«Трифон» перекрестился три раза, глядя в угол комнаты на икону, потом, обращаясь к «Кроту», произнес:

— Пошли во двор, там собралась «братва», хочу с ними попрощаться.

«Крот» подозрительно глянул на «Трифона» и пошел следом, ожидая подвоха. Рука у него была в кармане, где он твердо сжимал гранату. Когда они шли по коридору, «Крот» обратил внимание на лежавшего на полу в луже крови парня. Подойдя ближе, он увидел знакомые черты лица. Как будто прочитав его мысли, «Трифон» сердито произнес:

— Не люблю предателей, каждого, кто предает, ждет вот такая участь, запомни это, «Крот».

«Крот» был потрясен, чувство стыда отразилось на его лице. Увидев это, «Трифон» отреагировал:

— Не кори себя, «Крот», к числу предателей ты никогда не относился. Я знаю, ты выполнял приказ, а это уже совсем другое дело.

Они вышли во двор, там стояли около полусотни парней.

— Смотри, «Крот», какую силу я тебе передаю, и это только «бригадиры», а настоящая силища там, во дворах.

При виде своего «пахана» толпа расступилась. «Трифон» обратился ко всем присутствующим:

— Братва, пацаны! Обращаюсь к вам я, вор со стажем. Все вы меня хорошо знаете. Пришло и мое время, ухожу я от вас. Уж больно стар я стал для дел наших общих, здоровье уже подломилось. А поэтому уступаю свое место молодым, а именно «Кроту». «Крот» — вор правильный, законы наши чтит и зря в обиду не даст. Прошу теперь подчиняться ему. Столичный «сход» дал на это добро.

Повсюду раздались возгласы:

— Как же так, «пахан»? Как мы без тебя? Что теперь с нами будет?

Ответ был один, и он был резкий и в приказном тоне:

— Все заметано, последнее свое слово я сказал. Я, «вор в законе» «Трифон»!

Воцарилась тишина. Обратившись к «Кроту», старый вор произнес:

— Всему бывает конец. Как говорил один мудрец: «Ничто не вечно под луной». Старое уходит, а новое приходит. Таков суровый закон жизни на земле.

И в глазах его «Крот» увидел слезинку. Они обнялись.

Он его тряс за грудки.

— Хватит пить. Возьми себя в руки. В твоих глазах я вижу сплошную меланхолию и апатию к работе, — кричал «Калифорниец».

Он взял ослабленное от двухнедельного запоя тело «Крота» и волоком потащил в ванную комнату. Посадив его в ванну, он включил холодный душ. Никакой реакции. Подождав немного, он увидел, что «Крот» открыл глаза.

— Ну, давай же, давай приходи в себя. Что с тобой? Я тебя не узнаю. Вижу, нервы сдали. Это бывает. Ничего, пройдет.

«Крот» тряс головой.

— Хватит лить холодную воду, — вдруг произнес он.

— Ну, наконец, я вижу, что ты оживаешь.

«Калифорниец» выключил воду и кинул ему полотенце:

— На, «Крот», вытирайся. Я жду тебя в комнате.

Выйдя из ванной комнаты, «Калифорниец» направился к телефону. Позвонив по известному номеру, он пригласил знакомого врача, и тот сказал ему:

— Надо помочь человеку выйти из алкогольного синдрома, прочистить сосуды. Да, да, сделайте ему капельницу.

Положив трубку, он сел в кресло и стал дожидаться своего приятеля. Наконец из ванной комнаты появился «Крот». Он медленной походкой подошел к сейфу, открыл его и достал папку с документами.

— Держи, «Калифорниец». Теперь завод твой! Все документы подготовлены. Тебе осталось только свою подпись поставить.

— Спасибо, «Крот»! Теперь дело за мной. А сейчас даю тебе неделю, чтобы навел порядок. Потом жду тебя в столице, у себя. Будет разговор. Для тебя есть серьезное дело.

Генерал контрразведки Шубин, не подозревая о том, что он невольно помогает своему ведомству, активно проводил в жизнь свою цель, которую ранее он так подробно изложил генералу Сорокину. Хотя Шубин как контрразведчик, признаться, был темной лошадкой во всей этой истории, и будь на его месте кто-то другой, еще неизвестно, как бы он себя повел. Жизнь — сложная штука, а поэтому каждому из персонажей не стоит торопиться давать объективную оценку его сущности. Еще неизвестно, кто и как поведет себя в сложной ситуации. Например, Сорокин, как прямолинейный контрразведчик, свой выбор для себя уже обозначил. Сделав Шубину шаг навстречу, генерал Сорокин, сразу же переиграв его, направил в нужное русло основную идею его глубоко законспирированного плана «Особая папка», где главным игроком был «Овод». Отказаться от предложения Шубина тогда было нельзя по понятным для него соображениям. Теперь, по истечении времени, это настолько ярко нашло свое отражение в работе «Овода», что ему стало ясно: тогда им было выбрано верное решение.

Они вновь встретились, генерал Шубин и «Калифорниец», а точнее, Северов Андрей Кириллович, теперь уже президент крупной нефтяной компании. Стратегически договорившись ранее о партнерстве и обговорив отдельные детали, они нашли общий язык. Их деловые встречи носили корыстный интерес с обеих сторон. С подачи Шубина Северов получил ряд перспективных проектов и огромные финансовые ресурсы по минимальным кредитным ставкам. Это дало ему возможность плотно закрепиться в той отрасли бизнеса, где наравне с ним вели свою деятельность крупные олигархические акулы, питавшиеся огромными кусками из государственного бюджета.

Каждый месяц Северов отмывал большие суммы денежных вливаний в его компанию, и каждый месяц генерал Шубин приезжал к нему в офис за денежной наличностью. Куда они тратились? — спросите вы. Ну не на оперативные же расходы. А там кто его знает. Сейчас это понять трудно. Кругом работает контрразведка, а как она работает, мы с вами как типичные обыватели не знаем. Поживем — увидим.

Вот и сейчас, вальяжно развалившись в кресле, Шубин рассуждал о правильном ведении бизнеса в новых экономических условиях, отнимая своими бесполезными речами драгоценное время Северова. Последний, слушая его, пропускал мимо ушей так надоевшие ему речи и думал совершенно о другом.

Мысли перенесли Северова в воспоминания, к той «сходке» воров, которую «вор России» «Варяг» провел в Питере. Там «Варяг» и познакомил его с авторитетным вором «Никодимом». «Никодима» именно как «вора в законе» знал доверенный и избранный круг воровской верхушки. Вот и сегодня в их тайну был посвящен по их решению и «Калифорниец».

Его, «вора в законе» «Калифорнийца», хранителя воров-ской казны, исполняя свои воровские традиции, высший цвет «сходки» наконец принял в свои ряды, знакомя его с каждым из них. С этого момента вор становился неприкасаемой и важной фигурой в криминальной среде. Находясь в сфере внимания этой важной публики, к Северову подошел солидный и тучный мужчина. Его черты лица были ему уже знакомы по Екатеринославу. На лице Северова отразилось нескрываемое изумление.

— Здравствуй, «Калифорниец», пришло время нам с тобой встретиться. Видя твое удивление, могу подтвердить: да, это именно я, Одинцов Константин Петрович.

— «Никодим»!?

— Да! Именно «Никодим»!

Они много говорили о разных малозначительных вещах, а чуть позже «Никодим» и «Калифорниец» уединились в беседке на лужайке в заповедной части Петродворца. Их беседа протекала в спокойной, непринужденной обстановке.

— Я о тебе раньше много слышал от Крымова. Хороший был человек, Царство ему небесное, — вдруг перекрестился «Никодим».

— Возможно, — медленно, как бы сомневаясь, произнес собеседник.

— Знаю, что на тебя он большие виды имел, но потом…

«Никодим» как-то затянул фразу, подбирая нужное слово, но собеседник ему помог:

— Но потом я возвратился к своему другу «Тузу».

«Калифорниец» вдруг преобразился, его взгляд приобрел суровое выражение, не терпящее бестолкового лицемерия между ворами.

— Послушай, «Никодим», ты что мне тут пургу гонишь? С самого начала ты все знал. Не советую меня разводить, как лоха. Говори прямо, что ты от меня хочешь?

— Вот, значит, каков ты. Уж больно ты ершист и колюч, молод и горяч. Ну что ж, это неплохие качества. Был бы покладист, я тебя к себе не подпустил бы. Сейчас убедился: с тобой можно дела иметь.