«Она не просто поддерживала дочь, — вспоминает Марджори Диллон. — Она подталкивала ее.

Она дошла до того, что садилась и лично натаскивала Элизабет в Катехизисе, чтобы той было легче пройти обучение. У нее не возникло с дочерью никаких проблем и тогда, когда Элизабет предстояло подписать бумаги, которые в те дни нужно было подписывать, если вы хотели выходить замуж за католика по католическому обряду. Собственно говоря, Сара не имела ничего против того, чтобы Элизабет навсегда отказалась от личной свободы, поклявшись, что дети ее будут воспитаны в лоне католической церкви, а сама она не будет применять никаких противозачаточных средств и ни при каких обстоятельствах не станет подавать заявления о разводе.

Это было довольно неожиданно — ведь Сара постоянно носила с собой книжку Мэри Бейкер Эдди и, где бы ни работала Элизабет, не забывала брать ее с собой на съемочную площадку. Она была ярой последовательницей учения Христианского Познания, и Элизабет с удовольствием изучала эту религию. Но стоило на горизонте замаячить Ники Хилтону, как Сара тотчас решила, что не будет особого греха в том, если Элизабет станет последовательницей сразу двух религий».

Несмотря на то, что его родители были разведены, Ники всю свою жизнь оставался католиком. Одно время он учился в колледже имени Лойолы, но в девятнадцатилетнем возрасте предпочел записаться во флот.

После этого он только и делал, что без разбора спал с женщинами, однако жениться хотел только на девственнице и католичке. Сам он редко ходил в церковь, однако ему и в голову не пришло бы жениться на девушке иного вероисповедания. Фрэнсис Тейлор был не на шутку встревожен рассказами о неуравновешенности своего будущего зятя и пытался воспрепятствовать переходу Элизабет в католичество, однако сделать что-либо был не в силах. Наконец он убедил дочь немного повременить с замужеством, пока та не закончит школу, и объявить о помолвке в день восемнадцатилетия. Однако Элизабет настаивала на более точной дате, говоря, что она любит Ники и готова на все, лишь бы только как можно скорее стать его женой.

«У меня нет ни малейшего сомнения в том, что Ник — это тот единственный, с кем я готова прожить всю свою жизнь, — заявила она. — Я познакомилась с ним в октябре прошлого года, и с тех пор между нами не было ни единой ссоры или малейшего непонимания. С каждым днем я люблю его все сильнее. Будь это не так, я бы не стала выходить за него замуж в церкви, к которой принадлежит он, и которая в глазах божьих признает лишь только один брак на всю жизнь».

В тот день, когда Тейлоры объявили о помолвке Элизабет, «Метр-Голдвин-Майер» совершила весьма ловкий трюк. Свадьба была назначена на 6 мая 1950 года, и студия решила к этой дате выпустить в прокат фильм «Отец невесты», чтобы в свете предстоящего бракосочетания нагреть руки на увеличившихся кассовых сборах. Студийные бонзы тотчас телеграфировали корпорации Лоу в Нью-Йорк: «Запрещаем кому бы то ни было, независимо от обстоятельств, требовать для себя эксклюзивного права публиковать фотографии Элизабет Тейлор в подвенечном платье, поскольку это событие является общенациональным достоянием».

Но «МГМ» приложила все усилия для того, чтобы эта свадьба стала событием номер один в светской истории Голливуда.

Для начала студия объявила о своем намерении преподнести Элизабет в качестве свадебного подарка роскошное платье, в котором та могла бы прошествовать к алтарю. Честь создания этого фантастического наряда стоимостью в три с половиной тысячи долларов выпала Хелен Роуз.

Студия также объявила о том, что миссис Роуз сошьет желтые платья для семи подневестниц и наряд из шифона для матери невесты. Как только эта новость вышла в эфир, Эдит Хед по телефону сообщила о том, что «Парамаунт» попросил ее сшить невесте в качестве подарка наряд для свадебного путешествия.

Компания «Горхем Силвер» предложила невесте серебряный сервиз из сорока пяти предметов, если та согласится позировать для рекламы ее продукции. Элизабет с радостью принимала все, что попадало ей в руки, включая норковые шубы для себя и матери. В отличие от нее, Ники Хилтон был раздосадован:

«Когда мы поженимся, я не позволю моей жене принимать подобных подарков», — заявил он.

Тем не менее, последние сыпались на Элизабет как из рога изобилия. «МГМ» объявила о еще более щедрых подношениях, таких как, например, кольцо с жемчугом стоимостью в 65 тысяч долларов от дяди Говарда Янга и сто акций хилтоновской корпорации от Конрада Хилтона.

Чтобы сложить все эти многочисленные дары, Тейлорам пришлось вынести из гостиной всю мебель.

«Мне ужасно понравилось выходить замуж, — заявила Элизабет. — И для меня важна буквально любая мелочь. Свадебное платье мне шьет Хелен Роуз, и каждое утро я начинаю с того, что обсуждаю с ней каждый шовчик!»

Будущая невеста настаивала на том, чтобы Хелен Роуз сделала в подвенечном платье вырез поглубже, но модельер стремилась соблюсти приличия.

«Это церковное бракосочетание, — возражала она. — И ты должна выглядеть как настоящая леди».

В конечном итоге был достигнут компромисс. Вырез сделали поглубже, но само декольте затянули прозрачным белым шифоном.

Пресс-служба студии сообщала о грядущей свадьбе как о самой экстравагантной в истории Голливуда. Все до единого обитатели кинематографической колонии понимали, что это событие попадет на страницы газет и журналов по всему миру и поэтому стремились попасть в число избранных. К каждому приглашению прилагалась небольшая белая карточка, которую гости должны были предъявить полиции, чтобы попасть в церковь. За неделю до свадьбы число приглашенных насчитывало шестьсот человек.

Приглашения удостоились все работники «МГМ», а также служащие хилтоновской корпорации.

«Я хорошо помню, как Патриция Нил мечтала оказаться в числе приглашенных, — говорит Марджори Диллон. — Она велела своей дублерше, чтобы та позвонила мне. Девушка, разумеется, подчинилась и буквально умоляла меня раздобыть для нее приглашение.

Я отправилась к Лиз спросить ее мнение.

«Пусть приходит, — ответила она. — Если только принесет подарок».

Эти сыплющиеся как из рога изобилия подношения стали в Голливуде притчей во языцех. Каждый подарок удостаивался благодарственной записки, собственноручно написанной самой Элизабет. Вот, например, что она писала своей дублерше:

Прошлой ночью меня снова осыпали замечательными подарками. С твоей стороны также было очень мило проявить ко мне участие. Тебе не следовало беспокоиться, но я, тем не менее, безмерно рада. Мы отлично провели время, и я удостоилась целой груды подношений. Я просто влюбилась в подаренную тобой комбинацию. На ней такие хорошенькие кружева, и она подходит к подаренным тобой трусикам. Я получаю просто замечательные подарки! Еще раз спасибо, Марджи. Когда-нибудь я отплачу тебе тем же. Наилучшие пожелания от твоей бывшей коллеги.

Лиз.

Спустя несколько дней она снова написала Марджи Диллон, чтобы поблагодарить ее за дорогое нижнее белье.

«Ты снабдила меня поистине восхитительным гарнитуром, — писала она. — Сначала трусики, и вот теперь — чудесная комбинация». И поставила подпись: «С любовью, Лиз. (Бывшая участница ОНПМ)».

«Клуб ОНПМ был затеей Лиз и Бетти Салливан, дочери Эда Салливана. Они придумали его в ту пору, когда им обеим никак не удавалось обзавестись кавалерами, — вспоминает одна из подруг детства. — Эта аббревиатура расшифровывалась как Одинокие Незамужние Послушные Малютки».

«В то время Элизабет считала себя настоящей ОНПМ, — говорит Марджори Диллон. — А когда я стала ее дублершей, она автоматически зачислила меня в члены их клуба».

Сказочная свадьба должна была состояться в субботу 6 мая в церкви Доброго Пастыря в Беверли-Хиллз. Лиз уже подписала все бумаги, необходимые для того, чтобы сочетаться браком с католиком, но поскольку ей еще только предстояло пройти обряд крещения, торжественная брачная месса не могла быть отслужена у алтаря. Вместо этого в пять часов пополудни обряд бракосочетания намечалось провести по эту сторону алтарной ограды.