Левый шпарит, левый лупит.

Стадион нагнулся лупой,

Прожигательным стеклом

Над дымящимся мечом.

Правый край спешит заслоном,

Он сипит, как сто сифонов,

Ста медалями увенчан,

Стольким ноги поувечил.

Левый крайний, милый мой,

Ты играешь головой!

О, атака до угара!

Одурение удара.

Только мяч,

мяч,

мяч,

Только — вмажь,

вмажь,

вмажь!

"Наши — ваши" — к богу в рай...

Ай!

Что наделал левый край!..

Мяч лежит в своих воротах,

Солнце черной сковородкой.

Ты уходишь, как горбун,

Под молчание трибун.

Левый крайний!

Не сбываются мечты,

С ног срезаются мячи.

И под краном

Ты повинный чубчик мочишь,

Ты горюешь

и бормочешь:

"А ударчик — самый сок,

Прямо в верхний уголок!"

Школьное

Елена Сергеевна

Борька — Любку, Чубук — двух Мил,

а он учителку полюбил!

Елена Сергеевна, ах, она...

(Ленка по уши влюблена!)

Елена Сергеевна входит в класс.

("Милый!" — Ленка кричит из глаз.)

Елена Сергеевна ведет урок.

(Ленка, вспыхнув, крошит мелок.)

Понимая, не понимая,

точно в церкви или в кино,

мы взирали, как над пеналами

шло

таинственное

о н о...

И стоит она возле окон —

чернокосая, синеокая,

закусивши свой красный рот,

белый табель его берет!

Что им делать, таким двоим?

Мы не ведаем, что творим.

Педсоветы сидят:

"Учтите,

Вы советский никак учитель!

На Смоленской вас вместе видели..."

Как возмездье, грядут родители.

Ленка-хищница, Ленка-мразь,

Ты ребенка втоптала в грязь! "О спасибо моя учительница

за твою высоту лучистую

как сквозь первый ночной снежок

я затверживал твой урок

и сейчас как звон выручалочки

из жемчужных уплывших стран

окликает меня англичаночка —

проспишь алгебру

мальчуган..."

Ленка, милая, Ленка — где?

Ленка где-то в Алма-Ате.

Ленку сшибли, как птицу влет...

Отступление, в котором рыбак Боков варит суп

Богу — Богово,

А Бокову —

Боково...

Он хохочет оглушительно.

На снегу горят ножи.

И как два огнетушителя

Наши красные носы!

В полушубке, как бульдозер,

Боков в бурную струю

Валит дьявольскими дозами

Рыбин, судьбы, чешую.

Церкви, луковки, картошка,

Ух — в уху!

Головешками галоши

Расплясались на снегу.

Пляшет чан по-половецки.

Солнце красной половешкой.

Боков бешен как шаман.

И бормочет:

"Ах, шарман..."

(Он кого-то укокошил.

Говорят, он давит кошек.

Ловит женщин до утра,

Нижет их на вертела.)

Но я прощу все сплетни, байки,

Когда, взявши балалайку,

Синеок, как образа,

Заглядится в облака

и частушка улетая

точно тучка

золотая

унесет меня как дым

к алым туфелькам твоим

как консерваторской палочкой

ты грозишься резвым пальчиком

"Милый — скажешь —

прилечу..."

Чу!..

Отступление об отступлениях

Болен я. Живу у моря.

Нет "Америки". Умора!

Я живу, счастливый, пленный

Обнаглевших отступлений.

Муза мне чаек мешает,

Помогает и мешает.

Ждет редактор Косолапов...

Берег кляксами заляпав,

Мое море отступает,

Точно сцену обнажает —

Душу,

водоросли,

песок,

А потом на берег шпарит,

Как асфальтовый каток!

Рублевское шоссе

Мимо санатория

Реют мотороллеры.

За рулем влюбленные —

Как ангелы рублевские.

Фреской Благовещенья,

Резкой белизной

За ними блещут женщины

Как крылья за спиной!

Их одежда плещет,

Рвется от руля,

Вонзайтесь в мои плечи,

Белые крыла.

Улечу ли?

Кану ль?

Соколом ли?

Камнем?

Осень. Небеса.

Красные леса.

Студенческое, озорное

Пожар в архитектурном институте

Пожар в Архитектурном!

По залам, чертежам,

Амнистией по тюрьмам —

Пожар, пожар!

По сонному фасаду

Бесстыже, озорно,

Гориллой

краснозадою

Взвивается окно!

А мы уже дипломники,

Нам защищать пора.

Трещат в шкафу под пломбами

Мои выговора!

Ватман — как подраненный

Красный листопад.

Горят мои подрамники,

Города горят.

Бутылью керосиновой

Взвилось пять лет и зим...

Кариночка Красильникова,

Ой, горим!

Прощай, архитектура!

Пылайте широко,

Коровники в амурах,

Райклубы в рококо!

О юность, феникс, дурочка,

Весь в пламени диплом!

Ты машешь красной юбочкой

И дразнишь язычком.

Прощай, пора окраин!

Жизнь — смена пепелищ.

Мы все перегораем.

Живешь — горишь.

А завтра, в палец чиркнувши,

Вонзится злей пчелы

Иглочка от циркуля

Из горсточки золы...

...Все выгорело начисто.

Вздыхающих полно.

Все — кончено?

Все — начато!

Айда в кино!

Польское

Конфедераток тузы бесшабашные

Кривы.

Звезды вонзались, точно собашник,

В гривы!

Польша — шампанское, танки палящая

Польша!

Ах, как банально — "Андрей и полячка",

Пошло...

Выросла девочка. Годы горят. Партизаны.

Проволоки гетто,

как тернии, лоб ей терзали...

Как я люблю ее

еле смеженные веки,

Жарко и снежно, как сны —

на мгновенье, навеки...

Во поле русском,

аэродромном,

во поле-полюшке

Вскинула рученьки

к крыльям огромным —

П о л ь ш а!

Сон? Богоматерь?..

Буфетчицы прыщут, зардев, —