холодильником, он сбросил одежду и влез в костюм. Когда он вышел, завязывая

туфли, девушки исчезли в розовых всполохах. Бетси Джентри лежала на кровати

Маленькой Энн под старым кимоно и выглядела совсем крохотной. Ее лодыжка

покоилась на пакете со льдом, капли воды срывались на подложенную клеенку.

- Бетси, почему ты мне не сказала?

- Потому что она артист, и у нее номер, – отрывисто бросила Марго. – Быстрее, Томми, у тебя не лицо, а кошмар какой-то.

Она держала мокрую тряпку, и Томми, сообразив, что весь в слезах и грязи, покорно дал ей привести себя в порядок.

Примчавшись к манежу, он с облегчением увидел, что не опоздал: группа одетых

в розовое девушек толпилась возле входа. Он снова вспомнил, что его, изображающего девочку, увидят все школьные друзья, но это больше не имело

значения.

Какое ему дело до того, что они думают? Он акробат. Он делает то, чему его

учили и чего требует номер. Возможно, выставив себя таким плаксой, он потерял

особенную дружбу и расположение Марио. Зато вернул самоуважение.

Оркестр начал играть вступительные ноты вальса «Леди в розовом». Зелда

рядом отсчитывала такты под нос. А потом Томми лез по канату, и лица публики

сливались в неясное пятно. Мир снаружи был настоящим, куда более настоящим, чем когда-либо – но этот мир больше никогда не имел над ним власти.

Глава 4

Во время антракта, пока разносили жареные каштаны, сахарную вату и

игрушечных обезьянок на веревочках, Томми, одетый в шорты и свитер, смотрел, как готовится второе отделение. В публике была пара-тройка знакомых лиц, но

никто не смеялся, а один мальчик даже помахал ему рукой. Быть может, Джефф

и Нэнси просто решили наказать его за хвастовство. Впрочем, какая разница?

Никакой. И все же Томми понимал, хоть и смутно, что с ним произошло что-то

важное, что он одолел какую-то решающую ступень.

Шаффлз Смолл, канатоходец, стоял у входа в своем белом с серебром костюме –

он открывал второе отделение.

- Ты все еще здесь? – позвал он Томми. – Тебя искал Тонио Сантелли. Тебе надо

научиться рассчитывать время, парень. Беги-ка ты к ним в трейлер побыстрее.

Томми быстро зашагал в указанном направлении. На заднем дворе появились

большие пустые места – рабочие и униформисты убирали оснащение с первого

отделения. Оборудование воздушного балета: шесты, кольца, канаты –

складывали и грузили в машину. Большую клетку со львами уже увезли.

Добравшись до фургона с надписью «Летающие Сантелли» на боку, Томми

увидел Папашу Тони, мрачно выглядывающего из дверей.

- Где тебя носит? Ты что, забыл? Ты умудрился забыть, что Ламбет велел тебе

дебютировать в Сан-Анжело?

- Нет, я думал… Марио сказал…

- Молодой человек, здесь пока не Марио распоряжается. Ламбет велел

выпустить тебя в Сан-Анжело… что ж, мы выпустим тебя в Сан-Анжело. В любом

случае у нас парный номер, его утвердили утром. Выйдешь с нами, встанешь на

мостик. Начнем с двойной трапеции. Потом поможешь со стропами – и покуда все

на этом.

- Честно? – неверяще спросил Томми.

- Нет, я сам себя развлекаю. Только не в шортах! Ступай в трейлер, они подберут

тебе трико.

Марио и Анжело стояли перед полкой, которую использовали в качестве

туалетного столика. Марио встряхивал зеленые с золотом накидки – в таких

Сантелли выходили на манеж. Анжело кивнул Томми.

- Явился, наконец! В следующий раз приходи на антракте, понял? Вот, возьми, –

он протянул потертые зеленые трико. – Они мои, но тебе должны подойти.

Только зашнуруй потуже. Если свалятся с мягкого места на манеже, точно

будешь выглядеть полным дураком.

- Чудное ты выбрал время, чтобы говорить о людях, выставляющих себя

дураками. Если ты, конечно, меня имеешь в виду, – Марио был в дурном

настроении.

Анжело дал Томми зеленый топ с золотой полосой через грудь – такой же, как у

него.

- Успокойся, Мэтт, хватит показывать характер. Сядь, выкури сигарету, подыши.

Если ты выйдешь в таком виде, Папаша запретит пробовать, говорю тебе. Нет, я

тебя предупреждаю!

Марио пробормотал что-то нелицеприятное по-итальянски, а Анжело подошел к

Томми, который нервно натягивал колючие шерстяные трико. Он показал, как

затягивать шнурки и затыкать концы внутрь, потом обмотал запястья Томми

марлей и лейкопластырем сверху.

- Не туго? Ослабить?

- Нормально…

Никогда раньше Анжело не уделял Томми столько внимания. Обычно мальчик

его побаивался, но сейчас слишком переживал, чтобы об этом задумываться.

Прежде ему не разрешали ошиваться рядом, когда Сантелли по-настоящему

готовились к выступлению. Смешки и грубоватые шутки репетиций остались

позади – Марио и Анжело были тихие, собранные и предельно серьезные.

- У тебя песок в волосах, – Анжело протянул ему расческу.

Расческа была не слишком чистой, но Томми воспользовался ей без колебаний.

Марио все еще стоял возле зеркала – закреплял зеленую с золотом накидку на

плечах. Потом повернулся. Как всегда в сценическом костюме он выглядел

крупнее. Брови вразлет придавали его чертам нечто дьявольское.

- Когда будем выходить, ты пойдешь между Анжело и Папашей Тони. Видел, как

у нас забирают накидки?

Томми кивнул.

- Сегодня это сделаешь ты. Пусть публика разглядит тебя, как следует. Сперва

возьмешь у Папаши Тони, потом у Анжело, потом у меня. Отдашь их

униформисту. Ну, сам знаешь. Только не суетись.

Анжело тоже затянул шнурки на горле. Томми накидки не полагалось: он был

просто запасным.

Они прошли к манежу как раз вовремя: оркестр уже заиграл медленную

волнующую мелодию, которая предваряла выход воздушных гимнастов. Томми в

сотый раз напомнил себе спросить, как она называется, и понимал, что снова

забудет.

- Вперед, – Анжело взял его за локоть и подтолкнул к входу.

Марио все еще молчал. Томми знал, что некоторые артисты перед

представлением волнуются больше, чем другие. Он и сам был бы рад подойти к

аппарату ближе, чем на фут, без тошноты. Но Марио выглядел так, будто

происходящее казалось ему сном.

Анжело быстро улыбнулся Томми:

- Ну, хорошо, парень, все нормально. Ты проделывал это сто раз, и этот ничем не

отличается.

Потянувшись мимо мальчика, он схватил Марио за локоть.

- Мэтт, ты натянут, как струна. По-прежнему чувствуешь удачу? Если нет, я не

против.

Марио ответил что-то, но что именно Томми не разобрал из-за многократно

усиленного голоса Джима Ламбета.

- Летающие Сантелли…

Томми сделал глубокий вдох. Его пошатывало, как будто ноги вдруг стали

короткими и не доставали до земли. Он старался идти, как другие: медленными

размеренными шагами, не глядя ни направо, ни налево. Когда торжественная

музыка без перехода сменилась грациозным бодрым вальсом, Томми повернулся, собрал тяжелые накидки и передал униформисту. На лестнице он был

последним, огни били в глаза.

Ступив на мостик, Томми почувствовал себя как в первый раз – не слишком-то

твердо – и взялся за боковую стропу. Рука Марио, крепкая и уверенная, легла на

плечо. Было холодно – и внутри, и снаружи. В свете прожекторов трапеции

выглядели другими – тонкими странными темными линиями. Анжело и Папаша

Тони на второй ловиторке тоже смотрелись по-другому, больше, чем обычно. До

сознания долетали обрывки слов:

- Впервые на арене… самый юный воздушный гимнаст, когда-либо выступавший в

цирках Америки… к Сантелли присоединился новый член труппы… Марио и

Томми Сантелли на двойной трапеции…