— Не понял, — опешил я.

— Ну если он перенаправил тебя ко мне, значит ты либо задаешь неудобные вопросы, либо ему как всегда проще отделаться от своих обязанностей, — Оружейник открыто улыбнулся, показывая, что он шутит.

— Дори Мастер не отличается терпением, — сказал я сдержано, — и у него наверняка есть куча дел помимо меня.

— Знаем мы, какие у магов дела, — туманно заявил хозяин дома. — Я тут подумал, ты не хочешь у меня поучиться.

Я подумал, что у Оружейника странная манера вести разговор, он все время перескакивает от одного к другому. И еще он действительно много говорит. Я даже ответить не успел, а он уже начал перечислять:

— Ты долгое время провел без движения и не лишним будет немного поработать над твоим телом, чтобы восстановить подвижность. Я знаю кое-что о человеческом теле, знаешь ли, это полезное знание, когда приходится выковывать из человека оружие. Тебя привлекает оружие?

— Мне нравится шест, — неловко произнес я.

— Мне кажется, ты неплохо управляешься с ножами, — непринужденно заметил Оружейник. — Одна утренняя птичка мне нашептала, ты умеешь ловко метать его в цель.

— Очень смешно, — проворчал я. Неужели Мастер сам рассказал о нашей первой встрече, я бы, к примеру, не стал хвастаться тем, что схлопотал нож, тем более перед таким человеком, который считает себя лучшим бойцом. — Мастер сказал, мне нужно подыскать себе занятие по душе, чтобы не блуждать бесцельно по улицам и не искать неприятности.

— Любое обучение требует много времени и сил, требует воли и интереса. Тебе подойдет меч, я это вижу в тебе, это не моя прихоть. Шест — игрушка, приятная нотка в общей песне, — Оружейник поморщился, отхлебнув из бокала вина. Легкое пренебрежение, с каким он это сказал, убедило меня в том, что моя любовь к красивым и широким движениям шеста для него непонятна. — Тебе придется выбрать нечто одно и отдаться ему всецело, лишь потом я смогу дать тебе и другие навыки.

— Я так не считаю, — резковато ответил я. — Если поставить целью овладеть чем-то в совершенстве, то можно лечь костьми и положить на это всю жизнь. И все равно это будет не предел. Я не ищу совершенства, мне нужно лишь умения.

— Если что-то делать, — это надо делать хорошо, — парировал хозяин дома с жаром.

— Я не хочу, видя на стене арбалет или лук не знать, с какой стороны к ним подступиться, — не сдавался я. — Мой друг говорил, что нужно не бояться нового и быть привычным ко всему.

Я вспомнил улыбчивого Тьери и погрустнел.

— Ты мне нравишься, — усмехнулся Оружейник. — У тебя хороший подход и против слов Мастера я не увидел в тебе скрытости или заносчивости характера. Я знаю многих, кто приходил ко мне лишь с единственной целю — стать лучшим. Таким я даже не брался объяснять, что суть развития в процессе, а не в результате.

— Мне бы хотелось немного узнать о городе, — понимая, что если разговор будет вести Оружейник, то он войдет в обсуждение моего обучения и уже не выйдет оттуда никогда.

— А мне хотелось бы узнать чуть больше о тебе, — похоже, я уже упустил тот момент, когда мог задавать сторонние вопросы. Быть может, я удовлетворю его любопытство и в ответ на это, он раскроет передо мной некоторые законы того места, где я оказался?

— Кто ты, откуда, почему оказался здесь, — продолжал перечислять хозяин дома. — Поделись со стариком свежими новостями, ведь я здесь живу как затворник, а потом расскажи о всех травмах, которое перенесло твое тело, ведь мне обязательно знать каждую мелочь, чтобы не навредить тебе. О спине можешь не упоминать, я знаю.

Я сжал и разжал свободную от бокала с вином ладонь, успокаивая волну злости; поборов ее, ровно спросил:

— Как я понял, Мастер многое успел рассказать обо мне? Я обязательно должен все повторить?

— Может быть, я ищу опровержений? — усмехнулся он. — Тебя ведь зовут Демиан, так неловко вышло, мы не познакомились…

Я лишь кивнул.

— Ну, тогда я рад с тобой познакомиться, Демиан. Знаешь, на самом деле в Форте редко происходит что-то неожиданное и новички, прибывшие из больших городов, которым нечем заняться — тоже редкость. Не думай, что я хочу тебя оскорбить, никогда так не думай. Я могу оттолкнуть, если ты придешься мне не по душе, и тогда у тебя не будет сомнений в этом. Нежелание соприкосновения в общении ни с чем невозможно спутать, уж поверь. Так и с тобой, я чувствую опаску, осторожность и недоверие. Ты здесь чужак и уже ощутил на себе гостеприимство города. Но все это не так, придется начинать все сначала. Вот тебе мое слово: хочешь учиться у меня, будь любезен доверять мне. Мне не нужны твои тайны, я всего лишь хочу понять, как тренировать твое тело. Это очень важно.

— Готов поклясться, что любой мужчина не любит обсуждать подобные вещи, — стараясь говорить шутливо, намекнул я.

— Учителя и врачи, это те, с кем можно разделить любые события, — безапелляционно отрезал Оружейник. — Ты ослаб за время болезни, мне нужно вернуть тебе подвижность, гибкость и силу. Для этого все твои слабые места должны быть известны, ведь обычное незначительное воздействие на единожды сломанную кость или ранее вывихнутый сустав может привести к непоправимым последствиям. Чего в этом тебя удивляет? Я могу пойти другим путем и посмотреть на тебя в деле, а потом всякий раз спрашивать, почему ты реагируешь так, а не иначе, выделяя раз за разом то, о чем сейчас просто прошу тебя сказать вслух…

— И возразить то нечего, — смирился я. — Шестнадцать лет назад у меня был перелом правого предплечья в двух местах, восемь… нет семь лет назад трещина в третьем ребре слева, чуть позднее ранение в правую половину груди с повреждением легкого…

Оружейник укоризненно взглянул на меня, но я не собирался встречаться с ним взглядом. Тогда он сказал просто:

— Ты плохо обращаешься со своим телом. Слишком много всего надо будет обсудить.

Он помедлил, что-то обдумывая, потом сказал:

— А теперь я хочу услышать подробности. Любопытно знать, как это было.

Я отставил бокал и встал. Движение было немного неловким, и нетронутое вино плеснулось на столешницу.

— Как-нибудь в другой раз я с удовольствием расскажу вам последние новости из Гран Сити, а сейчас…

Обращение на вы я выделил с особой твердостью.

— А сейчас ты похож на перепуганного олененка, — усмехнулся Оружейник и тоже поднялся. — Так и будешь шарахаться от всех подряд?

Его движение лишь еще больше напугало меня, заставив закрыться, и я вновь попятился. Мне показалось, он может попытаться заставить меня говорить силой. Совладать с собой было сложно, но я удержался от глупостей, хотя, видят Высшие, мне хотелось развернуться и как можно скорее уйти. С тем, как мне удалось подавить неожиданный приступ испуга, я задумался, в чем была причина происходящего и понял, что необычная сила этого человека давит на меня, вынуждая проявлять неосознанные реакции. Он выводил меня из равновесия взглядами, интонацией, какими-то точно выверенными жестами и делал это специально.

— Присядь, — лукаво предложил Оружейник. — Ты меня прочел. Давай просто поговорим, мне ничего от тебя не надо, но тебе может все же быть интересно…

— Лучше пойду.

Я опустил голову и повернулся, чтобы уйти.

Мягкий и одновременно твердый голос Оружейника заставил меня остановиться.

— Никогда не поворачивайся спиной к тому, в ком не уверен. Если бы на моем месте был кто-нибудь другой, вроде… — он эффектно помедлил и продолжил, — … например Мастера, он бы не упустил такой возможности.

— Я думаю, — холодно отозвался я, — что вам нет смысла пользоваться подобными возможностями. Есть слишком много людей, которые могут и хотят это сделать.

— А я думаю, — подражая моему тону, возразил Оружейник, — что тебе просто не следует им этого позволять.

Наш разговор снова перетек в обмен репликами, каждый из нас доказывал другому что-то свое, но я не хотел оставлять за ним последнее слово:

— Не со всеми стоит меряться силой, ведь так? — спросил я как можно более насмешливо.