Внезапность. Искусство ведения операции является прежде всего искусством борьбы за материальное превосходство над противником. Нет необходимости располагать таким материальным превосходством на всем фронте, на котором ведется операция. Решительное значение в различные моменты операции принадлежит боям, протекающим на различных участках. Наступающий, при приблизительно равных силах с обороняющимся (разумея не только количество, но и качество войск, командование и технику), не может расчитывать на успех, так как ему приходится действовать в более трудных тактически условиях. Наступление дает преимущество лишь постольку, поскольку при этом удается скрытно собрать на решительном направлении подавляющее превосходство сил и обрушиться с ними на противника, не изготовившегося для использования на этом направлении всеx своих сил. Но, как мы говорили выше, операция состоит не из одной серии боев, a из целого ряда таких последовательных серий. Первый же серьезный нажим раскроет неприятелю наши замыслы, и он приложит все усилия, чтобы противопоставить нам на решительных участках наступления достаточные материальные силы для отпора. Поэтому успешное развитие операции требует, прежде всего, чтобы она велась в один прием, без перерывов. Если мы вынуждены, вследствие необходимости выждать прибытия пополнений и подвоза средств, прервать операцию, то следует таковую считать законченной на достигнутых рубежах. Попытка возобновить операцию после паузы нарвется на сильно возросшее сопротивление; шансы на успех последней значительно сократятся, если у неприятеля вообще имеются средства для дальнейшего сопротивления.
Операция, скрытно подготовленная, должна развиваться с максимальной быстротой. Если мы говорим о медленном темпе общего стратегического наступления, который находится в зависимости от восстановления и перешивки железных дорог даже в условиях минимального количества искусственных сооружений, имеющего место на русско-польском фронте, едва ли может превысить 10 километров в сутки, то было бы совершенно оши-
[ 203 ]
бочно переносить эти нормы на быстроту походных движений в течение самой операции; здесь войска должны быть готовы к выполнению переходов по 40 километров в сутки, при чем промежутки между переходами часто не являются отдыхом, а будут заполнены боевыми действиями.
Военное искусство не может отказаться от требований внезапности. Военная хитрость, стратагема, проникает все оперативное искусство, является таким же существенным его элементом, каким для тактики является понятие о силе, о ее организованном и рациональном использовании в боевых условиях. Только те оперативные загадки имеют успех, которые не могут быть во-время разгаданы неприятелем. Это требование военного искусства сохраняет свою силу даже для тягучих условий позиционной борьбы и вопреки всем новейшим способам разведки и осведомления. Даже в так-называемых «материальных сражениях» позиционной войны, которые расчитаны на продолжительность целых месяцев и представляют организованное топтанье на месте, и в которых, поэтому, выигрыш пространства играет второстепенную роль сравнительно с нанесением неприятелю урона, более чувствительного, чем потери, которые несем мы, — даже и в этих исключительных случаях внезапность сосредоточения всех материальных средств и вытекающая отсюда внезапность начала операции имеет огромное значение для успеха (Верден в начале 1916 года). Французы совершили в 1915—16 г.г. тяжкие оперативные ошибки, признав, что при современных средствах разведки (воздушная фотография, агентура, опрос пленных) нельзя сохранить в тайне операцию, подготовка которой продолжается в течение нескольких недель и обнаруживается и окопными работами на фронте, и движением по железнодорожным и грунтовым дорогам в тылу, а также вследствие необходимости длительной пристрелки массы батарей. Они пошли по пути подчинения оперативного искусства тактике; их осенняя операция в Шампани в 1915 году и летняя операция на Сомме 1916 года готовились совершенно открыто и являлись известными немцам за много недель до начала своего развития. Оперативное искусство оказалось вовсе устраненным; тактика доросла до гигантских размеров и обнаружила свое бессилие добиться крупных результатов одними тактическими средствами. Русское мышление, в особенности при подготовке Брусиловского наступления весной 1916 г., стояло на другом пути; законченные выводы из наших методов дают германские оперативные методы конца 1917 и начала 1918 г. Существеннейшая часть последних заключается в восстановлении оперативного искусства в его правах; внезапность должна была быть достигнута и в позиционных условиях; не отвечавшие этим требованиям тактика и техника признавались устаревшими и должны были быть отброшены. Нельзя скрыть окопные подступы к неприятельской позиции — следует отказаться от них, хотя бы пришлось начать пехотную атаку с 2.000 шагов; требования тактической внезапности являются второстепенными по сравнению с внезапностью оперативной, нельзя скрыть артиллерийскую пристрелку — долой ее; необходимо, следовательно, разработать методы массовой стрельбы артиллерии без пристрелки. Против воздушного наблюдения надо выдвинуть уточненные способы маскировки, сколько бы средств они ни потребовали и насколько ни затруднили бы службу тыла переходом на ночные движения по грунтовым дорогам. Переход на правильный путь мышления сразу же изменил ход событий на фронте.
Операция и местные бои. Деятели, живущие еще пережитками наполеоновской эпохи, склонны писать операцию с большой буквы. О такой Операции мечтал в течение мировой войны Людендорф: удар в середине лета 1915 года на Вильно—Минск он признал бы Операцией; Тарнопольский прорыв 1917 г., в ответ на «наступление Керенского»,
[ 204 ]
Людендорф не признавал Операцией; чтобы этот прорыв вырос до Операции, его следовало бы, по Людендорфу, продолжить до Черного моря, и при этом отрезать и захватить в плен большую часть Юго-Западного фронта и весь Румынский фронт. У французов наблюдается тот же ход мысли; они готовы признать Операцией лишь неосуществленный, из-за перемирия, Лотарингский удар, намеченный на 14 ноября 1918 года, долженствовавший, в их фантазии, отрезать и окружить в Бельгии большую часть германских армий.
Мы, в соответствии с нашим представлением о современности, величаем операцию лишь маленькой буквой и подчеркиваем, в заглавии нашего очерка, ее ограниченную цель; но, тем не менее, мы считаем необходимым провести определенную грань между операцией, достигающей промежуточной цели на пути к концу военных действий, и местными боями.
Операция ни выпадает из общей цепи усилий для достижении конечной военной цели, поскольку результаты одной операции являются предпосылками для прохождения стратегией следующего этапа борьбы на вооруженном фронте; действия, не влияющие на дальнейший ход войны, являются чисто местными. Если они достигают значительного объема (например, Сахалинская экспедиция японцев летом 1905 г., колониальные завоевания англичан в мировую войну и т. д.), мы согласны называть их местной операцией. Такие действия часто преследуют цель занятия при заключении мира выгодных дипломатических и экономических позиций.
Всякое производство имеет свои издержки; хорошая организация производства преследует задачу их сокращения. Местные бои являются двусторонними издержками борьбы на вооруженном фронте; чем ниже организованность на вооруженном фронте, тем эти издержки крупнее. Партизанство, представляющее воплощение отсутствия организации, способно, однако, чувствительно повысить неприятелю накладные расходы вооруженной борьбы. Конечно, рост накладных расходов способен развалить всякое предприятие; мы делаем это замечание во избежание упрека в недооценке партизанских выступлений.
Поскольку мы стремимся к достижению позитивных целей, операция представляет несравненно более экономный способ расходования сил войск, чем местные бои. Войска прекрасно отдают себе отчет в различии между оперативным рационализмом и оперативным кустарничеством и несравненно охотнее жертвуют собой, когда чувствуют себя на пути к конечной военной цели. Командование, злоупотребляющее местными боями (таковым было часто русское командование в мировой войне), само выдает своими оперативным способностям свидетельство о бедности. Очень опасно смотреть на местные бои, как на средство подготовить исходное положение для операции. То, что в местном масштабе может оказаться вовсе не достижимым или потребует несоразмерных жертв, в масштабе операции может быть достигнуто попутно и обойтись гораздо дешевле.