Гайдамак поднял голову. Лицо его было обо­драно.

— За Женьку порву. А разобраться... Мы с тобой сами разберемся.

Напарники встретились только на следующий день на тренировке. Шел дождь. Подшибякин отки­нул капюшон штормовки и посмотрел в небо. Кап­ли стекали по его лицу, выделяя морщины на старой неровной коже.

— Нет, не развиднеется, — сказал он. — Ничего, дождь делу не помеха. Давайте-ка начнем.

Ставр и Шуракен стояли друг против друга. В их неподвижности, напряженности лиц, немигающих взглядах зрачок в зрачок ощущалась угроза. Они сто­яли не как партнеры, пришедшие на тренировку, а как враги, явившиеся на дуэль.

Дождь усилился. Футболки на парнях намокли, прилипли к телу, подчеркивая рельеф мускулатуры. По лицам текли ручейки воды.

— Значит, атака — защита — контратака. Ну, хоп! Погнали.

Ни один из противников не спешил атаковать.

Продолжая свой безмолвный диалог, они стали мед­ленно двигаться по кругу.

— Ну, мои птички, мои бабочки, давайте отра­ботаем на раз-два-три и пойдем примем для профи­лактики по триста капель.

Ставр улыбнулся Шуракену. Верхняя губа изог­нулась, открывая неожиданно волчий оскал белых зубов. И все же — это улыбка. В ней был веселый и злой вызов. Ноги Ставра легко и упруго переступа­ли по мокрой траве и грязи, ища самую выгодную для атаки позицию. Эластично сработали голено­стопные суставы, бросая его вперед. Шуракен отве­тил встречным выпадом. Это было похоже на нача­ло поединка двух рыцарей, когда первый контакт — прямой и бесхитростный удар копьем в щит против­ника. Сходство с рыцарским поединком усиливалось тем, что это был не обычный тренировочный поеди­нок профессионалов, в котором, как говорится, «ни­чего личного», а бой за сердце дамы. В этой схватке безумствовала страсть молодых самцов, бьющихся за обладание возлюбленной.

И тем не менее это была схватка мужчин, спа­янных принципами и инстинктами боевого брат­ства, уже испытанными в деле. Каждый из них имел свои преимущества и недостатки. Ставр был изоб­ретательней как личность, и как боец он был более одаренным — в битве чувствовал себя как рыба в воде. Но сейчас решающее значение имели те глу­бинные чувства, которые толкали их на поединок. Ставр мог предъявить только свою гордость, Шу­ракен — свое понятие о мужской чести и справедливости. Шуракен имел большее право на победу, и Ставр это знал.

Достаточно быстро Подшибякин понял, что пар­ни сцепились не на шутку. Он скинул капюшон и сделал движение вперед, чтобы развести своих «вы­кормышей», как сцепившихся псов, но вовремя при­тормозил. Слишком очевидно было, что его попыт­ка вмешаться не увенчается успехом и приведет толь­ко к потере авторитета.

Бойцы наносили друг другу удары, беспощадные и опасные. Но их тренированные тела были защи­щены тугой, как литая резина, мускулатурой, спо­собной держать такие удары. Подшибякин смирил­ся с ролью невольного секунданта, ему оставалось только с профессиональным вниманием следить за схваткой, оценивая результат своих трудов.

Шуракену удалось сбить Ставра с ног, и он тут же обрушился на соперника всей своей тяжестью и произвел болевой захват.

— Все... Я держу тебя.

Ставр попытался ответить, но сквозь стиснутые зубы прорвалось только хриплое рычание. Пытаясь освободиться от хватки Шуракена, он преодолевал невыносимую боль.

— Кончено, прекрати... — почти попросил Шу­ракен.

На пределе сил Ставр попытался провести контрприем против болевого захвата. Шуракен сда­вил сильнее. Сквозь прерывистое дыхание обоих противников послышался хруст выворачиваемого плечевого сустава.

Ставр потерял сознание.

Шуракен выпустил обмякшее тело своего друга-соперника, обессиленно отвалился назад, садясь на землю. Тело Ставра стало медленно заваливаться вперед, и Шуракен потянул его на себя, чтобы не дать упасть лицом в жидкую грязь. Они были похожи сей­час на гладиаторов после боя. И то, как сидящий в полном изнеможении Шуракен придерживал на сво­их коленях тело Ставра, было позой защиты. Дождь смывал с лица Ставра грязь и кровь, открывая бе­лую чистую кожу, как знак того, что своим пораже­нием он искупил вину.

Узнав о драке и травме, полученной Ставром, Ко­мандор разозлился не на шутку, но он слишком ува­жал Подшибякина, чтобы вызывать инструктора для разбора полетов к себе в кабинет. Командор пришел к Подшибякину в тренировочный комплекс.

— Как ты мог позволить им сцепиться?

— Понимаешь, так сцепиться мужики могут только из-за женщины. Мешать им в такой ситуа­ции вредно для здоровья и авторитета. Накостыля­ли бы они мне по старой шее, как потом статус-кво восстанавливать?

— Да иди ты к черту со своим статус-кво. Мне сейчас нужна надежная пара спецов, а они рвут друг другу глотки, как дворовая шпана.

— Зря меня обижаешь, Ваня. Какая такая шпа­на? Ребята работали правильно, профессионально.

— Ну спасибо. Успокоил.

— Смотри на это проще. Ребята молодые, понят­но, что у них проблемы с женским полом. А как

такие проблемы решаются, известно — кто конкуренту рога посшибал, того и валенки.

— Они что, не могли каждый себе по девке найти? Что, их в Москве мало?

— Э нет... Ты себя, Ваня, вспомни. Какая для тебя была слаще других? Девчонка друга, а еще лучше подружка старшего брата.

Командор задумался, улыбнулся воспоминаниям.

— Сестренка была у друга. До сих пор снится.

— Вот то-то. Ты их, Ваня, там не очень прессуй. Хотя выпороть, конечно, следует, чтоб осознали и неповадно было.

Два дня после того вечера, когда она увидела Ставра с Лерой, Женя пролежала в общежитии. Она, ни разу не пропустившая ни одной лекции, ни одного практического занятия, потеряла вдруг интерес к учебе. Ей не хотелось вставать, умываться, выбирать одежду, нацеплять на лицо дежурную улыбку и приветливо болтать с сокурсниками в перерывах — в общем, вести привычный образ жизни, в которой Егор занимал такое огромное место. Видя, как она лежит лицом к стене, соседка по комнате Ирка расстраивалась и даже подумывала, не отменить ли свидание ради того, чтобы побыть с подругой.

— Женька, кончай себя изводить, — подсела она на кровать Жени. — Ну застукала его с другой — подумаешь, эка невидаль. Мужики все такие: одну ягодку беру, на другую гляжу, третью примечаю... Пошли его на фиг, закрути роман. Ты же не девочка, а сказка. А, Женьчик?

Ирка заглянула в лицо подруги, распухшее от слез.

— Ну вот, опять. Хочешь, я на свидание не пойду? А то без меня ты тут еще отравишься или из окна кинешься. На фига она — такая любовь?

Услышав стук в дверь, Ирка бросилась открывать, уверенная, что пришел ее парень. Открыв дверь, она испуганно отступила. Лицо стоявшего на пороге Шуракена после драки со Ставром было жутким.

— Ой! — вскрикнула Ирка. — Вам кого?.. Женя подняла голову и посмотрела на него.

— Женя, можно войти? — спросил Саша.

— Входи, Саша.

Ирка догадалась, что это Саша Гайдамак, о котором много слышала от Жени, но видела его впервые и с любопытством оглядела его. Составить представление о в буквальном смысле истинном лице парня сейчас было просто невозможно, но Ирка отметила высокий рост, отличную фигуру и светло-русые волосы с красивым стальным отливом.

— Ну я побежала, а то меня ждут, — тактично пояснила Ирка, сняла с вешалки пальто и выскочила за дверь.

Женя встала с кровати, поправила волосы и посмотрела на разбитое лицо Шуракена.

— Ты с Егором подрался?

— Давай не будем об этом.

— Хорошо. Садись. Я сейчас чайник поставлю.

— Не надо. Давай поговорим.

Они напряженно сидели друг против друга — Женя на кровати, Саша на стуле у стола, где в круге

света от лампы лежали учебники и тетради с конс­пектами.

— Я люблю тебя, Женя, — с усилием произнес Шуракен. — Знаю, что ты меня не любишь...

— Какой ты глупый, Сашка! Конечно, я тебя люблю. Очень люблю. Ты мой самый близкий друг.

Шуракен горько усмехнулся:

— Вот ты и сказала все, как есть. Друг. Между мужчинами — это очень много значит. Между жен­щиной и мужчиной — ничего.