— Из-за меня? Из-за того, что ты согласился идти со мной?

— Нет, — парень усмехнулся. — Он гладко перенес правду о том, что я иду не с ним, а не пошел он по другим причинам.

— Я не верю тебе.

Адам нахмурился.

— Слушай, — он плотнее прильнул ко мне, смотря прямо в глаза. — Я представляю, что обо мне и Брайане наговорили твои друзья. Но я хочу, чтобы ты знала — мы не такие. Не верь в то, что говорят о нас друзья, не суди людей с чужих слов.

— Я ничего о вас такого не думала, — я резко вырвалась из его хватки, — ответь только на один вопрос.

Он ждал.

— Почему Роберт не знал, что ты идешь со мной? Ты скрывал это от него?

— Дамы и господа, прошу вашего внимания! — раздался голос со сцены.

Шумы в шатре стихли, гости повернулись на голос, и я разглядела стоящего у микрофона мужчину.

— Спасибо, — поблагодарил он в микрофон. — Я приглашаю на сцену семеи-основатели.

Это было первым сигналом начала вечеринки. Дженнифер с Биллом потянулись к сцене, тетя нашла меня взглядом и поманила за собой. Не дождавшись ответа от Адама, я с остальными семьями взошла на трибуну и встала у своей семьи. Как и остальные потомки основателей, я гордо смотрела вперед, но краем глаза уловила движение сбоку.

По деревянным ступенькам поднимались мужчина, держа под руку женщину. Женщина была лет тридцати, с глазами точь-в-точь как у Роберта, шикарными вьющимися светлыми волосами и алебастрово-белой кожей. Простое, но со вкусом темно-фиолетовое платьице-футляр подчеркивала ее осиную талию.

Усатый мужчина, шедший рядом, выглядел постарше своей спутницы, лет так на тридцать пять, такой же мертвенно-бледный с черными волосами, зачесанными назад, и яркими миндалевидными изумрудными глазами. Я обомлела, увидев, что вслед за прекрасной парой поднимаются Стефани и Роберт.

«Это их родители», — догадалась я.

Когда все собрались, мужчина с микрофоном продолжил. Как я поняла потом, это и был наш знаменитый мэр — Себастьян Хадж, отец Кейтлин, девушки, находящийся рядом с ним в облегающем голубоватом платье на одно плечо и украшенном тысячами страз по всей поверхности, подол которого переходил в пышную оборку от колен.

— Сегодня, — начал мистер Хадж, — знаменательная дата — Бенду исполнилось триста лет!

Толпа взорвался аплодисментами, кто-то пронзительно свистнул. Себастьян поднял руку, призывая всех к тишине.

— Несколько дней назад в Бенд приехала молодая девушка, пополнившая наши ряды, — властно говорил мэр. — Челси Джойс Уолкер, — он обратился ко мне, и я обмерла на месте, — прошу тебя открыть сегодняшний праздник. — Он рукой указал на что-то большое рядом с ним, накрытое покрывалом и перевязанной красной ленточкой. Рядом лежали ножницы на махровой подушке.

— Иди, — тетя подтолкнула меня вперед, — это большая честь для тебя: открывать праздник.

Неуверенными шажками, ловя на себе взгляды окружающих, я подошла к мистеру Хаджу и взялась за ножницы. Кейт яростно смотрела на меня, похоже, я отобрала у нее дорогую вещь.

Готовясь перерезать красную ленточку, я поняла, что должна что-то сказать, и что-то не глупое.

— Мероприятие в честь дня рождения Бенда объявляется открытым! — торжественно произнесла я, перерезала ленточку и сдернула шелковое покрывало. Под ним оказался мемориальная стела, на которой высечена надпись: «Бенду 300 лет!»

Присутствующие повторно захлопали в ладоши и одобрительно загудели. Дженнифер не сдерживала слезинок, она была горда за меня и счастливо улыбалась, громче всех аплодируя. Билл светился радостью и одобрительно кивнул мне головой.

Я присоединилась к своей семье, услышав, как тетя на ухо прошептала:

— Молодец. Я горжусь тобой.

— А сейчас прошу семеи-основатели торжественно открыть наш банкет медленным танцем! — провозгласил Себастьян Хадж, как только шум стих.

Толпа расступилась, в форме круга освобождая место для танцев. Музыканты заиграли, а мужчина, стоящий рядом с дамой в малиновом платье, запел песню Джеймса Бланта «Carry you home».

Адам уже ждал меня у ступенек, с притянутой рукой, чтобы потанцевать. Он потянул меня в центр танцплощадки, и мы закружились в медленном танце.

По традиции бал открывают члены семей-основателей. И следуя этому обычаю, все разбились на пары: Дженнифер — Билл, Элеонор — Альваро, Роберт танцевал со Стефани, украдкой поглядывая на меня с Адамом, Кейт кружилась с Тайлером, а отец Тайлера — Лорен Уолл танцевал со своей женой — Савеллой. Были еще несколько представителей семей-основателей, о которых я ничего не ведала.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Адам вздрогнул при звуке моего голоса.

— Давай не будем портить романтический момент, — попросил он, притягивая меня ближе к себе и нежнее обволакивая руками талию.

Я огляделась по сторонам, ловя на себе ошарашенные взгляды одноклассников. Среди них разглядела Бригитт, Дилана и Мэри-Энн, круглами глазами смотрящих на меня. Бри отпила глоток из своего бокала и растворилась в толпе.

Я быстро отвернулась, заливая щеки краской.

— Боже, как все пялится!

— Они завидуют, не обращай внимания.

— Тебе или мне?

— Конечно мне, — Адам улыбнулся, обдав мое ухо приятным дыханием, — ведь я танцую с самой красивой девушкой на банкете!

— Опять комплимент, Адам?

— Я просто констатирую факты!

Адам кружился, но это не мешала мне подглядывать за Робертом. Он что-то тихо нашептывал Стефани, глядя вдаль с печальным выражением лица, разбавленным яростью. Права была сестренка — я ему не безразлична! Я злорадно улыбнулась, положив голову на плечо Оуэна. Но мысль, что я причиняю ему боль, танцуя с его названным братом, заставила стереть с лица довольную ухмылку. Нет! Я тряхнула головой. Поезд ушел, Роберт, надо было раньше действовать.

Музыка стихла, и Адам прервал танец. Поцеловав руку, он удалился, пообещав вернуться. Скотты тоже куда-то исчезли.

Думая, что буду глупо выглядеть, если останусь стоять в одиночестве на опустевшем танцполе, я подошла к столику с напитками и налила себе пунша.

— Эй, Челс!

С противоположной стороны ко мне шла Бригитт, с полным в руках бокалом чего-то желтоватого. Она обратилась о стол и сделала глоток из бокала. В нос удал запах алкоголя.

— Бри, это что, мартини?

— Тс-с-с, — шепнула она, оглядываясь по сторонам, — говори тише. Ну, это не совсем мартини, оно разбавлено соком, чтобы предки не застукали.

Бри была надета в синее коротенькое платьице с v-образном вырезом и красивым узлом на декольте. Огненно-рыжие волосы выпрямлены.

— Тебе разрешают пить алкогольные напитки?

— Нет. Просто мамочки сегодня нет в городе, так что… гуляй на халяву! — она одним глотком опустошила бокал. — Слушай, либо я того, либо зрение снижается… Ты действительно танцевала с Адамом Оуэном?

— Да, — спокойно ответила я. — Я его пригласила, он — согласился, все.

— Но он же гей! — удивилась подруга.

— Знаешь, он оказался не плохим парнем. Не надо судить людей, не поообщавшись с ними.

— Ну как знаешь, — равнодушно произнесла Бригитт.

— Похоже, ты не права была, когда говорила, что банкет будет плохим, — заметила я.

Бригитт посмотрела на меня так, как будто я сказала глупость.

— О, умоляю! — с сарказмом начала она. — Себастьян хочет все лишь подправить свою репутацию!

— Эй, девчонки! — крикнула Мэри-Энн, под руку идя с Диланом.

— Мэри, ты чего! В приглашение черным по белому было написано, что девушкам приходить только в платьях! — напомнила я, когда та присоединилась к нам в черном комбинезоне-стреч с регулирующем ремнем на поясе. Волосы как всегда были закручены в пружинки.

— Скажу откровенно — я ненавижу платья! И пусть мистер Хадж только попробует вышвырнуть меня отсюда. Мамочка напишет такую о нем статейку, что мало не покажется!

— Вот за это я и люблю тебя — за смелость и не боязнь выглядеть не как все, — сказал Дилан, подошел сзади, обнял девушку за талию и, притянув к себе ближе, ласково поцеловал в губы.