— Извините меня, Савва Елизарьевич, погорячилась я. Но ведь Ольга единственная моя сестра, — готовая зареветь, взмолилась Таня. — Соедините меня с первым секретарем обкома.

— Ого! Ишь ты какая!.. Он звонил мне и говорил, что на розыски послан вертолет, вот-вот должен к нам подрулить.

Таня выскочила на улицу. Она должна немедленно лететь — спасать Ольгу и Диму!

Каинов не обманул, скоро над селом повисла неуклюжая стрекоза с длинным обвисшим хвостом, она нацелилась на площадь перед правлением колхоза и мягко приземлилась, взвихрив винтом осевшую на землю пыль и распугав многочисленные стаи домашней птицы. Счастливо избегнув столкновения с метнувшимся под ноги визжащим от испуга кабанчиком, Таня подскочила к вертолету.

— Вы полетели спасать Ольгу? — вытянула ока худенькую руку. — Я знаю, где она, знаю, где Дима!..

В эту минуту Тане казалось, что, кроме нее, никто не укажет курса спасательным машинам. Заведомо говоря неправду, она верила самой себе по какой-то внутренней интуиции, что знает, где сейчас Оля и Дмитрий.

— Без паники, крошка!.. — обнажив белозубую улыбку, угомонил Таню молоденький пилот. — Чуточку терпения, уточним координаты.

— Я все знаю, возьмите меня с собой.

— Вот сейчас с председателем согласуем… — ответил парень, подавая подоспевшему Каинову пакет. — Вы, папаша, держите связь с нашим подразделением, может, потребуется дополнительная помощь. А эта крошка действительно знает, куда мне лететь?

Савва Елизарьевич досадливо махнул рукой. Таня пырнула в темный люк кабины и уже через минуту почувствовала, что вертолет в воздухе.

Напрасно в лагере геологов ждали Игоря и Семена. Они не пришли на вторые сутки, не появились и на трезви. Сниматься с места было нельзя, разбивать отряд на две группы нецелесообразно, оставлять в старом лагере одних женщин опасно. Тяжело бездельничать, чувствовать себя связанным по рукам и ногам, когда ноги нужны для того, чтобы шагать к цели, а руки — чтобы взять ими сокровища.

Максим, Харитонович отозвал Дмитрия в сторону:

— Слетаем еще разок к зимовью.

— Профессор, надо искать пропавших товарищей.

— Направление, взятое ими, мне известно, оно совпадает с нашим курсом. Сейчас утро. Семен с Игорем кипятят чай на костре, вот мы их и обнаружим по дыму… Григорий Петрович, вы остаетесь в лагере за старшего. Продолжайте доискиваться неисправности в рации. Люба вам поможет, дома она здорово шаманит над приемником. Любава, не скучай! — поцеловал он в лоб внучку. — Мы Летим искать наших следопытов.

Молодые люди обменялись прощальными взглядами.

Головин долго стоял у костра, провожая беспокойным взглядом взлетевший вертолет, пока он не скрылся за пирамидальными вершинами сосен. Вдруг его настороженный слух привлекло хаотическое нагромождение звуков, донесшихся из палатки, куда ушла Люба. Обычно так беспокойно потрескивают короткие волны радиоприемника во время его настройки. И словно над самым ухом кто-то совершенно отчетливо проговорил: «…ведутся розыски отряда профессора Котова и исчезнувшего вертолета». Дальше что-то щелкнуло, как раздавленный щипцами грецкий орех, и опять все смолкло.

Люба выскочила из палатки:

— Вот досада, всего полминуты поговорил, и снова онемел, — со слезами в голосе обратилась она к Головину.

— Но ведь нас ищут… ищут! — радостно воскликнул геолог. — Сашко, Ольга Архиповна, больше огня, выше костры. Нас ищут!

— Да мы, собственно, и не терялись, — насмешливо проговорил Сашко, — а только растерялись.

Но Головни не слышал каламбура Сашка. Хватая длинные сушины, заготовленные для костра, он бросал их в жаркое пламя, поднимая фейерверки искр, а те трассирующими строчками прошивали неподвижный голубой воздух, разноцветными ракетами взмывали ввысь, приглашая воздушную машину на посадку.

И она появилась, словно ждала приглашения, покружилась над поляной с высокими кострами, привлеченная светом пламени, и медленно опустилась у опушки леса, подобрав винты, как бы опасаясь подпалить их на жарком огне.

Наступила всеобщая суматоха. Таня обнимала и целовала Ольгу, не давая ей опомниться и сказать хотя бы два слова. Головин наседал на вертолетчика, требуя немедленной эвакуации лагеря и переброски его в Иркутск. Люба торопила пилота отправляться в погоню за дедом, который улетел в тартарары, и неизвестно, как кончится эта его новая затея, а Сашко безучастно смотрел на своих друзей, а потом решил, что теперь самая пора обедать, и отошел к костру, где в котле поспевал отличный суп, заправленный бараньей тушенкой.

Первым тонкую струйку дыма, поднимавшуюся над гладкой поверхностью скалы, увидел Дмитрий.

— Дым, — сказал он всего одно слово, и этого слова было достаточно, чтобы насторожить профессора и пилота.

Дым в безлюдной местности, на голой скале, где не уживается растительность, откуда бежит зверь и птица, появился неспроста.

А струйка дыма приближалась, из прозрачной она становилась темной и густой. Пилот уже различал силуэт человека, сидящего на корточках и поддерживавшего свой сигнальный костерок.

— На посадку, — скомандовал Максим Харитонович, — это наш человек. — В сгорбленной фигуре у костра профессор безошибочно узнал проводника экспедиции Семена Сумкина.

— Где Игорь? — первым сошел с вертолета Максим Харитонович.

— Там… — неопределенно указывая куда-то вниз, ответил Семен.

Профессор и Дмитрий подошли к краю обрыва. Отвесная круча, казалось, не имела подножия. Острые уступы, седловины, замысловатые арки, головоломные карнизы, кончающиеся скальными отростками, каменные зубы чудовищ, обнаженные как бы для острастки пришельцев, черные, желтые, серые, бесформенные глыбы, нагроможденные друг на друга, как после землетрясения, и где-то там, среди этого хаоса, Игорь Колосовский.

Профессор нахмурился.

— Как там? — подходя вплотную к Семену и беря его за грудь, взревел Максим Харитонович. — Кто позволил? Я спрашиваю, кто позволил?

Семен как стоял на коленях, так и остался стоять, словно винясь перед руководителем экспедиции за то, что отпустил Игоря одного. Рукой он все еще машинально отрывал от полы пиджака длинные лоскуты материи и подбрасывал их в костер, где уже сгорел его вещевой мешок, сапоги и любимый картуз.

Сдерживая нетерпение слушателей, Семен рассказал, что они шли по ручью, затем по высохшему руслу, а уже потом по следам, оставленным на камне. Игорь никак не хотел возвращаться к профессору, не выполнив задания. Вчера под вечер они пришли сюда и у самого обрыва устроили ночевку. «Отсюда, наверное, низвергался золотой водопад, — заявил Игорь. — Завтра все узнаем».

Утром, когда Семен проснулся, Игоря на месте уже не было, он ушел вниз по головоломному спуску. Семей решил было идти следом за ним, но куда там, даже взглянуть вниз страшно, не то что оторваться от края скалы.

До этого они с Игорем видели в воздухе вертолет, вот Семен и решил сегодня ждать его появления, чтобы на машине спуститься в бездну на розыски Игоря. С самого утра он палит в костре свою Лопатину, чтоб привлечь внимание пилота.

— Парнишка бойкий, не пропадет, — успокоительно закончил Семен.

— А теперь вниз, — распорядился профессор, выслушав рассказ Семена.

Пилот послушно включил мотор, вертолет, лениво перешагнув каменный барьер, стал медленно опускаться в глубокую котловину.

— Это какая-то мышеловка… Горючего последние капли, — ворчал пилот, осторожно снижая машину почти по отвесу, едва не задевая за клыки и бивни, выставленные скалой на его пути.

Никто не отозвался на его слова. Все три пассажира вглядывались в расщелины, уступы и впадины, стараясь обнаружить следы спускавшегося здесь Игоря. Максиму Харитоновичу показалось, что на неровной поверхности белеет клок рубахи Игоря, еще ниже — следы крови, у самого подножия — войлочная шляпа. Нет, все это плод обостренного воображения, меняющиеся расцветки камня, известняковые отложения, багровые прожилки. Дмитрий тронул профессора за плечо: