— Ты не посылал, Александр Данилович, к господину Рокентину нарочного? Для того, дескать, чтобы посмотреть застёжку.

Вникнув в суть дела, Меньшиков начал дико хохотать, приговаривая:

— Ну, подлецы, ловкие! Моим именем прикрылись. Токмо мыслю аз, что сим блядиным сынам далеко не уйти. Девиер дело уже делает: повсюду рогатки поставлены, хватают всех подряд.

— Поехали к генерал-полицмейстеру, — приказал Пётр. И обратил лицо к раненому: — Господин Рокентин, набирайтесь здоровья. Надежду имею на вашей свадьбе скоро гулять, — и он подмигнул игриво Нине.

Великий чародей

Россию издревле любят посещать самые загадочные личности. Рокентин, может быть, один из самых таинственных. Кто он и откуда? Предположений было много, но наверное никто сказать не умел.

Первое появление Рокентина в высшем петербургском свете вызвало восторг и ужас. Случилось это в Летнем дворце. Про Рокентина уже ходил слух, что он обладает секретом философского камня и умеет из ртути получать золото и серебро.

И вот перед знатью появился человечек невысокого роста, с горящим взором, с густыми бровями, с лицом, обрамленным бородой в мелких кудряшках.

Слуга поставил на столик две банки с водой. Рокентин воздел к небу руки:

— О сферы седьмого неба, помогите мне раскрыть пред почтенной публикой некоторые ваши священные тайны. — И затем к присутствующим: — В сих банках самая обыкновенная вода. Дворцовый слуга сейчас почерпнул её из колодца. Всякий может ощутить воду на вкус, дабы убедиться в справедливости моих слов. Итак?

Первым отпила из банок наложница Государя леди Гамильтон (тогда её голова была ещё на плечах) — она была любительницей острых ощущений. Её примеру последовал любознательный Ментиков. Стирая простонародно уста ладонью, молвил:

— Влага самая натуральная, только малость, может, железом отдает. Но сие нередко происходит с подземной водой.

Рокентин воздел вновь очи к небу, торжественно провозгласил:

— А теперь мать всех субстанций обратись в кровь живую! Он слил воду в одну банку и набросил на миг плащ. Когда он плащ сдернул, по залу пробежал вздох ужаса:

— Ах, кровь натуральная!..

Затем подошел к чаше на высоких трёх ножках — что-то вроде языческого жертвенника. Рокентин высыпал в чашу столовую ложку вещества красноватого цвета. Вновь посмотрел на присутствующих:

— Сей магический кристалл не воспламеним... Тут же нашлось несколько охотников, которые пожелали опровергнуть слова чародея. Однако у них ничего не вышло. Затем Рокентин протянул публике пузырек с жидкостью:

— Это обычный винный спирт, и желающие могут это безвредно ощутить на вкус. — И вдруг неожиданно мощным голосом чародей рявкнул: — Каждый попробуй совладать со страхом своим. — Возвел очи к потолку. — Огонь небесный, снизойди к нам! Он плеснул жидкость в жертвенник. Яркое белое пламя метнулось под своды зала. Истошный дружный крик ужаса вырвался одновременно у всех. Даже Пётр, сидевший в первом ряду, не вольно прикрыл глаза рукавом кафтана. Дамы попадали в обморок, мужчины побледнели.

Но Рокентин решил публику ошарашить до конца. Он важным тоном произнёс:

— Если Государь позволит, а дамы и господа пожелают, я в сей же миг подыму весь этот дворец с людьми и скотами на высоту в одну версту с четвертью. Оттуда каждый сможет в сию подзорную трубу, что лежит на моем столике, зреть столицы мира — Рим, Лондон, Париж. Но вперед говорю: при обратном опускании порой случаются значительные разрушения и жертвы. Будем рисковать?

— Будем, будем! — радостно закричал Меньшиков, принявший очередную порцию ренского.

Однако собрание уже успело увериться в беспредельных возможностях Рокентина и наотрез отказалось подыматься на версту с четвертью. Особенно пугала эта самая «четверть», придававшая словам Рокентина незыблемую достоверность.

Но вскоре главную славу Рокентин приобрел как умелый и исключительно честный бриллиантщик.

Магический круг

В 1719 году умер знаменитый проектировщик Петербурга Леблон. Его небольшой дом о девяти окошках с видом на Невскую перспективу купил у наследников Рокентин.

И тут же устроил в нем ювелирную мастерскую. Он не держал ни поваров, ни шутов, ни приживал, ни садоводов. Семьи у него тоже не было. Из всей прислуги — можете смеяться! — у него был лишь кучер, управлявший скромным выездом, да кривобокая старуха, которая мыла, стирала, готовила на барина. Жалованья она не получала, довольствуясь тёплым углом, ибо Рокентин был скрягой изумительным.

И это вопреки тому, что бриллиантщик работал с самыми важными заказчиками и получал за работу деньги бешеные.

В дом к себе Рокентин никого не пускал, но светлейший как-то нарочно, любопытства ради завернул к нему.

Кривая старуха не посмела задержать высокого гостя, провела Меньшикова в мастерскую. Рокентин стоял возле жаркой печи, работая мехом. Возле него на верстаке лежали многочисленные молоточки, клещи, циркули, тигли, напильники, февки — трубочки для пайки. На стене висела в черной рамке древняя гравюра. На ней был изображен магический круг с четырьмя апокалиптическими зверями, с шестиконечной звездой посредине, заключавшей в себе произведения первых шести чисел.

Рокентин вежливо поклонился гостю, но от работы не оторвался, лишь независимым тоном бросил:

— Простите, светлейший, заказ срочный: для супруги генерал-полицмейстера Антона Девиера диадему делаю, ко дню её ангела заказана.

Меньшиков полюбопытствовал:

— Господин Рокентин, отчего ты живешь анахоретом, нет у тебя друзей?

Бриллиантщик оторвался на мгновение от работы, назидательно произнёс:

— Оттого, ваше сиятельство, что друзей надо принимать, пивом угощать, а у меня нет ни свободного времени, ни денег на пиво.

Меньшиков недоверчиво покачал головой:

— Это ты все врёшь насчет денег. Ну да ладно, я червонцы в чужих карманах не считаю. Своих хватает. — И уехал.

Страсть

Но вот в жизни странного и одинокого бриллиантщика случилась невероятная перемена. У него в небывалом для девицы качестве — лаборантки и секретаря — поселилась плутоватая красавица Нина Севож. Та самая, которая прежде составляла свиту леди Гамильтон.

Туманным субботним днем 14 марта 1719 года на Троицкой площади за разные шалости леди отсекли голову (об этом мы ещё расскажем). Жестоко допрашивали Нину Севож, но вины за ней не обнаружили и из крепости освободили.

Оставшись в одиночестве, Нина употребила все свои женские, то есть вполне колдовские чары. Она пробила жесткую оболочку бриллиантщика: он воспылал страстью и желанием обладания. И хотя ввел в свой дом девицу, однако под венец ставить не собирался, объяснив:

— Я хочу иметь богатую независимую старость. Вот почему я так много работаю, вот почему я отказываю себе в самом насущном. Но страсть моя к вам столь велика, что я обещаю сделать вас законной супругой. А пока что присмотримся друг к другу.

Молодые, может, и присматривались друг к другу под одеялом, но зажили дружно, хотя в большой свет вместе выезжать не могли: приличие сего не позволяло.

Нина, справедливо подозревая у сожителя неимоверные капиталы, с чисто женским терпением вынесла скуку и нищенский быт его дома. Рокентин от венца не отказывался: девица ему нравилась и в общем и в частностях. Была назначена помолвка, как вдруг случилось то ужасное происшествие, с которого мы начали наш рассказ: Рокентин был ограблен какими-то коварными людьми, которых пока что тщетно искал бравый генерал-полицмейстер Девиер.

Добрая служба

Государь пребывал в страшной меланхолии. И трёх недель не минуло, как по Невскому проспекту прошла погребальная процессия сына Петра, малолетнего Петра Петровича, похороненного в Благовещенской церкви Невского монастыря, рядом с могилой царевны Наталии Алексеевны.