В голову пришло ненавязчивое сравнение с гостиничным номером из моего «сна»: да, хотя там все и было сделано и шиком и блеском, там не было… жизни. А здесь она была в каждой вещи, в каждом миллиметре стен или предметов.

На плечи лег плед.

- Вы совсем замерзли, Рауль, - вновь раздался его осуждающий голос. – Вам следует следить за своим здоровьем и не разгуливать по ночам в одной ветровке. Кто будет следить за вашим сыном, если вы заболеете? Впрочем… - он внезапно замолчал, с усмешкой глядя на меня и продолжил уже другим тоном. – Присаживайтесь, я приготовлю вам кофе.

На губы навернулась улыбка. Он вновь перешел на «вы», когда мы оказались в более-менее спокойной обстановке. Хотя… можно ли вообще назвать эту ночь спокойной для нас обоих? Можно ли назвать нормальным то, что я делаю в последнее время?

Он пришел из соседней комнаты с чашечкой напитка, от которой в потолок поднимался белый дымок. Я благодарно кивнул, обхватывая руками чашку.

Помнится, точно такой же жест я делал неделю назад в компании… другого человека.

- Где вы работаете, Диего?

Он явно не ожидал такого вопроса.

- Это важно?

- Нет. Просто и в тот, и в этот раз вы выглядите бодрым в то время, когда обычные люди спят. Пользуетесь Метро, когда у вас есть собственная машина, и ведете себя слишком вежливо, хотя такие, как я, должны быть вам безразличны.

Он тихо фыркнул, присаживаясь рядом.

- Вы очень проницательны.

- В прошлый раз я рассказал вам практически всю свою жизнь, - маленький глоток кофе, - настал ваш черед.

Я не смотрел на него, устремив взгляд на картину напротив. С нее на меня большими глазами смотрел молодой омега лет десяти. Его зеленые глаза были полны удивления.

- Знаете, Рауль… - он запнулся, едва нахмурившись. – Вас навряд ли займет разговор обо мне. Вся моя жизнь настолько же пуста, как и счета нищего в банке. Дом, работа, шумный праздник с друзьями или новый друг в постели, имя которого я даже не запоминаю… Мой лист жизни запачкан черными чернилами по самое основание… а ваш безукоризненно чист. Этим вы привлекли мое внимание в первый день нашей встречи. Раньше я просто не верил, что такие, как вы, действительно существуют.

Он вздохнул, устремив долгий взгляд в потолок… а потом внезапно посмотрел на меня, обжигая тяжелым взглядом светло-серых глаз.

- Скажите мне, Рауль, за что вы любите его? Почему вы даже не старались найти ему замену? Почему сохраняете ему верность, хотя знаете, что это ни к чему не приведет?

Серые глаза блестели. Почему-то я даже не задумывался, почему он задавал такие вопросы. Я просто ответил:

- А разве можно любить за что-то? Разве можно любить для чего-то, Диего? Настоящей любви нельзя искать объяснение. Настоящей любовью можно только любить.

Он тихо качал головой, пустым взглядом смотря сквозь меня.

- Вы потрясающий человек, Рауль… Не знаю, говорили ли вам это раньше, но это действительно так. И знаете… Вы заслуживаете счастья.

- Видимо, господь так не считает, - безразлично обронил я.

- Тогда наплюйте на него.

Я удивленно посмотрел на собеседника. На его губах сияла улыбка.

- Вы?..

- Возьмите это, - он потянулся в карман и достал оттуда купюру. Мои глаза округлились. В его руках лежала тысяча долларов. – Берите-берите!

- Я… - на несколько секунд я потерял дар речи, но быстро взял себя в руки, замотав головой. – Нет! Я не могу это…

- Это в долг, Рауль.

- Но ведь вы совсем не знаете меня! А если я?..

- Я доверяю вам.

- Но…

Я, прикусив губу, взял бумажку из его руки.

- Только пообещайте мне не экономить эти деньги. Купите себе новую одежду, сходите со своим сыном с парк аттракционов… Вспомните, что значит быть веселым человеком. Вы ведь… так хотите этого на самом деле.

Я чувствовал себя книжкой, которую читает этот человек. Все мои мысли, все мои желания… эта ночь просто не могла быть настоящей. Все казалось нереальным: этот низкий голос альфы, чириканье птицы в клетке, льющийся с потолка яркий свет.

Его доброта… что я должен ему за нее? Люди ничего не могут делать просто так. Наш мир – огромный рынок, где за все нужно платить. Какова же будет его цена за эту ночь?

Я?

Тело напряглось, когда его рука коснулась шеи. Тыльной стороной ладони провела по щеке. Остановилась.

- Знаешь, Рауль, - раздалось над самым ухом, и я вздрогнул от неожиданности. Руки сводила мелкая дрожь, - я бы отдал многое, чтобы быть на его месте.

Он обнял меня за плечи, положив голову мне на плечо. Страх мгновенно рассеялся. Я тихо вздохнул, расслабившись, и коснулся рукой его густых черных волос.

- Научите меня любить, Рауль, - раздался его приглушенный голос. – Научите меня любить так же сильно, как любите вы. Хотя… наверное, это искусство, которому нельзя обучить. Так жаль. Но знаете, Рауль?

- Да?

- Боритесь. Боритесь за свое счастье. Эта жизнь любит сильных. Боритесь. Не смотрите на то, что у него есть муж. Разве вам так важен штамп в паспорте? Паспорт можно поменять, а поломанную жизнь – нет. Верьте: он тоже любит вас.

Диего отстранился.

- Вы спрашивали меня о том, где я работаю, Рауль. Я работаю в полиции. Ночная смена. Не придете ли вы туда завтра после обеда? Нам нужен серьезный и ответственный секретарь, который может разобраться и разложить по полочкам кипы разных документов. Работа несложная, хотя, возможно, чуточку нудная. Дело в том, что предыдущий рабочий решил уйти на пенсию, а замены ему по-прежнему не нашли. Я думаю, что вы прекрасно подойдете на эту должность.

- Откуда?..

- Я же работаю в полиции, - он мне дружелюбно подмигнул, и я улыбнулся. – Так вы придете?

- Конечно.

Он продиктовал адрес, я записал его в своей памяти. Прошло еще полчаса, прежде чем я понял – солнце уже поднималось, и мне было пора отправляться домой. Никко должен был скоро проснуться.

Я вежливо попрощался с Диего, прежде чем переступить порог. Он провожал меня до входной двери. На его лице сверкала счастливая улыбка, которая была так ему к лицу…

Я обернулся в последний раз, когда стоял на третьей по счету ступеньке. Он до сих пор стоял там, и отсюда, с лестничной клетки, из-за привыкающих к темноте глаз его фигура в дверях казалась размытой. Желтый свет из комнаты придавал его фигуре какое-то мистическое свечение.