Слушая рассказ Семена, Игорь остановился.

— Пойдем скорее, — хватился он, когда Семен умолк. — Время к полудню, а мы все еще петляем по-заячьи вместе с паршивым ручейком.

— Ты, паря, в тайге не хули ничего, не то боком обернется твоя ругачка.

Игорь засмеялся:

— Ох уж эти таежные приметы, непробиваемое суеверие. Интересно, что может с нами сделать этот безобидный ручей?

А ручей словно и не обращал внимания на своего обидчика, с холодным равнодушии продолжал негромкую песню, начатую тихо в далеких истоках, да так и не поднятую до высокого звучания.

Угадывая очередную петлю, Игорь спрямил дорогу, сокращая расстояние. Там, за тальниковой изгородью, они с Семеном уже в который раз пересекут узкое русло, нацелятся на новый путевой ориентир. Раздвинув упругие прутья, Игорь остановился. «Что такое?» Давно высохшее русло ручья поросло высокой травой, каменные плиты, побелевшие на солнце, казались мозаичными вкраплениями в зеленое поле, купол муравейника шевелился от бесконечной суеты живых существ.

— Где же вода? Куда ушла вода? — набросился Игорь на Семена, как будто это по его магической воле безнадежно пересохло русло ручья.

— Вот и ищи теперь, куда он схоронился.

Пришлось вернуться по следам, оставленным водой в давние годы.

Нет, ручей не свернул в другую сторону, не нашел себе другого русла, обходя каменные преграды. Он исчез как по мановению волшебной палочки.

— Ушла вода под землю, — показывая на узкую расщелину в скале, сказал Семен. — И давно ушла.

— Что же дальше? — растерянно спросил Игорь.

— Пойдем дальше по староречью.

Скоро пропали следы и старого русла. Оно вывело искателей на гладкую каменную, площадку, лишенную растительности, серую, безмолвную, загадочную даже для такого следопыта, как Семен Сумкин.

Игорь растерялся окончательно. Опять неудача, новое огорчение для профессора.

— Однако, надо идти прямо, — уверенно проговорил Семен, предварительно выкурив несколькими глубокими затяжками маленькую трубку. — Как птицы летают.

И хотя Игорю это предложение показалось сомнительным: впереди, до самого горизонта, гладкая каменная поверхность без единого кустика, он покорно побрел за Семеном. Показаться сейчас на глаза Максиму Харитоновичу ему было еще страшней.

Вертолет вернулся только к вечеру. Радостные и возбужденные, Максим Харитонович и Дмитрий вышли на кабины и сразу были встречены вопросительными взглядами Любы и Ольги.

— А где мужики? — весело спросил профессор. — Есть для них дело.

Люба виновато опустила глаза.

— Оскандалились, деда, мы тут без тебя, проштрафились.

— Что такое?.. Где Головин, где Сашко? — в голосе профессора послышались тревожные потки.

— Рация отказала, — чтобы больше не мучить деда, выпалила Люба. — В палатке Сашко, копается в передатчике.

— А радиограмму успели передать?

— В том-то и дело, что нет, — выходя из палатки и не глядя в глаза профессору, проговорил Сашко. — Только стал настраиваться, тут что-то щелкнуло в передатчике, и все стихло.

— А что Головин?

— Григорий Петрович все время был рядом. Сейчас пытается восстановить рацию.

— Я рассчитывал, что по моей радиограмме нам подбросят горючего для продолжения воздушной разведки на вертолете. А теперь нам и отсюда не выбраться.

Казалось, никогда профессор не был так растерян. Ведь они уже почти у цели. Сегодняшний полет дал ощутимые результаты: по отметке на карте Дремова разыскали старое зимовье, где он прожил несколько лет. Жилье беглого каторжника сохранилось на удивление, крепкие лиственничные бревна выглядели так, словно срублены всего десяток лет назад. Дмитрий с летчиком разобрали щелеватый пол из старых дранин, нагребли слежавшуюся под полом землю и промыли ее на лотке. Обнаружилось несколько крупинок золота, неосторожно оброненных Дремовым в зимовье и провалившихся в половые щели. За все эти годы в избушке Дремова никто не бывал: добраться до нес можно было только по знакомым тропам. Сверху ее надежно прикрывала густая зелень тайги. И если бы не дремовская карта, можно было бы ходить вокруг да около зимовья целые годы и не обнаружить его.

«Воистину, как много надо пережить и сделать, чтобы «дремовский клад» из мифа стал действительностью, — глубоко задумался Дмитрий. — Если бы не удалось обнаружить в партизанском окопе бутылку с картой, ни в жизнь бы не найти зимовья прадеда. И Голиков, и Шмидт ни за что ни про что сложили головы. И дедов моих Степана и Ивана ввели в искушение, толкнули на преступный путь».

Профессор решил перенести лагерь к дремовскому зимовью и от него продолжать поиски золотого водопада. Задача облегчалась тем, что район поисков суживался, а с помощью воздушной разведки обследование его можно было бы ускорить. И вот новая неудача: горючего почти нет, радиосвязь с областным центром прервана. Максим Харитонович раскрыл спичечный коробок, на дне которого лежали тяжелые желтые крупинки.

— Смотрите, Ольга Архиповна, и ты, Люба, вот он, первый подарок удачливого золотишиика.

Старый ученый на какое-то мгновение забыл обо всех тяготах похода и горьких неудачах. Он стоял закинув голову, и острая бородка, усыпанная серебряными нитями, была нацелена туда, где дремало забытое зимовье.

Из палатки вышел Головин. К группе геологов подошел летчик. Все были в сборе, за исключением Игоря и Семена, ушедших в дальний поиск. Все ждали решения профессора. А он, внимательно вглядываясь в озабоченные лица своих спутников, ждал, что скажут они.

Первым нарушил молчание летчик.

— Еще два-три часа полета — и машину можно сдавать в металлолом.

— Хорошо, — услышал он одобрительный возглас профессора.

— Что хорошо? — не понял летчик.

— Хорошо, что у нас есть еще два-три часа. Из тайги нам уже за такое время не выбраться, а для разведки хватит.

— В самом деле, — неожиданно заговорил Головни. Удача профессора и в него вселила уверенность, что время в экспедиции потрачено не зря, успех близок. — Дремов не мог охотиться вдалеке от зимовья, зверей достаточно и поблизости. И еще водопад говорит сам за себя: вода скатывается с отвесной каменной скалы. Надо разыскать скалистую гряду в районе зимовья и обследовать ее подножие.

— Предложение хотя и не новое, но дельное, — резюмировал Максим Харитонович. — Как только вернутся Семен с Игорем, переносим лагерь к дремовскому зимовью. Оттуда и разведку вести ближе.

Когда профессор закончил распоряжения и все члены экспедиции занялись своими делами, Ольга подошла к Максиму Харитоновичу.

— А что прикажете делать мне, вашей случайной пленнице?

— Помогайте варить щи!

Предложение было сделано таким тоном, что на него нельзя было обидеться.

— Разрешите выполнять? — по-военному отчеканила Ольга.

— Выполняйте.

Ольга сняла халат, схватила ведро и побежала к ручью за водой.

— Минуточку, — остановил ее Сашко. — Дрова и вода — обязанности кухонного мужика. А в этой роли до сих пор выступал я.

Ольга впервые внимательно поглядела на Сашка. Неуклюжий парень, провожаемый ее теплым взглядом, внезапно преобразился. Откуда взялась прыть у медлительного, неповоротливого хлопца.

Горел костер, кипела вода. Ольга и Сашко, весело переговариваясь, готовили ужин.

В контору правления колхоза «Заря» вбежала девушка. Она остановилась посреди комнаты, большими округлыми глазами разыскивая председателя.

— Савва Елизарьевич! — воскликнула она, увидев его в окружении колхозников. — Ни Ольги, ни вертолета нет третий день, а вы спокойно сидите в своем председательском кресле. Будто египетский фараон!

Всякую критику слышал в свой адрес Каинов за двадцать лет председательской власти, но до «фараона» не доходило.

— Цыц, малявка! — крикнул он на Таню. — Я сам третий день не сплю, не ем. И область и район покою не дают. Пропали где-то наши послы. И с экспедицией никакой связи нет.