«В любом случае, больше ты его не увидишь — учеба в России для него закончилась» — категорично сказал Рогозин в итоге.

Телефон в руке резко зазвонил вновь, и задумавшийся было Саша вздрогнул, едва его не выронив. Номер был незнакомым, и парень вновь занервничал.

— Да? — осторожно спросил он, снимая трубку.

— Ты хочешь зайти в Игру? — спросил его странный свистящий шепот. Не мужской, не женский… Саша не мог представить себе его обладателя.

— Да, — выдохнул он в ответ.

- Ты сказал! — торжествующе взвизгнул его странный собеседник, и тут же мгновенно вновь перешел на бесстрастный шепот: — Назови время и место твоего ритуала.

Собрав в кулак все самообладание, Саша назвал заранее оговоренное место — заброшенный завод на восточной окраине города. Создавать свой артефакт для Игры он намеревался ровно в полночь — для пущего эффекта. Едва он договорил, звонок прервался — кажется, мастер, если это был он, получил всю необходимую информацию.

Облегченно выдохнув, парень отложил телефон. Хотелось немедленно послать смс на служебный номер, через который он теперь держал связь с сотрудниками Тринадцатого отдела. Но он сдержался — нужно было выждать некоторое время, чтобы не вызывать подозрений. Конечно, скорее всего, загадочному «мастеру» не под силу непрерывно следить за ним — но разумнее было исходить из самых худших предположений. Так что новоиспеченный «двойной агент» устроился поудобнее на разваливающемся диване и принялся работать над своим мысленным «щитом», тщательно представляя себе в деталях сияющий кокон, что надежно укрывает его от любых внешних атак.

На стуле рядом с постелью лежал, тускло отсвечивая металлом, короткоствольный пистолет системы «Скиф». Саша потянулся к нему, повертел в руке, примериваясь. Тяжесть оружия непривычно оттягивала руку — и ведь это, как объяснял ему Игорь, одна из самых легких моделей, весит меньше килограмма.

— В боевых условиях от «чайника» с пистолетом обычно больше вреда, чем пользы, — говорил Рогозин, вручая ему оружие. — Но я надеюсь на твою благоразумность… и хочу дать тебе хоть небольшое преимущество. Чем более крутыми магами считают себя эти ребята, тем меньше они обращают внимания на простейшие факторы материального мира. Они будут проверять тебя на наличие лишних амулетов, не заверенных мастером — а о такой штуке, как пистолет, просто не подумают. Откуда он у простого студента?

— А если все-таки обнаружат? — с сомнением переспросил Саша.

— Скажешь, у отца спер. И отдашь, если потребуют. Не геройствуй лишний раз. Пригодится он тебе в одном случае — если тебя раскроют. И попытаются убить. Вот тогда стреляй, хотя бы в воздух. По крайней мере, будет нам сигнал к атаке. Но не хотелось бы выдавать себя на подготовительном ритуале. Там мы просто последим за ними.

— А на финальном? — спросил Саша, прицеливаясь из пистолета куда-то вдаль спортзала, куда они и спустились для этого разговора — оказывается, спортзал и функции тира выполнял, по крайней мере, мишени для стрельбы там имелись.

— Неправильно держишь, — сказал майор и, подойдя сбоку, взял его руку, укладывая ее на рукоять пистолета. — Правой держи, левой поддерживай правую. Упор на средний и безымянный. Говоришь, отец учил из винтовки стрелять?

— Так то ж винтовка, — оправдываясь, сказал Саша. Игорь стоял рядом, внимательно глядя, как он целится.

— А на финальный ритуал ты не пойдешь ни в коем случае. Как только тебе сообщат место его проведения, сообщаешь нам, и на этом твоя миссия выполнена. Так, ты глаз не прищуривай, это только для спортивной стрельбы прием. На прицел не смотри, смотри на объект. Куда целишься, ты должен чувствовать, пистолет — это продолжение твоей руки…

— Ага, и сейчас вы скажете, что в момент стрельбы существуем только я и мишень, целиться надо не стволом, а всей нервной системой, а убивать не пулей, а силой духа, правильно? — с улыбкой сказал Саша. С момента окончания совещания Рогозин был непередаваемо серьезен, даже мрачен, и это здорово нервировало. Саша уже успел привыкнуть к его полушутливой манере изложения информации.

— И в кого ты такой умный, наверное, в папу своего с винтовкой, — отозвался майор, слабо улыбнувшись в ответ, и парню немедленно стало легче. — Ну давай, покажи свою силу духа.

По мишени Саша безбожно промазал, задев самый ее край, а неожиданно сильная отдача заставила его качнуться назад, едва удержавшись на ногах. Да еще и гулкий звук выстрела дезориентировал.

- Безобразие, — прокомментировал Игорь, оказавшись неожиданно близко — Саша аж вздрогнул. — Ты так своих в перестрелке поубиваешь, с такой точностью. Говорю же, почувствуй оружие. Как продолжение своей руки. Ну-ка…

Обхватив парня сзади, он накрыл ладонями его руки, нервно сжимающие пистолет, и приподнял ствол выше, прицеливаясь вместе с Сашей.

- На выдохе стреляй. Дыши сейчас вместе со мной, — сказал майор ему в самое ухо, обдав кожу неожиданно горячим дыханием, отчего по коже пробежала волна мурашек. Прижимаясь спиной к его груди, Саша честно постарался уловить ритм его дыхания по размеренным движениям грудной клетки. На очередном выдохе Игорь плавно надавил на его палец, лежащий на курке, и Саша ощутил, словно вместе с выстрелом из груди вырвалось что-то — некий энергетический сгусток, что ли — и устремилось точно в цель. Пуля пробила центр мишени. И следующая. И следующая. Саша словно видел их полет в замедленной съемке, и знал, куда ударит крохотный кусочек металла еще до того, как он соприкоснется с плотной тканью, разрисованной концентрическими кругами. Кровь шумела в ушах так, что грохот выстрелов был едва слышен — а может, он просто временно оглох еще после первого.

— Ну вот, а теперь сам, — сказал Рогозин и убрал руки. Спину словно обожгло холодом, когда он отстранился и сделал шаг в сторону.

«Это не в зале холодно… это у меня температура» — понял Саша, чувствуя, как пылает лицо, точно в активной фазе гриппа. С чего бы вдруг?

Он, вообще-то, не любил лишний раз пускать людей в свое «персональное пространство». Когда в нем оказывался Игорь, это… нервировало. И смущало. Почему-то очень смущало.

Вскинув руки с пистолетом, он выстрелил, представив в последний миг, что Рогозин по-прежнему стоит рядом и направляет его руки. Сработало — пуля легла не в центр, но довольно близко.

— Небезнадежен, однако, — с улыбкой сказал майор, забрал у него пистолет и перезарядил. Саша несколько расслабился, посмотрел на мишень оценивающе — не переставить ли ее еще подальше? Как оказалось, зря. И расслабился тоже зря. Потому что, вернув ему оружие, Рогозин сказал — вернее, приказал:

— А теперь стреляй в меня.

— Ч-что? — Саша посмотрел на него с ужасом.

— Давай. Тебе же придется однажды стрелять в людей. Учись, — сейчас майор снова был предельно серьезен.

— Но… я же… попаду? — неуверенно пробормотал парень. Игорь усмехнулся — коротко и зло.

— Спорим?

Саша дрожащими руками поднял оружие. Рогозин шагнул назад, потом неожиданно вбок — он перемещался плавно и бесшумно, словно перетекая с одной ноги на другую, и не отрывал взгляда от Саши — тяжелого, угрожающего взгляда.

— Ну, давай. Стреляй! — он резко вскинул голову, обжигая парня колючими искрами серо-стальных зрачков, и Саша нажал на курок — скорее с перепугу, чем приняв осознанное решение. И вскрикнул от ужаса, увидев, что Игорь упал, как подкошенный, на середине очередного обманного движения. Отшвырнул пистолет, кинулся к нему…

— Зачет… мне по актерскому мастерству, — сказал майор, вставая. — А тебе по стрельбе — пока незачет. Ты бы попал мне максимум в плечо, даже если б я не поставил сейчас холостые. Оружие в бою — не бросать. И после каждого выстрела… Саш, ты чего?

Саша мертвой хваткой вцепился в деревянную перекладину «шведской стенки» в углу, и в нее же уткнулся лбом. Кажется, он добрался сюда всего в два прыжка, ловко увернувшись от Игоря. Вообще-то, убегая в истерике, логичнее было выскочить в дверь, но он, кажется, несколько перепутал направление побега. Вот вам и ориентировка в экстремальных ситуациях. Теперь парень боролся с накатывающей бессильной злостью, и безуспешно пытался успокоить дыхание. Сейчас, дайте только отдышаться, и кое-кто в этом зале услышит о себе объективное и беспристрастное мнение. С применением трехэтажной народной лексики.