Я передал Саар кубок с вином и указал глазами на вдову:

— Взгляни на эту деву, — сказал я.

— Не дева она, поистине! — засмеялась Саар. — У нее дети и от первого, и от второго брака.

— Да, я знаю. Три сына. Ты видела младшего?

Она пожала плечами:

— Наверное. Он сын короля муманов, так говорят.

— Я видел его. Он сильный и высокий.

— И мать такая же.

Я потер подбородок:

— Не дело мне быть без жены второй год. Хочу взять Реган. Что ты об этом думаешь?

Саар помедлила, прежде, чем ответить. Я заметил, что взгляд ее стал цепким, когда она снова посмотрела на женщину.

— Думаю, для тебя нет опасности с ее стороны. Она глупа, но сильна. Она может быть хорошей женой, если не давать ей воли.

— Думаешь, я приятен ей?

— Уверена, что когда ты обратишь на нее внимание, она будет счастлива.

— А ты будешь счастлива? — вырвалось у меня.

Моя колдунья пожала плечами:

— Если будет хорошо тебе, Конэйр, то будет хорошо и всем рядом с тобой.

Свадебный пир устроили, когда выпал первый снег. Наутро я проснулся, и увидел, что весь мир стал белым. Дети бегали, хохотали и швырялись снежками. Саар накинула на плечи плащ, подбитый мехом, и обновила шапку, которую я подарил ей. Она была одета, как обычно, даже не повесила на шею серебряный торквес.[8]

Мы обедали в главном зале Зеленой ветви. Саар и Кельтхайр сидели рядом со мной. Реган надула губы, увидев, что ей нет места. Я попросил Саар передвинуть скамейку. Она подчинилась, и жена села поближе ко мне, прижавшись бедром, горячим даже через одежду.

— Подай мне вина, — сказала вдруг Реган с улыбкой, протягивая кубок Саар.

Она посмотрела на кубок, но не подняла руки.

— Ты ошиблась, — сказал я жене. — Слуга стоит за твоей спиной. А Саар не прислуживает за столом.

— В самом деле? Но почему тогда она одета беднее, чем мои рабыни? Или она не рада твоему празднику?

Вино сделало меня косноязычим, и я не сразу нашелся с ответом. Саар опустила глаза.

— Почему она молчит? Почему не поздравляет меня? — настаивала жена. — Или она хочет нанести еще одно оскорбление?

— Нужны ли тебе глупые наследники, Конэйр? — спросила вдруг Саар.

Реган побледнела и замолчала.

— Зачем ты говоришь такое? — упрекнул я Саар.

Та приподняла брови и взяла кусок мяса с общего блюда. Для остальных ссора осталась незамеченной. С тех пор жена никогда не задевала в разговоре мою колдунью, но и мира между ними не было.

Год прошел, а наследник у меня так и не появился.

Глунндуб давал Реган какие-то снадобья, но она не могла понести. Она грешила на Саар, но я ей не верил. Моя колдунья ничего не сделала бы мне во вред.

В ту пору улады снова начали воровать на окраинах скот. Я собрал войско, и мы двинулись на рубежи. Со мной ехали Кельтхайр и Саар, но Саар я оставил в пограничной деревне, убедив, что опасно следовать с войском женщине, не обученной военному делу. Я хотел оставить с ней кого-нибудь, но она отказалась.

Почти сразу мы напали на след уладов. Они не стали сражаться, и разбежались по лесу, как зайцы. Мои воины были довольны и долго смеялись им вслед. Лагерь мы разбили в стороне от деревни и несколько дней были настороже, ожидая возвращения наших соседей, однако, все было спокойно.

Саар не было с нами, и это позволило мне, наконец, излить душу Кельтхайру. Мы пили вино, и я сказал, что опасаюсь, что боги лишили меня способности стать отцом. Кельтхайр заволновался и начал обычную песню о том, что это происки моей колдуньи, но я оборвал его и сказал, что не хочу слышать плохого о Саар. Мы продолжили пить, Кельтхайр подливал вина снова и снова, а потом сказал, что знает, как проверить, во мне ли причина или в Реган. Он ушел и вернулся к ночи и привел с собой женщину. Красивую, умелую, желавшую близости с королем. Я был пьян, но все же отозвал брата в сторону и стал говорить о нарушении гейса. Кельтхайр отмахнулся и сказал, что никакого преступления здесь не будет, потому как я беру не наложницу, а женщину на одну ночь. Я был пьян, и мне показалось, что он прав.

Мы задержались в лагере, и каждую ночь Кельтхайр приводил женщин и приносил кувшины с пивом и вином. Я потерял счет времени, и женщинам, которые бывали в моем шатре. И пьяным я был чаще, чем трезвым, потому что проснувшись, первым делом тянулся к кувшину и кубку. Однажды вечером Кельтхайр привел новых женщин. Я осмотрел их, выбрал одну, самую миловидную, и повел в шатер. Она хихикала, прижимаясь все теснее. Я хотел поцеловать ее, пошатнулся и едва не упал. Вдруг кто-то преградил нам дорогу. Я несколько раз встряхнул головой, чтобы зрение прояснилось, и увидел наглеца.

Это была Саар.

— Что ты делаешь, Конэйр? — веско сказала она. — Вспомни, ведь в Зеленой ветви тебя ждет жена!

Ноги еще держали меня, но язык уже плохо слушался. Я посмотрел на Саар и засмеялся. Меня качало, поэтому я облокотился о плечо моей нынешней женщины. И только с третьего раза я смог сказать внятно, чтобы Саар поняла мои слова.

— Ты хочешь, чтобы я прогнал ее? — спросил я насмешливо.

— Так будет правильно, — сказала Саар.

Я поманил ее пальцем, и она приблизилась, думая, что я хочу говорить на ухо.

Хмель ударил в голову, я обнял Саар за шею и притянул к себе, отталкивая женщину, приведенную Кельтхайром.

— Прогоню, если займешь ее место, — сказал я, прижимаясь лбом к ее виску.

Саар ударила меня. Я снова засмеялся, потому что не почувствовал боли. Саар хотела вырваться, но я держал крепко и смеялся все громче и громче.

Потом появился Угайне, схватил меня за одежду на груди и ударил в челюсть. Рука моя сама собой разжалась, и Саар выскользнула, как рыбка из разорванной сети. Я зарычал от злости. В глазах было темно, поэтому я ударил Угайне наудачу. И не попал. Он нанес мне еще один удар, разбив губу. Я упал на четвереньки, и не мог подняться, пока меня облили холодной водой. Отбросив с глаз мокрые волосы, я увидел мою колдунью. Она стояла передо мной с ковшом. Я попытался приподняться, и она угрожающе перехватила ковш. Ковш, кстати, был окован медью. Я увидел, что возле нее стоит Угайне, и вид у него совсем не дружелюбный. Это придало мне злости и силы.

Он не успел заметить, когда я бросился на него. Но я был пьян, поэтому не смог одолеть сразу. Мы рухнули и покатились по земле. Я слышал крики воинов, но голоса Саар не было. Я оказался сверху, дважды ударил Угайне, получил ответный удар в печень и добрался-таки до его горла.

Потом был сильный удар по затылку, и темнота. Я лежал лицом в траве, и чьи-то проворные пальцы ощупывали мою голову.

— Цел, — это Саар.

Нервный хохот. Это Угайне.

Я стал медленно подниматься, готовясь к драке, но в это время подбежал Кельтхайр. Он обхватил меня поперек туловища, прижимая руки к бокам. Я пытался вырваться, но молочный брат держал крепко.

Саар схватила Угайне за рукав и побежала прочь так, что пятки засверкали. Он не сильно противился этому. Я снова дернулся и освободился от Кельтхайра, но догнать парочку не смог, потому что споткнулся и упал. Кельтхайр тут же насел на меня сверху.

— Ты спятил?! — шипел он мне на ухо. — Уймись! Что ты творишь?! Или в тебя вселились демоны?!

Я скинул его с себя и перевернулся на спину, глядя в черное небо. Редкие звезды поплыли, выписывая круги, а потом потухли.

Проснувшись, я первым делом ощупал голову. Мне казалось, что мозги сейчас вытекут. На затылке вспухла огромная шишка. Я усмехнулся. Вот так ласку я встретил от Саар. Потом припомнил все, что произошло вчера, и похолодел.

Моей колдуньи не было в шатре. Я крикнул, чтобы послали за ней. Мне ответили, что она не приходила ночевать в деревню. Я спросил, где Угайне, и мне сказали, что он тоже не появлялся с прошлого вечера.

Я приказал закладывать колесницу. Кельтхайр прибежал и стал отговаривать от поездки. Чувствовал я себя мерзко, а выглядел, наверное, еще хуже. Я сказал, что наделал много глупостей, что Кельтхайр остается за главного, и что мне нужно непременно уехать. Удивительно, но после этого мой молочный брат замолчал. Он смотрел, как я забираюсь в колесницу, как у меня дрожат колени, и больше не произносил ни слова. Я подумал, что он рад помочь и временно принять войско.