под 989 годом. По мнению В.Л. Янина, несмотря на легендарный характер событий, связанных с именем Гостомысла, само по себе включение этого имени в список является исторически значительным фактом. Тем самым составитель списка как бы утверждает, что посадничество является исконной формой новгородской государственности и, следовательно, оно старше княжеской власти. Гостомысл не был посадником в позднем смысле этого слова, но вполне вероятно, что он был старейшиной союза племен словен, кривичей и финно-угров.

В западноевропейских хрониках IX века фигурирует король балто-славянского государства бодричей по имени Гостомысл. По мнению С.Н. Азбелева, этот князь мог выдать одну из своих дочерей за знатного скандинава из рода Скьолдунгов, отца будущего основателя русской династии. А впоследствии родство с Гостомыслом могло повлиять на решение племенных старейшин призвать на княжение Рюрика и его братьев….

Но вернемся на Волотово поле. В летописи Николо-Дворищенского собора есть такие строки: «Когда умер Гостомысл, сын Буривоя, тогда проводили его достойно всем великим Новым городом до места, называемого Волотово, и тут погребли его». Похоронив своего старейшину, новгородцы пригоршнями насыпали на его могиле холм.

Эта легенда не раз привлекала внимание поэтов и писателей. На могиле Гостомысла разворачивается действие незаконченной поэмы Пушника «Вадим». Герой поэмы защитник новгородской вольности Вадим пришел сюда накануне восстания против Рюрика. «Гостомыслову могилу грозную вижу», — говорит Вадим своему сообщнику Рогдаю.

В начале XIX века археолог Ходаковский раскопал здесь большую сопку, которую назвали могилой Гостомысла, хотя никаких аргументов в пользу этого названия обнаружено не было. В 1821 году этнограф Чарноцкий раскопал небольшую сопку рядом с церковью Успения Богородицы и обнаружил костные остатки животных и древесные угли. Возможно, это были следы поминальной тризны. Через полвека сопка была снова разрыта при посещении Новгорода великими князьями, но без результата.

На этом загадки Болотова поля не кончаются. Уже в наше время при восстановлении древней церкви Успения Богородицы каменщик-реставратор А. Федоренко обнаружил странный кирпич, на котором была изображена ладья с тремя воинами, одетыми в боевые доспехи. Кого же изобразил на сыром кирпиче неизвестный художник, живший в XIV веке? Знаменитых новгородских ушкуйников или трех братьев варягов — Рюрика, Трувора и Синеуса? Ответа пока нет…

Основателя первой русской династии князя Рюрика называют суперзагадкой отечественной истории. Ореол тайны делает его фигуру легендарной, почти мифической. Споры о нем продолжаются уже несколько столетий. В сущности, это споры о том, кто и когда бросил зерно, из которого впоследствии выросло Российское государство.

Напомним рассказ Нестора-летописца о призвании варягов.

«В лето 6367(859). Варяги из заморья брали дань с чуди, и со словен, и с мери, с кривичей… В год 6370 (862) изгнали варяг за море и не дали им дани и стали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал рад на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: “Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву”. И пошли они за море к варягам, к руси. (Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы — вот так и эти.) Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. И избрались три брата со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене».

Сообщение «Повести временных лет» кочевало из летописи в летопись, обрастая новыми деталями и подробностями в зависимости от политической конъюнктуры. Так в новгородской летописи XV века появилась новая версия призвания варягов, согласно которой Рюрик являлся внуком легендарного новгородского старейшины Гостомысла, по совету которого он и был призван на княжение. В период феодальной раздробленности, когда Русь боролась за византийское наследство и была повернута лицом на юг, о Рюрике практически не вспоминали, хотя легенда о призвании варягов переписывалась из летописи в летопись.

Когда Россия, сбросив монголо-татарское иго, начинает прокладывать путь на Запад, рождается новая историческая концепция, согласно которой Рюрик стал связующим звеном между Москвой и Римом. В литературно-публицистическом памятнике первой четверти XVI века «Сказание о князьях Владимирских», использовавшемся для укрепления авторитета великокняжеской и царской власти и ставшем официальной концепцией политической теории и исторических прав Русского государства, Рюрик был объявлен потомком Пруса — родича кесаря Августа, посланного последним на княжение в одну из подчиненных ему земель на берега Вислы.

Идеи «Сказания» были использованы Иваном IV в обосновании своих прав на Польшу и Литву. В XVII веке теорию родства Ивана Грозного с Августом через Рюрика подверг критике швед Петр Петрей: «Свирепый Иван Васильевич говорил, что ведет свой род от брата славного римского императора Августа, по имени Пруса, жившего в Придцене, но это отвергают все историки, и Иван ничем не мог доказать того».