Даже власть солнца на земле ограничена атмосферой…
Солнце на земле — царь и бог, но даже власть солнца у нас ограничена атмосферой, и не будь ее, мы бы не жили: неограниченная власть солнца уничтожила бы нас совершенно, и даже малых теней не осталось бы на земле.
И так, верно, доброй и милостивой власти нигде не бывает, всякая власть убийственна, и это мы, люди жизни, робкие, любящие и трепетные, как листики деревьев, делаем власть доброй и милостивой.
Из этого: 1) люди самых противоположных классов больше могут сложиться в социальное существо (пролетарии), чем люди одного класса, живущие в однородных условиях (нам даны такие синтезы, напр.: Дон Кихот и Санчо).
2) Взять Мих. Ив. Смирнова как материал для анализа (обнажения) власти (без всякой Дульцинеи, поповский, архиерейский эгоизм — с ее (власти) стороны, и на другой стороне Геммельман, работник, которому власть необходима, и он старается думать о ней хорошо. Искажать сюжет (если бы взять экспедицию?).
3) Бондарь Дмитрий Павлов, который принял мелькнувший перед ним в процессе работы отблеск разума за Бога в пику старому Богу, поправил себе состояние этой верой, победил общество сельское и стал называться «святой», но сам не мог удержаться на высоте и стал баптистом.
Тетерев Мих. И-ча улетел раненый, и так, значит, лес решил: «если ты начинаешь борьбу, он улетит раненый, а ты уйдешь огорченный». Значит, борьбу не стоит начинать: лес решил мудро.
Я возвращался в сумерках и, взглянув вперед, увидел против себя неподвижно стоящую большую собаку. Я сделал несколько шагов вперед, рассчитывая, что собака двинется вперед — я буду стрелять, назад — пусть бежит, но собака оставалась неподвижной. Я остановился. Она была неподвижна. Может быть это не собака? а что же? тут не было ничего раньше. Конечно, собака. Я крикнул. Она стояла. Тогда мне стало страшно. Я взвел курок, взял ружье наизготовку и пошел на нее. Наконец, расстояние было такое, что если бы это был даже лев, и то бы я положил его на месте, но это не был лев, даже не медведь, даже не волк, это была обыкновенная собака, но оттого, что она была неподвижна, она была страшнее и медведя, и льва: это было что-то в образе собаки, и у страха раскрылись огромные глаза. Я оглянулся на месяц: месяц прыгнул и потом сделал вид, будто он обыкновенный. А собака стояла: впереди собака, сзади такой месяц. Еще раз я быстро обернулся, месяц мелькнул и стал на свое место. «Не убить бы человека», — мелькнуло у меня, и решительно пошел на то, что представлялось собакой. Тогда все кончилось, собакой представились два большие березовые пня с кустиком можжевельника, и объяснилось, что месяц прыгнул, потому что у меня билось сердце. Мне даже стало приятно, что я еще способен хоть изредка переживать обыкновенные страхи…
9 Мая. От вечера и до восхода была полная тишина и безоблачность, потом начался опять сильный северо-восточный ветер: холодно.
Я вышел в 1 ч. ночи, и уже была на севере светлая полоска зари, переходящая с вечера на утро. Казалось, солнце, тут где-то близехонько закрытое, летит и оставляет за собой след. Я стал против Веслева дожидаться звуков тока и в ½ 2-го услыхал в Егел. кустах, это значило, что Мих. Ив. жив! Через час, в ½ 3-го, он был убит на расстоянии 23 шагов.
Охотничий рассказ: охота с подхода. Сюжет: я служил на опытной станции, начальник мой Мих. Ив.: он власть, я — работник, я люблю дело, он власть. Нарастание злобы и, наконец, его наглая бумага и все за то, что я не возвеличиваю его. Писание доноса отравило меня: я поставил вопрос, бороться или оставить: нельзя оставить. Я загадал лесу: убью тетерева с подхода, М-а, значит, достигну, нет… Лес ответил: он улетит раненый, ты уйдешь огорченный. Я оставался в этой мрачной философии несколько часов. Мне сказали: «а бывает… он, может быть, жив». Я вышел: жив. Как я подполз. Соловьи, радость. Мне стало очень смешно, я написал извинение, и все пошло хорошо.
10 Мая. Ветер, хотя и с юга, но не очень тепло. Небо под тучами, и после обеда дождь, и ночь дождь. Сегодня слышал первую иволгу. А березы так и остались с наклюнутыми почками, в общем-же виде лес имеет вид нарисованных сетей.
Материал к рассказу «Охота с подхода». Трудный момент, когда удалось подползти на 23 шага и на мушку взять еще не можешь, если не дожидаться, то: 1) может при свете разглядеть тебя за кустом, 2) может при чуфыканьи прыгнуть в сторону, откуда и сейчас видно, 3) может выбежать тетерка. Ползти коленками по кочкам и не раздавить замерзшую воду — стекло. Слух ослаблен, а глаза зоркие.
При разговоре с Павлом понял, насколько в массах преобладают при поступлении в партию чисто практические соображения, как невозможно деревенских людей и кустарей сделать идейными.
Дмит. Павл. для приема попа давал жене деньги, а сам уходил из дома.
Начало рассказа:
Счастье свое надо скрывать, таить от постороннего глаза, иначе кто-нибудь, заметив его, позавидует и так сделает, что счастью своему будешь не рад. Но делать мое счастье в то время было нельзя: я был под таким надзором своего начальника, что каждый шаг был ему известен. Он был заведующим казенной опытной станцией, ботаник, я помощник его, фаунист. Он устроился на опытной станции совершенно как в своем имении и ботанику свою направил исключительно на вкусы жены своей, урожденной остзейской баронессы, у них в парке вешали <2 нрзб.>. «Любить врага» — я думал над этим и не мог понять: я затаивался, ненавидя. Раз <2 слова зачеркнуто> я схватил. Он мне обещал — я уже хотел, дрогнула рука написать ему… но, увидав ворону, схватил заряженное ружье, вскоре заря взошла и… я успокоился. <2 строки нрзб.>
11 Мая. Весь день моросит дождь, ни тепло, ни холодно. Трава все-таки подрастает, большие березы все еще шоколадные, на черемухе листики сидят птичками. Заря вечерняя была мертвая.
Дм. Павл-ч, разуверившись в попах, обратился к Евангелию и тут нашел себе такие правила жизни, что и семью свою удержал, и хозяйство поправил, и помог обществу сельскому завести травосеяние и т. п. (отвык от матерного слова, от ссор при дележах, на сходках, от пьянства). Спрашивается, что может заменить Евангелие (напр., просто чтение создает «читателя»).
Я бы не хотел иметь судьбу русского крестьянина вот почему: хорошо если попадешь в хорошую деревню, а если родишься в такой, где нет ни одного светлого ума? в такой деревне люди живут так, будто за каменной стеной…
Весь этот бунт, собственно, относится к бунту широкой натуры, которая не хочет подчиниться механизации. Хитрый, «цивилизованный» европеец понял секрет этой механизации, что она вся бездушна, но необходима, и нужно отдавать ей всю свою рабочую силу, оставляя душу при себе, затаивая ее в особых установленных формах, чтобы машина не била по душе. А широкая натура сует в механизм прежде всего душу и саботирует в работе: машина потом бьет ему в душу, и он вопит. К этому разряду относится, вероятно, и крик о «крахе гуманизма». Так и антирелигиозная пропаганда есть пропаганда делового отношения к жизни, между тем, в нашей среде это понимается, как поход против совести.
12 Мая. Серое утро, чуть побрызгивал дождик, потом перестал, но до обеда все было серо. Ветер западный пригнал к нам жалкие остатки льда («сало»), который плывет, на нем чайки, свиязи плывут, все похоже на реку.
В полую воду болота бывают почти сухи, потому что еще не протаяли насквозь и не вязнут. Болота наливаются уже потом после майских дождей.