— Ты не можешь судить, — отца затрясло. – Вот когда вырастешь, женишься, появятся у тебя свои дети. Вот тогда, я надеюсь, ты меня поймёшь.

— Ты знаешь, я даже рад, что почти всё из перечисленного мне не грозит. Потому что у меня нет никакого желания тебя понимать ни сейчас, ни в будущем.

— Почему не грозит? – он даже растерялся.

— Просто потому, что детей у однополых партнёров быть не может. Да и браки между ними на территории России не заключаются.

Отец побледнел ещё больше, хотя я думал, что это уже невозможно и заорал, почему-то на мать.

— Это всё твоё воспитание! Вырастила пидора. Как я людям в глаза смотреть буду? Извращенец чёртов!

— Ага! – я встал напротив него, закрывая мать и яростно смотря ему в глаза. — Значит, то, что ты плодишь детей на стороне и от семьи шарахаешься — это нормально? А то, что я люблю, пусть парня, но зато собираюсь прожить с ним всю жизнь – это извращение?

— Заткнись, — получил чувствительный удар, такой, что в уголке губ выступила капля крови. Я вытер её сжатой в кулак рукой.

Отец вдруг успокоился:

— Хотя, что это я, Меня это теперь абсолютно не касается. Живите, как хотите, – он схватил чемодан и на всех парах понёсся к двери.

— А как же насчёт видеться и помогать? – крикнул я ему вслед, но он меня уже не услышал.

Мерзко. Мерзко и противно. Я обхватил себя руками и отошёл к окну.

— Мама, ты меня тоже презираешь? — внутри всё натянуто, как струна. Кажется, подтяни колок ещё чуть-чуть и она порвётся. Я с нетерпением ждал её ответа. Ждал и одновременно боялся.

Не увидел, ощутил, что она подошла ко мне сзади. Тёплые руки обняли меня. Я повернулся и уткнулся лбом ей в плечо, почувствовав нежный поцелуй в висок.

— Ты мой сын. И я никогда не буду тебя осуждать, что бы ты не решил, – по телу разлилось приятное тепло. – Давай-ка пить чай, по-моему, это нужно и мне, и тебе.

Мы давно с ней так мирно не беседовали, просто сидя за чашкой чая. Болтая ни о чём.

— Ты познакомишь меня со своим мальчиком? – мама улыбнулась одними уголками губ.

— Конечно. С удовольствием. Ты завтра на дежурстве?

— Нет, буду дома.

— Тогда мы придём после школы. И ты увидишь, какое чудо мой Олежка. Мама, а ты как? – я нежно погладил её по руке. – Сильно переживаешь?

— Честно. Наверное, должна, но нет, не переживаю. Я, Родя, к этому давно была готова. Два года уже, – мама грустно улыбнулась. – Нам давно нужно было разойтись. Тем более у меня есть другой мужчина.

Она вдруг замолчала, испуганно глянув на меня, а я засмеялся:

— Боишься, что я тебе истерику устрою? Мол, никого кроме папочки не приму? А ты меня с ним познакомишь?

— Завтра.

Я стал серьёзным.

– А он нормально воспримет, что я...

— Если воспримет ненормально, то мы расстанемся. Ты мне дороже какого-то мужика. Хоть и шикарного.

Мы посмотрели друг на друга и снова рассмеялись.

Глава 34

Леон.

Оставил солнышко рядом с мамой, а сам пошёл к главврачу, выяснять, в чём дело. Почему женщина в коме.

Главврач подозрительно, и даже можно сказать, с некоторой долей паники, посмотрел на меня и изрёк:

— Я не могу объяснить это вам на доступном обывателю языке.

— Объясните на медицинском. Уж как-нибудь пойму. Зря я, что ли, медицинский заканчивал? — лениво проговорил я.

Паника в глазах местного эскулапа стала ещё более явственной:

— Да не знаем мы, что с ней. Понимаете, не знаем... — он почти кричал.

— А почему не провели исследования? — недоумевающе воззрился я на него. — Надо же спасать человека. Неужели вам совсем не жалко женщину?

— Что вы знаете о жалости? Не жалко... Да я эту девочку уже двадцать лет знаю. С тех пор, как она к нам санитаркой пришла работать. А потом медсестрой стала. А насчёт исследований... Вы с какой планеты к нам прибыли? Единственное, что мы в нашей больнице можем исследовать — это кал на глисты и мочу на белок и сахар, — врач безнадёжно махнул рукой.

— Да уж, — протянул я, — каменный век какой-то. А область?

— Для этого деньги нужны. А какие у Леночки деньги? Она сына одна растила. Ничего скопить не успела.

Я впервые сталкивался с состоянием такой полной безнадёги. И что делать? Но я обещал солнышку, а обещания свои привык выполнять.

— Транспортировать её можно?

— Да, — доктор как-то странно на меня посмотрел. — Но только в специальной машине.

— Это я и без вас знаю, — огрызнулся и тут же пожалел об этом. В принципе, старичок ни в чём не виноват. — Готовьте пациентку к транспортировке. Завтра за ней приедут и перевезут в Москву.

— У вас есть такие деньги, молодой человек?

— Да, у меня есть такие деньги и связи. Так что готовьте.

— Что вам от них нужно? — главврач заволновался. — Я не понимаю смысла вашего поступка.

— Господи, люди, да что с вами, — я закатил глаза к небу. — А что просто помочь это уже не достаточный повод?

— Бесплатный...

— Ой, вот только не надо про сыр и мышеловку, — перебил я его. — И не волнуйтесь вы так. Ничего ни с Еленой, ни с Женькой не случится. Это я вам обещаю.

Евгений Викторович ещё раз с подозрением покосился на меня и вышел. В принципе, я понимал его беспокойство. Кто знает, может быть, я маньяк? Ладно, об этом после, а пока стоило сделать важный звонок.

— Здравствуйте, профессор! — радостно воскликнул я, услышав усталый голос с той стороны телефонной трубки.

— Лёнечка? Что не сидится тебе в отпуске? — весело спросил меня Юлиан Семёнович: профессор медицины, мой учитель и непосредственный начальник.

— У меня просьба. Мы можем принять пациентку?

— Для тебя, мой мальчик, всё что угодно. Выслать машину? Говори куда, — я продиктовал название города и отключился, поблагодарив старичка. Я знал, что он мне не откажет. Да и как он мог, когда мой отец один из главных попечителей больницы? Многие у нас думают, что и место своё я получил не благодаря таланту, а только исключительно с помощью денег папочки. Хотя, мне на это абсолютно плевать. Я-то знаю, на что способен.

Вышел в холл и тут же увидел Женьку, которого выгнали из палаты матери.

— Ну что, пошли, солнышко.

— Почему? — его зелёные глаза требовательно смотрели на меня.

— Я же сказал тебе, что альтруист. Нравится мне помогать людям.

Он отрицательно замотал головой:

— Таких людей просто нет. Все хотят получить какую-то выгоду для себя. Исключений не бывает. И ещё... Я, конечно, не буду отказываться от твоей помощи. Для того чтобы спасти маму, я готов продать душу дьяволу, но теперь я тебе обязан. И вот это мне не нравится. Говори, что я должен делать...

— Хорошо, — я ухмыльнулся. — Ты пойдёшь к Родьке с Олегом, извинишься перед ними и поклянёшься, что никогда и никому про них не скажешь, пока они сами не захотят объявить о своих отношениях.

— А если я откажусь? — он смотрел на меня и нервно грыз ногти. — Ты не подумай, я согласен, но всё-таки...

— Я думаю, ты сам понимаешь? — пожал плечами. Говорить о том, что всё равно помог бы, не стал. Пусть думает, что я такой плохой и отвратительный загнал его в угол. — И ещё, тебе придётся перебраться в Москву. Я думаю, ты захочешь быть поближе к маме?

— Конечно, но мне негде там жить. У нас нет родственников, — он продолжал грызть ногти, явный признак того, что нервничает.

— Значит, будешь жить у меня. И вынь пальцы изо рта. Пора избавляться от вредных привычек. А теперь пошли к тебе, собирать вещи.

Глава 35

Олег.

Я лежу на своей кровати в обнимку с подушкой и наблюдаю за солнечными зайчиками, которые бегают по моей комнате. Заходящее солнце посылает свои лучи на зеркало, мирно стоящее в углу, а оно, отражая их, создаёт маленьких прытких зайчиков. Весёлых, искрящихся. Под стать моему настроению. Я надолго запомню этот день. В моём дневнике он будет записан как день потрясений и обведён ярко-красным фломастером. Очередной зайчик проскакал по полу и, не в силах забраться на мою кровать, обиженно пропал. Я прикрыл глаза, вспоминая...