— Ладно, давайте выпьем. Есть повод. С боевым крещением, ребята.

— Да мы, получается, ничего сегодня и не сдела­ли, — произнес с досадой Шуракен.

— Не горюйте. У вас все еще впереди. Командор увидел, как во двор вошел тот самый

переводчик, который работал с Михаилом.

— Юра, иди поешь с нами, — пригласил Коман­дор.

Переводчик сел на ковер.

— Вы знаете, что в полку произошло?

— Нет, а что?

— Духи совсем обнаглели. Устроили налет на гос­питаль. Утащили хирурга и медсестру. Девчонке, го­ворят, всего двадцать лет.

Ставр и Шуракен посмотрели друг на друга.

— Женя... — пробормотал Шуракен.

Ставр взглядом предупредил его: молчи, это наши дела.

Командор, почувствовав что-то, внимательно посмотрел на парней. Шуракен, никогда не умевший лукавить, потянулся за лепешкой, чтобы избежать прямого взгляда Командора. Ставр, наоборот, про­явил к ситуации интерес:

— Вот сволочи. Надеюсь, им этого не спустят, по­шлют спецназ?

Переводчик с сомнением покачал головой:

— Не знаю. Война кончается. Отношения с по­левыми командирами очень непростые. Скорей все­го руководство полка начнет переговоры.

— Переговоры? Какие тут могут быть перегово­ры? — напрягся Шуракен. — А если духи убьют хи­рурга и сестру?

— А вы думаете, это исключительный случай? У духов это обычное дело — взять пленных. Обме­нивают, требуют выкуп. Бывает, что и убивают.

— Иван Георгиевич, может, мы попробуем отбить сестру и хирурга? — предложил Шуракен.

— Нет. Во-первых, мы завтра улетаем. А во-вто­рых, вряд ли руководство полка позволит нам вме­шиваться в их дела. Они тут воюют несколько лет, это их территория. Мы же — варяги, пришлые. По­просят помочь, тогда может быть.

Сумерки на востоке короткие. Сгустилась жар­кая бархатная тьма. Над абрикосовыми и персико­выми деревьями зажглись звезды. От табачных лис­тьев, сушившихся на бечевках, натянутых под наве­сом, поплыл густой дурманящий дух.

Ставр и Шуракен придумали для Командора ис­торию о том, как днем они познакомились в госпи­тале с двумя ребятами из спецназа, что было почти правдой, и пообещали вечером к ним зайти. Коман­дор знал, что с «рексами» его парни неизбежно на­пьются, но сегодня был тяжелый день, и им надо было снять стресс.

В госпитале худшие ожидания Ставра и Шуракена подтвердились. Медсестрой, попавшей в плен к моджахедам, была именно Женя.

Дальше стали действовать, как их учили — быс­тро и решительно. Выяснили, что переговоры с по­левым командиром, учинившим налет на госпиталь, будут вестись через афганца, представителя местной власти, служившего связующим звеном между совет­скими и теми, кого теперь тактично стали именовать «вооруженной оппозицией». Быстро составив план действий, Ставр и Шуракен решили, что прежде все­го необходимо добыть машину. Подходящий «уазик» нашли возле штаба полка. Водитель-сержант проха­живался возле машины, критически рассматривая покрышки. Ставр бесшумно возник из темноты у него за спиной, подмял и мгновенно вырубил. За­тем он отволок сержанта за угол здания и усадил там, прислонив спиной к стене. Когда Ставр вернулся к машине, Шуракен уже сидел за рулем, разогревая двигатель. Из полка поехали в кишлак и «повязали» сельского голову прямо в служебном кабинете, под носом у секретаря и охраны. Афганец вынужден был показать дорогу в горный кишлак, в котором распо­лагалась ставка полевого командира, похитителя со­ветских медиков.

Возле кишлака трясущийся от страха проводник попросил отпустить его, ссылаясь на то, что больше ничем не может быть полезным. Если полевого ко­мандира нет в кишлаке, а его скорей всего там нет, то он на одной из баз в неприступном горном уще­лье, а туда сельский начальник отказывался вести даже под угрозой смерти. Он клялся, что не знает ни тайных троп, ни паролей, чтобы миновать засады на дальних подступах. Может быть, он не врал.

В это время Женя ассистировала хирургу в бога­том афганском доме. Тяжелораненый моджахед ле­жал на полу на коврах, застеленных полотняной тка­нью. Оперировать приходилось, стоя на коленях. Двое бородатых воинов Аллаха стояли над раненым с аккумуляторными фонарями в руках. Полевой ко­мандир, брат раненого, сидел на корточках в углу. С неподвижным и внешне абсолютно бесстрастным лицом он наблюдал за операцией.

Из-под рук хирурга вдруг ударила струя крови. Она попала ему в лицо. Хирург посмотрел на Женю и покачал головой. Раненого спасти не удалось.

По горной тропе Ставр и Шуракен подобрались к кишлаку. Глинобитные хижины с плоскими кры­шами лепились к горному склону. В нескольких окошках мерцали слабые огоньки керосиновых ламп, но в одном доме ярко горел электрический свет. Ставр и Шуракен стали спускаться к кишлаку и вскоре оказались на крыше дома, пристроенного вплотную к скале. Плоские крыши почти смыка­лись, между ними были перекинуты доски, по ко­торым можно было перейти с одной крыши на дру­гую. На одной из крыш стояла лошадь, накрытая пестрым ковром. Она вскинула голову и скосила на пришельцев блестящий тревожный глаз. Шуракен подошел к лошади, похлопал ее по шее, успокаи­вая. Он любил лошадей, и те отвечали ему взаим­ностью — спокойно принимали еду из его рук, разрешали себя гладить, слушались. Порой детские навыки оказываются важнее многолетней спецпод­готовки. Лошадь успокоилась, и бойцам удалось ос­таться незамеченными.

Подобравшись к дому, в окнах которого горел электрический свет, Ставр и Шуракен с крыши со­седнего строения осмотрели внутренний двор. Это почти наверняка был тот самый дом, который им ну­жен. Во дворе стояло несколько машин, возле них сидели вооруженные люди. Ставр и Шуракен нача­ли прикидывать план дальнейших действий, но тут дверь распахнулась, и из дома во двор выволокли мужчину и девушку в белых халатах.

— Женя, — прошептал Шуракен. Ставр кивнул.

Хирурга поставили на колени.

— Иншалла, — произнес вожак моджахедов. Афганец, державший хирурга, неспешно достал

нож и спокойно, как барану, перерезал ему горло. Женя закричала от ужаса. Вожак сказал что-то сво­им людям, кивнул на девушку и повернулся, чтобы уйти в дом. Афганец потянул Женю куда-то за со­бой, она рванулась, он толкнул ее. Женя упала. Аф­ганец сделал движение к ней, но тут прогремел выс­трел. Убитый наповал моджахед упал на Женю. Крик ужаса потонул в грохоте стрельбы.

Стреляя с крыши, Ставр и Шуракен имели зна­чительное преимущество — несколько секунд все, кто был во дворе, представляли собой удобные ми­шени. Ребята успели завалить четырех моджахедов — из тех, кто был ближе к Жене. Оставшиеся в живых бросились под прикрытие машин. Вожак успел спря­таться в доме.

— Прикрой! — крикнул Шуракен — Я иду за ней!

Ставр, не целясь, поливал свинцом все простран­ство двора, не давая моджахедам высунуться из ук­рытий. Шуракен прыгнул во двор и перекатом в два броска добрался до Жени.

— Все в порядке, — сказал он. — Мы уже с то­бой.

Ставр в доли секунды заменил магазин автомата.

— Давай, Шуракен! — заорал он — Я готов!

Шуракен закинул себе на шею руку Жени и вме­сте с нею поднялся с земли. Прикрывая их, Ставр стрелял в ответ на любое движение возле машин и стен, окружавших дом. На их счастье, моджахеды пока не понимали, сколько человек окружили дом, и предпочитали не высовываться.

Женя оказалась храброй и сообразительной де­вушкой. Когда Шуракен подставил ей руки, она сра­зу поняла, что от нее требуется. Опершись ногой о его сомкнутые в замок ладони, Женя ловко вскараб­калась Шуракену на плечи. Этого было достаточно, чтобы Ставр смог схватить ее за руку и втащить на крышу. Шуракен простреливал двор, давая напарни­ку время перезарядить автомат. Затем Ставр прикры­вал его, пока Шуракен по столбу, поддерживающе­му навес, вскарабкался наверх.

Потом был бешеный бег в темноте по крышам, по качающимся узким доскам. В кишлаке слышалась беспорядочная стрельба. Стреляли моджахеды, которым в каждой тени чудился русский спецназ. Пос­ледней была крыша, на которой стояла лошадь. Ставр и Шуракен переглянулись, они мгновенно поняли друг друга.