— Ты не моя кьяра, Эсни!

— Тогда отпусти меня! — устало попросила я.

— Нет, — сжав губы, он замотал головой, отгоняя эту мысль.

— Неужели ты не видишь, что такая жизнь для меня мучение?

— Ты нужна мне, — его руки легли мне на плечи, не решаясь ни притянуть к себе, ни оттолкнуть.

— Мне этого мало.

Арнир попытался поцеловать меня, но я, увернувшись, подставила щеку. Тяжело вздохнув, он отпустил меня, не став настаивать на поцелуе, и постарался повернуть разговор в иное русло:

— Эсни, я решу вопрос с родом Нейрин. Я обещаю тебе, Арниэль возьмёт в жёны Марию, никого больше.

— Как? — горько улыбаясь, я предположила худшее. — Возьмёшь четвёртую жену из его рода?

Чертыхнувшись, он подскочил с кресла и, вцепившись в спинку, ответил:

— Нет, никаких браков. Я прошу тебя, доверь это мне.

— Слишком поздно, уже дело не только в долге Арниэля перед Орином, но и во мне самой.

— Тебя привлекает Орин? — нахмурившись, спросил муж. Заметив, как он затаил дыхание в ожидании ответа, я решила последовать совету кальна.

— Он эффектный мужчина, а еще пообещал мне, что я стану единственной его женой.

— Что? Когда вы успели обсудить это?

— За танцем, оказалось, у нас много общего, так что договориться не составило труда, — прикусив губу, я пыталась сдержать улыбку, муж ревновал меня!

— Эсни, ты не можешь …

— В том то и дело, что могу! Я не говорила тебе, но мой брат поклялся мне развести нас, едва я попрошу его об этом, — я хотела, чтобы Арнир наконец воспринял мои слова серьёзно, судя по тому, как он побледнел, мне это удалось.

— Что? Но почему? Когда?

Игнорируя все вопросы, за исключением последнего, я ответила:

— Перед тем как ты взял в жёны Элсу.

— Ты могла уйти уже тогда, но осталась. Почему? — тихо спросил Арнир, пытаясь понять меня. Наконец-то, в конце наших отношений, он впервые, постарался понять мои мотивы.

— Я люблю тебя.

— Что изменилось? Ты разлюбила? — его голос звучал обеспокоенно. Раньше бы я воспрянула духом, убеждая себя, что ему не всё равно, что он тоже любит меня, но сейчас мой ответ прозвучал как-то сухо и безэмоционально:

— Нет, я люблю тебя всё так же сильно. Просто надежда умерла. Я больше не держусь за тебя, я так устала бороться. Насильно мил не будешь. Я принимаю твое решение, я не твоя кьяра.

— Эсни, я…

Звук открывающейся двери прервал нас.

— Пап, вот вы где? Я звал тебя, ты что, не слышал? Мария исчезла! — сын тараторил и смотрел на отца с надеждой.

— Как исчезла?

— Я думаю, они вернулись в свой мир, вот записка от Маши, — сын передал записку, и мы с Арниром склонились над листом бумаги.

«Ты замечательный демон, даже без хвоста, но мне пора домой. Спасибо за всё, надеюсь, когда-нибудь ещё тебя увижу.

Маша».

— Не волнуйся, сынок, пошли за мной! — держа бумагу в руке, муж уверенно направился к двери, но на выходе обернулся и строго мне сказал:

— Мы не договорили.

Хлопнув дверью, он не услышал, что я ему ответила:

— Я уже всё решила, — прошептала я скорее для самой себя, чем для мужа.

— Ты уверена? — голос брата отражался от стен, эхом пролетая по всему храму.

Мой кивок Дар принял скептически, вздыхая и хмурясь, но пытался оттянуть исполнение своего обещания.

— Уверена! — мой голос звучал твёрдо и решительно.

Взяв мою руку и оголив запястье, он вытянул её над алтарём, всё ещё надеясь на то, что я передумаю. Однако мой повторный кивок не оставил ему выбора, и он начал произносить заклинание. С каждым словом Тьма вокруг сгущалась, а запястье болело всё сильнее. Огонь выжигал благословение Тьмы, я же, кусая губы, сдерживала крик боли. Слезы текли по моим щекам, но внезапно боль закончилась, Тьма начала таять. В нескольких шагах от меня я увидела мужа. С голым торсом, без обуви, в одних штанах, видно, он перенёсся ко мне, едва почувствовал боль.

Вытерев слезы тыльной стороной руки, я сняла его родовой перстень и молча вложила его ему в ладонь. Арнир схватил мою руку и, взглянув на запястье, раздавлено спросил:

— Зачем? Я ведь пообещал тебе, что наш сын свяжет свою жизнь с кьярой.

— Потому что я не твоя кьяра, — не веря ни в одно из сказанных слов, я потянула свою руку на себя, а демон просто разжал пальцы, отпуская меня. Больше нас ничего не связывало. Из храма выходила принцесса Эснира Хельга Авийская.

Прохладный ветер дул мне в лицо, но я не хотела покидать крышу башни. Здесь, вдалеке от сочувствующих взглядов, попыток обсудить со мной неудавшийся брак и недовольства брата, которому пришлось провести уже около сотни разводов, вдохновлённых моим решением демонесс, я чувствовала себя вольной птицей.

Вглядываясь в холодное серо-голубое небо, я представляла себя одним из этих пушистых белоснежных облачков, которые медленно плыли над землёй. Я бы хотела обрести такое же спокойствие и безмятежность. За спиной послышались шаги, но я не спешила разворачиваться к гостю.

Передо мной появился большой букет цветов нежно-фиолетового цвета, их аромат был нежным, мягким, ненавязчивым, чувствовался лишь тогда, когда цветы подносишь близко к лицу. Они не дарили своё благоухание каждому, нет, только той единственной, что держала их в своих руках.

Прикрыв собой холодные порывы ветра, демон стоял позади меня, не нарушая моего уединения, не стремясь заговорить, он чувствовал мою печаль и не навязывал своё общество, просто был рядом.

Сделав шаг назад, я облокотилась на грудь мужчины, вдыхая его аромат. Сильные руки бережно обняли меня за плечи, даря тепло. Наслаждаясь тишиной, мы смотрели на небо. Я и кальн Орин.

Первая наша встреча на этой башне произошла неделю назад. Кальн попросил разрешения остаться рядом и насладиться видом, мне было всё равно, сердце болело от разлуки с любимым, на пальце больше не чувствовалось тяжёлого перстня. Я чувствовала себя голой, пустой. Орин не пытался разговорить меня, молча стоял рядом и рассматривал то моё лицо, то вид на парк.

На следующий день он подарил мне букет цветов и вновь составил мне компанию. Наше молчание не резало слух, не раздражало и не заставляло нервничать, нам было хорошо просто молчать рядом. Странное ощущение, это молчание нас связывало, дарило общую тайну.

Вскоре я поймала себя на мысли, что уже жду Орина, а его компания стала такой же неотъемлемой частью этой башни и этого вида. Вчера я даже заулыбалась, услышав его шаги, этот мужчина становился всё ближе, хотя моё сердце всё ещё болело по мужу.

Я не видела Арнира с тех пор, как вернула ему перстень и вышла из храма. Все попытки сестры, Императрицы и кого-либо рассказать мне хоть что-то о бывшем супруге я обрывала на корню. Он ушёл из моей жизни, теперь я хочу, чтобы он покинул и мои мысли, возможно, тогда и моё сердце отпустит его.

Наслаждаясь объятиями другого мужчины, пока только друга, я радовалась, что моё тело не противится им, что моё сердце не испытывает негодования или брезгливости. Долгими ночами, лёжа в холодной огромной постели, я боялась, что не смогу испытать к другому мужчине симпатию, страсть, желание. Что чужие объятия станут мне противны, и я не смогу преодолеть себя, но нет, моё тело жаждало ласки.

— Вчера я разговорила с братом о браке между нами, — тихо, словно я делюсь самой большой тайной, произнесла я, нарушая тишину. — Он сказал, что благословит этот брак, если мы того желаем.

— Вы желаете стать моей? — его голос был спокоен, но я слышала, как участилось его сердцебиение.