Озадаченно сплюнув, перехватил за ремень и повесил ружьё на правое плечо. Едва ощутимое жжение послушно переместилось на правую сторону языка.

— Аллергия, что ли? Докупался, короче…

Оставив на потом выяснение странной гиперчувствительности к металлу, обошёл избушку вокруг, оценивающе разглядывая сверху донизу. Строители особо не заботились о красоте, явно больше отдавая предпочтение надёжности. Грубо обтёсанные камни поросли мхом до самой потемневшей от времени камышовой крыши. На фоне леса идеальная маскировка, лучше и не придумаешь. Если не знать, что где-то рядом жильё, в пасмурную погоду пройдёшь метрах в пятидесяти и не заметишь.

За домом обнаружился низенький навес с заботливо уложенной начатой поленницей дров. Наверху из-под застрёхи выглядывала отшлифованная до блеска рукоятка топора. На миг прислушавшись к двояким ощущениям близкого присутствия двух металлов, потянул рукоять на себя.

— О, а вот и инструмент.

Критически осмотрев лезвие, удивлённо хмыкнул.

— Надо же, рабочий. Конечно, заточка не фонтан, но для сельской местности сойдёт.

Прихватил размочаленный огрызок верёвки и целеустремлённо побрёл к виднеющимся метрах в ста густым зарослям. Хрустя, как лось, сухими опавшими ветками, проломился сквозь мелкий подлесок и выскочил на дубовую опушку.

Озадаченно оглядевшись, несколько приуныл.

— Да уж. И как они тут живут? Без бензопилы тут вообще делать нечего.

Соперничая друг с другом, вершины необъятных лесных великанов густо переплелись сучьями. Кажется, даже подсеки ствол, дерево так и останется висеть в воздухе. Непонятно как старушка вообще ухитрилась раздобыть дров в этой чаще. Да не абы каких, а сухих, и уж тем более перетащить всё это к избушке.

Постукивая по стволам ободком топора, прошёлся по кругу, оценивающе поглядывая на вершины. Хозяйственный порыв стал казаться несколько невыполнимым, если даже не сказать бредовым. Завалить такие деревца без бензопилы просто нереально. Но и сразу отступить тоже задело за живое. Если аборигены могут, и даже ухитряются выжить в суровую зиму, значит, справиться с дровами тоже как-то можно. Не впадают же они в спячку, в конце концов. Хотя идея хорошая. Пришёл ноябрь, взял и завалился как медведь в анабиоз до весны. Весной проснулся, чего-нибудь подножного быстренько пожевал, а там и опять осень. Насыщенная такая житуха.

Побродив между стволами, окончательно убедился, что дубы без проблем простоят ещё лет пятьсот, а возможно, доживут и до времён самого Пушкина. Будет с чего писать Лукоморье.

Не, тут явно ловить нечего. Лет пятнадцать топором махать придётся. Надо менять стратегию. И вообще. А почему, собственно, если дрова, то сразу дубовые? Свет на них клином, что ли, сошёлся? Не, ну понятно, всякая там плотность древесины выше, жара больше, смолы нет. В конце концов, не шашлык же на них готовить. Если нужно просто погреться или воды разогреть, для такого дела сосна как раз самое то. А молодой сосняк, кажется, растёт где-то по пути. Точно, как раз в окрестностях дуба-патриарха.

Развернулся и бодрой трусцой рванул назад. По пути заглянул в избушку и подбросил в погрустневшую было печь пару мелких полешек. Пламя обрадованно вспыхнуло.

Завороженно протянув руки к огню, немного понаблюдал за быстро прогорающими поленьями и сокрушённо вздохнул.

— Да уж, неплохо кушает. Такими темпами никаких дров не напасёшься. Эх, ладно, печка. Хорошо у тебя, тепло, но извини, надо бечь…

Жадно опорожнив ковшик воды, вытерся рукавом и выскочил за дверь.

Ориентируясь на высокую макушку дуба, обошёл пригорок вокруг. Вскоре послышался шум ручья. Молодые тощие сосны дружно теснились вдоль воды, словно стесняясь необъятных габаритов окружающих лесных исполинов. Видимо, когда-то весенний паводок принёс семена, вот и проросли там, где летом хоть немного падает свет.

Алексей остановился, скептически разглядывая юную поросль.

— Да-а-а, детский сад. Вас и рубить-то жалко. Если только на Новый год. Да и то…

Пренебрежительно махнув рукой, забросил топор на плечо и побрёл вдоль ручья. Дубы постепенно уступили место березняку. Посадки стали гуще. Конкурируя со стройными берёзками, худышки сосны заметно тянулись к солнцу.

— Ну наконец-то, — остановился перед понурой рыжей сосной, тоскливо завалившейся колючими сухими иголками на облетевшую молодую берёзку. — Не повезло тебе, подруга…

Положив ружьё, деловито поплевал на руки, примерился и рубанул топором. Сосна дёрнулась и глухо треснула. Иголки прошелестели об куртку и засыпались за шиворот. По позвоночнику словно пробежался колючий ёж.

— Да тьфу ты! Ни в борщ, ни в Красную армию! — непроизвольно выскочила любимая отцовская поговорка.

С силой вогнав топор в комель, скинул куртку и раздражённо вытряс колючки. Облачившись, недоверчиво поёрзал спиной. Вроде бы всё.

Свирепо покосился наверх, мстительным жестом накинул капюшон и схватился за топор.

— Вредничаем, да? А вот что ты скажешь на это!

С двух ударов завалив настырное дерево, с саркастической усмешкой дождался, когда прошелестит колючая россыпь.

— Вот так-то…

Легонько помахивая топориком, неспешно прошёлся вдоль ствола, сбивая мелкие сучки. Оставив голый хлыст, прикинул размеры.

— Тэк-с, метров восемь. А неплохо получается. Раскрошить по полметра, как раз шестнадцать штук. Ну и там у домика ещё можно располовинить, если в печку не влезут…

Увлёкшись работой, в какой-то момент сообразил, за спиной чувствуется странно знакомое присутствие. Нарочито медленно, словно между делом, положил топор, схватил ружьё и рывком повернулся.

Рысь ответила внимательным немигающим взглядом.

— А, Чеширский, — Алексей постарался, чтобы голос не дрогнул. — Привет-привет, галлюцинация…

Непонятно, как можно подобраться так близко и бесшумно. Кругом сплошные сучки и иголки. Хотя, если запросто проворачивает такие штуки со временем, просто смешно удивляться всему остальному. Небось, сильно заинтересовался, чем это таким подопытный кролик занят, вот и прервал свои потусторонние изыскания и вынырнул из подпространства.

— Ну что пришёл? По делу, али так, в космос меня опять запулить, к динозаврам? Или тебе чисто прикольно, как я тут теперь кувыркаюсь?

Рысь чуть наклонила голову набок.

— Молчишь? — разозлился Алексей. — Ты вообще-то хоть понимаешь, что натворил? Да ты мне всю жизнь испортил! Понимаешь, нет? Ну и чёрт с тобой, — досадливо махнул рукой. — Тормоз.

Гертруда права. Если бы он что-то замыслил, точно бы опять сиганул. Что ему вообще надо? Сидит себе, смотрит, молчит как пень. Тьфу, тоже нашёлся тут, филин хренов…

Тяжело вздохнув, занялся делом. Потусторонние потусторонними, а дрова дровами. Ха, Козьма Прутков практически. Вот что значит труд на свежем воздухе. Ладно, к делу.

Потюкивая топором, неспешно прошёлся вдоль хлыста, отмеряя зарубки. Покосившись на безмолвного спутника, укоризненно хмыкнул и с хаканьем вогнал топор в хрустнувшую древесину. Отрубленная деревяшка описала плавную дугу и тяжело шлёпнулась рядом с рысью.

Чеширский даже не шелохнулся.

— Пардон, — сокрушённо развёл руками Алексей. — Ничего личного. Просто ты не соблюдаешь технику безопасности… Ну что ты опять вытаращился? Не стой под стрелой, говорю!

Интересно, он вообще хоть что-нибудь понимает? Может, круг нарисовать или квадрат? А что, сразу будет характеризовать как творческую разумную личность, которой не чужды некоторые углубленные познания в геометрии. Точно, помнится, в Интернете была заметка. Тоже послание к инопланетянам делали. Суровые сибирские мужики. Посадили лесок в виде надписи, то ли «сто лет Ленину», то ли просто «Ленин». И неплохо так получилось. До сих пор из космоса видно. Конечно, мнение инопланетян на этот счёт пока неизвестно, а вот космонавты периодически лицезрят на каждом витке.

Х-м-м, а может, и правда попробовать, чем чёрт не шутит? Вдруг клюнет?

— Эй, Чеширский, — махнул рукой и поднял тонкий прутик. — Смотри сюда.