Здесь можно было не бояться даже братьев по биовиду - никто из гопов или сталкеров в Чащу эту самостоятельно не доберётся. Лишь два входа сюда - через "телепорт" и с Севера, через Могильник. Люде не давал покою лишь один вопрос - как о Супермонстре узнало "долговское" руководство, коли попасть сюда могут лишь Избранные?

  - Нева, проверь ту корягу, - попросил Барракуда.

  "Фээсбэшница" проверила. Устроили привал, развели костёр, взялись за еду. В лесу этом всегда мрачновато, и отличить утро от вечера сможет разве что здешний егерь.

  - Чур, ты первая дежуришь, - нашёлся "должник".

  - Дежурю?

  - Да. То есть держишь ухо востро и смотришь, чтобы пока я дрыхну, никто лагерь не атаковал, если что - сразу бей тревогу, но не баклуши. В час ночи меня будишь, сама ложишься.

  - Гуд, поняла. Слышь, Барракуда, у меня друг один был, сталкер бывший. Три года назад пропал, наверное, в Зону опять попёрся, дурак. Ещё Walter всегда с собой таскал... Дак вот, он мне судачил, что есть в Зоне Поглотители. Некие образования, может быть, дома, может, города целые, что по Чёрной Были блуждают. И тех, кто ступит на ту землю, слизывает будто, испаряются они. Через миражи эти способен ходить только сталкер Шухов. Правда, что ли?

  - Бред полный, - ответил "должник". - Действительно, похожие явления наблюдались, но последний раз года два тому назад. И выйти из миража может не только Шухов, добрая треть возвращается. Главное внутри ничего не касаться, и пройдёшь благополучно.

  - Старая байка на новый лад, - хмыкнула Нева.

  - Вот, послушай, чего я расскажу. Существо есть такое, излом. Знаешь, в тряпьё одет, сталкеров подманивает, раненым бродягой притворяясь, - говорить умеет, да ещё и думать. Подходит путник к нему поближе, и головы своей лишается. Клешня у излома острая, он её прячет в одежде, типа левая рука. А потом использует так быстро, что и сообразить не успеешь, что на том свете.

  - Ну-ну, читала в "Энциклопедии Зоны".

  - Так вот, был один "свободовец", Побратим Излома. Излом его группу уничтожил, когда те, олухи, на его уловку попались. А его не убил, только лишил левой руки и поцеловал. Когда отряд этот нашли, сначала подумали, что тело парня псевдособаки утащили. Но потом Побратим этот стал являться некоторым сталкерам перед самой смертью, и крестить своей клешнёй, выросшей на месте левой руки. Это примета хорошая, значит, загробная жизнь будет спокойной и гармоничной.

  - И в чём смысл легенды?

  - На твоё усмотрение, Нева. Не бери в голову.

  - Давай-ка лучше анекдот трави сталкерский.

  - Блин, вспомнить бы, - завис Барракуда, выскрёбывая ложкой остатки пищи из консервной банки. - Ага! Устроили как-то, значит, сталкеры пьянку, чтобы посмотреть, кто водки больше выпьет и кто рожу скорчит пострашнее. Больше всех водки выпил сталкер Петров, который начал пить водку первым, да и выпил её всю. А рожу самую страшную скорчил сталкер Семецкий, когда ему сказали, что он опоздал и водки больше нет.

  - Да уж, анекдот - ну, прямо ухохочешься.

  А вот Барракуда в очередной раз посмеялся над одной из бородатых шуток.

  - Теперь ты расскажи, - потребовал "должник", отхлёбывая из фляги Ершова самогон.

  - Так, анекдот, - начала Люда. - Про Зону не знаю, зато известен мне старый с Большой Земли. К психологу приходит мужчина и начинает жаловаться на жизнь - мол, всё надоело и стрёмно. Врач предлагает очевидное средство: "Вам бы развеяться. Великий клоун сегодня приезжает в город, сходите на его представление". В ответ мужчина заливается горькими слезами: "Но, доктор, я и есть тот клоун..."

  - Грустный, - на этот раз Барракуда не улыбался.

  - Есть ещё матерные про Вовочку, - добавила Люда. - Ладно, "долговец", давай спать, а то веки не разлепишь-то в час ночи. Хотя нет, постой, - а почему ты сталкер?

  "Долговец" вперил в неё тяжёлый, как засахаренный мёд, взор.

  - Слышала фразу: "Если долго смотреть в бездну - бездна начинает смотреть в тебя"?

  - Да. Ницше сказал. - Барракуда будто бы озадачился темой, глубоко задумался, и кроме его стальных глаз для Люды сейчас всё как-то размылось. - Философ немецкий.

  - Можно по-разному толковать интерпретации, но в целом прав был Ницше. Если человек пару раз попробует сильнодействующий наркотик, вряд ли он потом завяжет с привычкой, эти вещества его затянут, и не вырваться искушённому из объятий бездны. То же с дайверами - понимает он, что может кончиться воздух в баллонах, или течением от катера оттащить, декомпрессионную болезнь либо отёк лёгких - запросто. Но он будет нырять, ибо жить не может без погружений. Есть ещё примеры - курильщики или альпинисты. Так вот, в сталкерском кругу иногда звучит менее расхожее, но крайне мудрое высказывание: "Когда долго глядишь в Зону, Зона начинает глядеть в тебя". Ходки дарят тебе невообразимые ощущения, которые, как кажется тебе, гораздо приятнее опостылевшей жизни на Большой Земле. И ты вновь и вновь идёшь в Чёрный Край, будучи уверенным, что свалишь, как только соберёшь с продажи артов более-менее нормальную сумму бабла и насытишься приключениями вдоволь. Но ты не насытишься никогда, а потом просто подсядешь. И если и покинешь Зону, то в старости, коль повезёт до того момента не подохнуть. Но и за Периметром не лучше. Ведя однообразное существование и не вкушая нового, человек рано или поздно превратится в овощ, и бездна сожрёт его с потрохами, утирая губы бархатной салфеткой.

  - Да, ну ты и загнул, - широко зевнула Люда.

  "Фээсбэшница" преспокойно в полудрёме передала вахту напарнику, - ночью беспокойства не прибавилось. Ни звуков посторонних, ни монстров не было, поэтому Людмила Филипповна зарылась в спальный мешок и отрубилась. Ей было не до высоких смыслов Барракуды - внука бы спасти, да и самой не сплошать.

  Проснувшись, она сперва не сориентировалась, где она и сколько времени. Потом обнаружила, что уже одиннадцать утра, костёр потух - только угольки тлеют, а Барракуда пропал. Нет его, просто пропал. Люда вдруг встрепенулась, подскочила и схватилась за АК, к которому остался всего-навсего один ничтожный рожок. Вокруг неё стелилась томная дымка. Погода была безветренная, листья и трава со странным оттенком синевы. Напрасно Люда озиралась и проверяла установленные вчера растяжки - никого. А Барракуда... Может, по нужде отошёл? Кстати, и самой бы пора, а то живот крутит... Странно ещё, что не было отторжения желудком всей этой "сталкерской вкуснятины", так как раньше консервами Люда как-то не баловала себя, да и алкоголь так часто не принимала. Сорок минут прошло. Нет, что-то случилось. Люда смело отправилась на поиски "должника", свернув вчерашний лагерь. Где же ты, Барракуда? Неужто сгинул?

  Нева устала шариться по лесу. Нигде нету ни следов борьбы, ни трупов, ни каких-либо представителей зонной флоры. Люда стала сомневаться - а был ли Барракуда? Как она тут оказалась? Может, демон говорил с ней вчера у костра, а может, ей всё примерещилось?

  Чёрт, обдолбанная Чёрная Быль. Зона-мать. Только бы крыша не съехала... Люда присела на бревно и попыталась осознать, что она ещё очень далеко от цели. И что она ОДНА. Одна в Тихой Роще, лесу как бы со входом и выходом, но как бы без...

  И даже Барракуды больше нет.

  Надеясь на авось, Люда залила сообщение в сталкерскую сеть, адресованное Барракуде. Не-а.

  Влипла...

  Даже не знаешь, чего бояться, а бояться нужно. Потому что в любой момент можешь также исчезнуть, будто Зона ненавязчиво смахнула тебя ластиком со своего чела...

  3

  Посреди зала, на процедурном столе лежал Авраам Вентонович Гугов, погружённый в глубокий сон. С разных сторон к туловищу и конечностям его прилеплены электроды, и трое учёных корпорации внимательно наблюдают за происходящим на многочисленных экранах. Кроме специальных ионных прожекторов и самих экранов, в помещении отсутствуют другие источники освещения. Экранами и неосенсорами покрыты все стены, потолок - зеркальный, придающий лаборатории особую атмосферу таинства, но спокойствия. Ну и полно компьютеров, как квантовых, так и оптических. Пристально смотрят учёные мужи корпорации на показания графиков, таблиц, томограмм и рецепторных детекторов; лица двоих из "толстолобиков", кандидатов наук, камены и монотонны, а вот новичок явно восхищён процессом и даже брови приподнял - он тут впервые.