— Не бойся, одуванчик. Я не сделаю тебе ничего плохого. Больше никогда. Ты мне веришь? — не стал отвечать, лишь кивнул головой. Раздалось тихое шипение, и я вздрогнул от неожиданного прикосновения чего-то мягкого и холодного.

«Сливки!» — промелькнуло в моей голове. — «Вот гад, нагло спёр мою идею!»

И это была последняя связная мысль в моей голове. Дальше мне стало не до того, чтобы думать. Родя нарочито медленно слизывал шоколадные сливки с моего тела. Пробегал языком вдоль позвоночника, иногда прикусывая кожу и тут же целуя в месте укуса.

— Сладкий, — тихо шептал он. — Ты такой сладкий.

И от этого шёпота и нежных ласковых поцелуев, жар разливался по всему моему телу. А он не прекращал. Тихое шипение и его язык переместился на мою поясницу. Истома, разлилась по всему телу. Желание. Жгучее, нестерпимое охватило всё моё естество. Джинсы стали невыносимо тесны, а ткань раздражала. Я захныкал и потёрся пахом о кровать. Родька уловил и стон, и моё непроизвольное движение. Осторожно перевернул меня на спину. Я потянулся к повязке, чтобы снять её с глаз, но он остановил мои руки на полпути.

— Нет, рано. Пока ещё рано. — И снова шипение, и холод уже на груди. Он ласкал её, обхватывая губами горошинки сосков, втягивая их в себя. Невозможность увидеть, где он прикоснётся ко мне в следующий раз, придавала неимоверную остроту ощущениям. Стоны один за другим слетали с моих губ, я извивался под ним всем телом. Услышал, как вжикнула молния джинс и тёплые руки освободили трепещущую в ожидании плоть. Он нежно провёл по ней рукой, и я выгнулся ему навстречу. Даже не видя его, знал, что он улыбается. Вздрогнул от прикосновения холода к разгорячённой плоти. Блин, он решил окончательно свести меня с ума. Языком слизнул мягкую, сладкую массу, а ещё через мгновение его губы сомкнулись вокруг моего члена и начали сначала медленно, потом всё быстрее двигаться вдоль него. Я уже кричал от наслаждения в голос. Ещё мгновение и взорвался изнутри. Родька приподнялся и прижался своими губами к моим. Я ощутил сладость сливок и свой собственный вкус.

— Я так люблю тебя. Так люблю, — прижался к его телу, обнимая, сильно и крепко. — Так люблю.

— Я знаю, одуванчик, — он снял ленту с моих глаз. — Тебе было хорошо?

— Мог бы и не спрашивать. Неужели по мне не видно? — томно вздохнул и решительно поменялся с ним местами, прижав его к кровати. — Теперь моя очередь играть...

Когда через два часа повернулся ключ в замке, а из прихожей раздался голос моей сестры, мы как паиньки, с абсолютно невинным видом, сидели в зале и смотрели телевизор.

— Я надеюсь, вы вели себя прилично? — строго посмотрел на нас Михаил. Мы усиленно закивали головой.

— Конечно, прилично. Мы вообще мальчики-зайчики.

Мишка, естественно, нам не поверил, но разборки устраивать не стал. Вместо этого пропустил в зал нового персонажа.

— Знакомься, Родя! Это Леон. И он любезно согласился решить нашу проблему с Титовым и фотографиями.

— Миш, а он Женьку убивать не станет? — напрягся Родька. — Он хоть и плохонький, но всё-таки мой брат.

— Не волнуйся, — у Леона очень мелодичный и красивый голос. — Я пацифист...

Глава 31

Леон.

На самом деле меня зовут Леонид, но я давно приучил всех называть меня Леоном. Я молодой привлекательный гей двадцати двух лет от роду, который пока не имеет постоянного партнёра. Вот такая характеристика. О моих наклонностях знают все, кто меня окружает, не считаю нужным их скрывать. Родители приняли это абсолютно спокойно. Папа сказал следующее:

— Мне плевать, с кем ты развлекаешься в койке, для меня самое главное, чтобы это не мешало развиваться твоим мозгам.

Это не мешало, и поэтому родичи меня не прессовали. А их потребность во внуках полностью удовлетворил старший брат, у которого на данный момент трое детей.

Утро среды не предвещало ничего необычного. Я мирно спал, благо на работу мне не нужно. Да здравствует такое замечательное слово, как отпуск. Поэтому первое, что решил сделать — это отоспаться. Не удалось. Из сладкой дрёмы меня выдернула трель дверного звонка. Живу я один (родители подарили на совершеннолетие квартиру), поэтому пришлось вылезать из постельки и, по дороге вспомнив все знакомые нецензурные выражения, идти открывать.

На пороге стояли люди, которых я меньше всего ожидал увидеть. Но если честно, был рад. Мишка с Маринкой тусовались в одной компании со мной, и нас связывало что-то наподобие дружеских отношений.

— Какие люди! — я лучезарно улыбнулся. — Чем обязан?

— Леон, у нас к тебе дело! — без обиняков начала Марина.

Притворно вздохнул:

— Нет бы сказать: Леончик, я так по тебе скучала. Просто жить без тебя не могу. А она сразу быка за рога. Дело у меня к тебе, — я провёл своих гостей на кухню и, как гостеприимный хозяин, стал угощать кофе.

— Давай это лучше я скажу, — хохотнул Манюня (с лёгкой руки одного мелкого и очаровательного пакостника его в нашей компашке все так называют, он вроде бы не обижается). — Думаю, тебе приятнее будет!

Я окинул Мишку оценивающим взглядом:

— Не, прости друг, но ты не в моём вкусе. Да и Маринки боюсь. Вон она на меня как смотрит. Уже прикидывает, что сделать в первую очередь: глаза выцарапать или кастрировать.

Мирно смеясь и попивая кофе, мы сидели на кухне. Вспоминали общих друзей, делились новостями. Утро проходило в тёплой дружеской обстановке. Я даже не жалел, что меня разбудили.

— Ладно, всё это довольно мило, но у вас ко мне было какое-то дело. Давайте выкладывайте.

— Леон, мы бы хотели, чтобы ты соблазнил одного парня, — Маришка как всегда прямолинейна. — Он не даёт спокойно жить моему брату и его парню.

— Ха, лапусик пополнил наши ряды? Я так и знал. Мальчик у него красивый?

— Красивый. Зовут Родькой, — вступил в разговор Миша. — Мальчики друг друга любят, но ты знаешь провинцию. Там такие отношения не приветствуются.

Тяжело вздохнул. Да, я знаю. Именно из-за этого развалились наши отношения с Генкой. Он побоялся рассказать о них родителям. Ладно, это всё дела давно минувших дней и боль от расставания с любимым человеком давно притупилась. Надеюсь, что он сейчас счастлив.

Мишка продолжал рассказ, я слушал его и скептически ухмылялся. История право, была какая-то нереальная. Мелодраматическая сказка. Рассказывал бы кто другой, не поверил. Только Мишка имел много талантов, но врать не умел. Когда я дослушал его повествование до конца, то надолго задумался:

— Значит, вы хотите, чтобы я соблазнил Женьку. Наделал фоток, а потом помог вам его немножко пошантажировать. Мол, отстань от нашего Олежки, а то самому плохо будет? Я всё правильно понял?

Маринка с Мишкой только кивнули.

— Не ожидал от вас такого, — ребята недоумённо посмотрели на меня. — Представьте хоть на секунду, что мальчик влюбится в меня. И каково ему потом будет? Прости, дорогой! Мне нужно было только, чтобы ты отстал от моих друзей. Это же удар на всю жизнь. От такого оправится потом практически невозможно, — я откровенно злился.

— Так он же, гнида, сам первый начал, — возмущённо вскричала Маринка.

— Не тебе его судить, — я посмотрел на девушку тяжёлым взглядом. — Судя по рассказу, ты сыграла в этом не последнюю роль, и эта роль была отнюдь не ангельской.

Марина опустила голову, а Мишка приобнял её за плечи, как бы защищая от моих нападок.

— Леон, но он действительно мерзкий, — Мишку передёрнуло.

— Это вы так говорите. Я же его ни разу не видел и судить не могу. Тем не менее, ребятки, я с вами поеду, а то, чует моё сердце, натворите вы бед. На месте посмотрим, что можно сделать.

Поездка заняла два часа. Городок оказался типично провинциальным. Небольшим и уютным. Больше всего меня поразило полное отсутствие высоток. Дома не поднимались выше пяти этажей. Всё здесь дышало спокойствием и размеренностью. После Москвы с её смогом чистота здешнего воздуха опьяняла.

До Маринкиного дома мы шли пешком, я настоял. Хотелось просто прогуляться. Мы уже подходили к типовой панельной пятиэтажке, когда на меня со всего размаху налетел парнишка. Врезался и чуть не упал (я вообще-то ещё тот кабанчик, не в смысле, что жирный, просто плотный), едва успел его подхватить. На меня глянули испуганные зелёные глаза. Милый мальчик: рыженький, курносый, а в глазах вселенская печаль.