— Да мало ли у нас здоровых мужиков, которые могли помочь Варвару избавиться от свидетеля? — сказал он. — Тем более топориком?

— Не скажи… Один удар, и все дела… Представить, что это сделал Варвар, я просто не могу.

— Чего нам представлять, Володя? Он и не делал ничего, спит сейчас или делает вид, как Краснуха… С его бабками можно нанять человечка… Короче, мы тут для поддержания порядка, патрульно-постовая служба, не более. Убийствами спецы занимаются, вот пусть и работают. Кстати, вот и они, — сказал Потапов, завидев «уазик» с мигалкой и темно-зеленый микроавтобус для перевозки трупов.

Капитан Дунайцев, следователь районного УВД, выскочил из «уазика» пожал руку Потапову.

— Привет, — сказал он. — Похоже, проблемы сотрясают твой скромный регион, Иван.

— Не такой уж он и скромный, Вася, — мрачно сказал Потапов. — Пять тыщ жителей и всего два сотрудника.

— Итак, у нас убийство, — он взглянул на труп, лежащий на гравийной дороге улицы. — Что ж у тебя служба так хреново поставлена? То наркокурьер, то убийство…

— Вася, убит как раз тот наркокурьер, которого я взял с поличным. И чью машину спалили на стоянке поссовета. Тебе не кажется, что нужно ввести чрезвычайное положение в поселке? Спихнули все дела на нас двоих, а что мы можем сделать?

— Так тебе гарантировали любую помощь. Или думаешь, нужно целую дивизию тут держать?

— Нужен нормальный отдел, хотя бы человека четыре. Чтоб и дежурство нормальное организовать, и патрулирование, и выходные для сотрудников.

— Зачем? Если в каждой деревне отдел организовывать, разоримся, на хрен. У тебя тут сплошные выходные, а когда убийство или другое серьезное преступление — мы работаем.

— Ну ты даешь! — разозлился Ледовской. — У нас тут пять тыщ жителей, нормальный американский городок. Каждый день что-то случается, а в выходные и подавно! А когда вы работаете, так приходится обслуживать вас! Покажи, расскажи, приведи, проводи! Побегаешь день, а потом ночь, да еще на своих двоих, голова кругом идет!

— Молодой, горячий. Кстати, в американских городках работают, насколько я понимаю, шериф и его помощник, от силы — два. Почти как у вас, — сказал Дунайцев.

— С одной лишь разницей — у них всех машины, а мы тут на своих двоих передвигаемся! — зло сказал Ледовской.

Дунайцев махнул рукой судмедэксперту, чтобы занимался убитым. Кроме эксперта в «уазике» приехали еще помощник Дунайцева Валентин Загорелов и здоровенный автоматчик. В другой машине ждали распоряжений санитар и врач.

— Не стану возражать, машину вам давно пора выделить. Скажу Новоселову, пусть подумает. А то ваш новый мэр не мычит не телится, — миролюбиво произнес Дунайцев.

Ругаться со злыми местными коллегами ему не хотелось.

— Зато он клуб перекрасил, как и обещал, и асфальт на улице Ленина залатал, — мрачно сказал Потапов.

Через два часа Потапов, Ледовской и Загорелов, которого Дунайцев оставил в Карьере на время ведения следствия, сидели в кабинете участкового и пили крепкий чай. Дунайцев поговорил с Краснухой, Варваром и Гусляром, но так ничего и не выяснил. Убитого обнаружил Гусляр, он же позвонил Ледовскому, а потом сообщил Краснову. Тот испугался и выгнал гостей — они играли в карты, немного выпивали, а что еще делать вечером? Мошканцев был с ними, но очень мрачный, в ментовке его били, пытали, угрожали, вот и ушел пораньше. Больше никто ничего не знал. Разуваев весь вечер провел дома с женой, о происшествии ему сообщил Гусляров по телефону. Конечно, был расстроен, а что он сделает, если в поселке царит беспредел? Участковый Потапов никаких законов не признает. Арестовал Мошканцева ни за что, наверное, пьяный был, захотелось пострелять по колесам машины. Посадил в КПЗ, избивал, а потом решил убить, чтобы не отвечать за свои злодеяния. И не выплачивать компенсацию, которую наверняка назначит суд за материальный и моральный ущерб.

Ивану очень хотелось набить ему морду, еле-еле сдержался. Дунайцев не поверил Варвару. Сказал, что видел пленку, запечатлевшую тайник в машине.

— А это была та машина? — язвительно спросил Разуваев.

— Да, в этом нет никаких сомнений.

— После того как они повозились с ней, можно было и десять тайников устроить. А потом сжечь машину, чтобы скрыть следы своей деятельности, — хмыкнул Разуваев. — Кстати, насколько я знаю, понятой не подтвердил, что обнаружили наркотик. Он вообще не знает, что это был за пакет. Так что, господин милиционер, дела ваши плохи. Я не оставлю это так! Думается, мой сотрудник был убит очень вовремя для нашего участкового!

Дунайцев не один раз просмотрел пленку, отснятую Потаповым, там был и общий план машины, и номера, и убедительные доказательства правоты участкового. Но теперь этих доказательств нет, и спорить с этим наглым бизнесменом не имело смысла. Следователь уехал в районный центр злой, оставив Загорелова в помощь Потапову и Ледовскому.

— Ну что, мужики, распределим обязанности, — сказал Потапов. — Ты, Володя, остаешься на дежурстве, Валентин поспит у тебя на диване, сам подежуришь, в девять сменю. В десять обещал подскочить Вася Дунайцев, буду ему помогать в работе. А Валентин подежурит пока. Часам к трем подскакивай, будь готов… к труду и обороне.

— Больше к обороне, — пробурчал Ледовской. — Судя по ахинее, какую нес Варвар, придется обороняться. Сам удивляюсь, как не врезал этому козлу!

— Терпи, — успокоил его Загорелов. — У вас тут один Варвар, у нас в городе — штук двадцать таких. И каждый мнит себя «крутым», аж дальше некуда. Бабок у них до хрена и больше, магазины, рестораны, автозаправки… Не говоря уже обо всем прочем, что по нашей части.

— Значит, я пошел, — сказал Потапов. — В девять буду здесь, не скучайте.

— Соскучишься тут, — недовольно сказал Ледовской.

Потапов проснулся в восемь, пяти часов было недостаточно, чтобы отдохнуть по-настоящему, но могучий организм готов был к дальнейшей работе. Осторожно встал с постели, принялся торопливо одеваться, стараясь не потревожить Катю. Но она уже открыла глаза.

— Ваня, тебе яичницу сделать?

— Спи, Катюша. Отдыхай, я чего-нибудь перехвачу…

— Нет, я быстренько. Сегодня суббота, все равно на работу не нужно ехать, могу поспать, когда вздумается.

Она вскочила с кровати, накинула халат и побежала в переднюю комнату. Иван довольно улыбнулся. Бывает же такое — и любимая женщина, и жена обалденная!

В кухне было холодно, но Катя не стала растапливать печку, с ней возни много, а времени в обрез, включила портативную газовую плиту, подключенную к большому красному баллону, поставила сковородку, сноровисто нарезала сало, бросила в чугунную посудину. Газовой плитой пользовались в теплое время года, когда печку не топили, но если нужно быстро приготовить завтрак, ее и в ноябре несложно включить. Когда Иван почистил зубы и сел к столу, перед ним стояла тарелка с яичницей и чашка крепкого растворимого кофе.

— Катя, я чувствую себя полным идиотом, — сказал он.

— Почему?

— Такую жену, красавицу, нужно зацеловать до изнеможения, а потом одарить бриллиантами и путешествиями на Гавайи, или… куда там они возят своих баб, эти олигархи хреновы? В общем, на теплые пляжи с пальмами. А я не могу ни того, ни другого. Зацеловать — нет времени, аврал, на бриллианты и Гавайи эти хреновы нет денег. Дурак.

— И правда дурак, Ваня. Если думаешь, что такую жену, как я, можно купить какими-то паршивыми Гавайями.

— Ну, тогда в Кёльн свозить, на собор тамошний посмотреть. И в Мюнхен, и в Берлин. Хочу, понимаешь? Ты же немка, должна увидеть свою историческую родину, посмотреть, как там немцы живут. Но — не имею возможности.

— Вань, а зачем мне эти Кёльн и Берлин? Хорошо, конечно, съездить, но я родилась и выросла тут. Вот дурак, а! Я русская немка, для меня Германия то же самое, что и для тебя. Конечно, интересно, но не горит. Мы с Ромкой даже немецкого языка не знаем. Папа еще помнит, да и он давно уже русский немец.