- О чем он? - шепнула Элен.

- Надо с ним говорить, - так же тихо ответил Клайв, - если выпутаемся, я тебе расскажу.

- Ты мне нужен, - между тем продолжал мертвец.

- Что это значит? – Клайв не верил своим ушам - менее всего он ожидал услышать подобное.

- Ты сильный, люди идут за тобой… веди их… их кровь и мозг оживляют меня… надо пятьдесят.

- Куда вести?

- Веди ко мне.

Клайву показалось, что он ослышался.

- Ты убиваешь невинных, убиваешь дорогих мне людей, а теперь я должен услышать такое?! Ты, прогнившая тварь!

- Хорошо! – в голосе Грюнфельда послышались довольные нотки. – Борьба и есть жизнь… моя жизнь… борись, человек. Ну а пока…, - глаза мертвеца загорелись желтым огнем, он протянул вперед руку и Элейн, стоявшая за спиной Берри, вдруг обмякла и упала.

Клайв оглянулся и посмотрел на нее - лицо девушки стало мертвенно-бледным. Настолько бледным, что ему показалось, будто он видит восковую куклу.

- Ты уйдешь, она нет, - вновь прозвучал страшный голос. – Хочешь её с собой?

- Да что тебе надо? Образина, твою мать! – закричал Клайв, в котором, от бессилия и непонимания, поднималась бешеная злость.

- Будешь бороться…старуха… Альтштау. Иди там на дорогу.

- Где - «там»?

- Альтштау.

- Ты хочешь, чтобы я боролся с тобой и пытался остановить?

- Да, так надо. Таково условие. Я должен заслужить жизнь, ты тоже. Я или ты.

- Кому это мы должны? – спросил Клайв, одновременно с ужасом предчувствуя ответ.

- Есть Великий Хозяин. Таково единое решение. Освободивший меня только способен остановить.

- Я не понимаю, что ты сейчас сказал, - Клайв покачал головой.

- Понимаешь,… думай, я это уже говорил… не надо лукавить.

- Да пошел ты!

- Её вернуть? – Грюнфельд вдруг указал на Элейн. – Будешь с ней.

- Если я не соглашусь, получается, значит, я сам убью её?

- Да! – мертвец вроде как ухмыльнулся.

- Пару вопросов можно сначала? – Клайв настолько пришел в себя, что засунув пистолет за пояс, скрестил руки на груди.

Грюнфельд кивнул.

- Я должен пытаться остановить тебя?

- Да.

- Если я не сумею, то буду пятидесятым?

Снова кивок.

- Как я должен это сделать, если не могу причинить тебе никакого вреда.

- Думай. Я говорил….старуха.

- Хорошо. Ты убиваешь, чтобы вернуть себе жизнь? Ты убиваешь всех тех, с кем я знаком?

- Да.

- А если я не буду ни о ком думать? Твою мать, что я говорю – это невозможно! А если я, скажем, погибну на днях?

- Такого не будет….но это уже неважно…важно только в начале было.

- Зачем ты издеваешься над трупами, зачем эти цифры?

- «Шесть» станет последней, дальше считай сам. Мертвые люди мои, мне нужна вся их кровь. Её очень много внутри.

- А почему я понимаю тебя? - Клайву вдруг пришла в голову неожиданная мысль. – Ты немец. Или в Аду учат говорить по-английски?! Говоришь ты хреново, но понятно.

- Я говорю по-человечески. Люди сами придумали языки, а разницы нет. Ты не слышишь, а чувствуешь слова. Я не могу еще говорить, потому что не могу еще дышать.

- Что ты будешь делать, когда полностью оживешь?

- Я стану свободнее, - в словах Грюнфельда вдруг появилась интонация - он произнес это так, как говорят о чем-то самом вожделенном.

- Не будешь! – Клайв усмехнулся. – Я принимаю твою игру, барон. Мне тоже нечего терять, так что давай, возвращай эту женщину.

- Хорошо! – еще раз повторил Грюнфельд. Похоже, что он был полностью удовлетворен.

В ту же секунду Элейн глубоко вздохнула и открыла глаза. Клайв помог ей подняться :

- Как ты себя чувствуешь?

- Нормально. Почему он стоит? – она покосилась на Грюнфельда.

- Мы разговаривали, - усмехнулся Берри. – Мне было сделано деловое предложение.

- Я не понимаю.

- Я должен…

- Уходите отсюда, - Грюнфельд прервал его, - много людей идет.

И действительно, в ночной тишине они услышали, как где-то на улице , совсем недалеко от дома, раздались хлопки автомобильных дверей. Барон повернулся к ним спиной и, не говоря больше ни слова, пошел восвояси. Огонь, двигаясь вслед за ним вдоль стен, исчез, как только Грюнфельд миновал коридор, а Клайв с Элейн услышали его тяжелые шаги, поднимающиеся вверх по лестнице.

Глава 15. Восемь.

Раздавшийся звонок во входную дверь вернул обоих к действительности.

- Бежим! – сказал Клайв. – Теперь дверь должна открыться.

- Но зачем? – не поняла Элейн.

- Это наверняка полиция. Он же сказал, что много людей идет. Я думаю, что соседи вызвали ее, услышав мои выстрелы.

- Да уже много времени прошло, полиция давно бы приехала. А потом, что в этом плохого?

- Нам никто не поверит, - Клайв уже нащупал замок, и на этот раз ключ действительно повернулся легко. – Я потом сам поговорю с лейтенантом Борсом, а сейчас нас просто посадят в камеру до выяснения. Слишком много зацепок против нас, и особенно, меня.

Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу - улица за домом оказалась совершенно пуста. Держась за руки, они почти бегом пересекли двор и оказались возле небольшой калитки, в то время как звонки в доме становились все более и более требовательными. Город спал, и сейчас они были отлично слышны, несмотря на значительное расстояние.

- Здесь код, - прошептала Элейн, видя, как Клайв ищет в темноте замок, - не ключ. 6380.

- Я ничего не вижу, - ответил он, – сейчас подсвечу,…открой сама.

Берри вынул из кармана зажигалку, и вскоре они уже спокойно шли по улице, стараясь не привлекать ничьего внимания. Тут только Клайв заметил, что одежда Элейн совсем не приспособлена для прогулок при такой температуре. К ночи в Сиэтле похолодало, и сейчас сверху на них падал мелкий мокрый снег. Они уже довольно далеко удалились от дома, когда услышали вой полицейской сирены.

- Им никто не открыл, и сейчас будут вскрывать дверь, - сказал Клайв. – Вероятно, вызвали шерифа.

Элейн куталась в снятую им с себя куртку и дрожала.

- Что теперь делать?

- Тебе нельзя сейчас домой, будет много лишних вопросов. Поедем ко мне. Не боишься?

- Я теперь только с тобой ничего не боюсь… Почему он не убил нас?

- Мы оба попали в скверную историю. Я тебе после расскажу, в более пригодной для этого обстановке. Сейчас могу только сказать, что меня, образно говоря, заставляют играть в игру, участвовать в которой я не имею ни малейшего желания, но за отказ пришлось бы заплатить еще большую цену, и первой ставкой была твоя жизнь.

- Ты согласился ради меня? – Элейн вдруг остановилась.

- Ну…, - Клайв пожал плечами. – Я не могу сказать, что это не так, хотя любая человеческая жизнь стоит того, чтобы её защищать. Особенно в таких случаях, когда очередная жизнь становится всего лишь очередной ставкой в дикой игре. Такси!

Клайв выбежал на дорогу и отчаянно замахал рукой, увидев приближающуюся машину. Старый шофер-негр, сначала испугался, увидев выскочившего навстречу человека, но затем, выслушав через немного опущенное боковое стекло объяснения Клайва о затянувшейся новогодней гулянке, улыбнулся и открыл дверь.

Дома Клайв сделал всё возможное, чтобы Элейн не чувствовала неудобств в его холостяцкой квартирке. Он решительно отверг её попытки помочь ему с приготовлением чая, усадил девушку в кресло, и заботливо укутав её в теплый шотландский плед, сам отправился на кухню. Особо не мудрствуя, Берри положил в чашки пакетики «Липтона», и, достав из шкафа печенье, оставшееся с тех пор, как неделю назад его посещала одна из подруг, принес всё это богатство в комнату. Поставив между собой и Элейн маленький стеклянный столик, Клайв сел на диван, но потом снова встал, и, подойдя к бару, достал из него виски, купленный вечером.

- Будешь? – он покрутил в руке бутылку «Дэниэлса».

- Немножко.

Получив согласие, он поставил на стол два толстых стакана и налил каждый до половины.