– Заснул что ли? – с едва различимой тусклой улыбкой он развернулся к Игорю и толкнул его рукой в колено. – С тебя пятьсот. Поищи без сдачи, а то мне мелочь нужна, всю ночь еще «бомбить».

Расплатившись с таксистом, Игорь посмотрел вслед решительно удаляющемуся автомобилю, огоньки которого безвозвратно проглотила городская тьма уже через несколько секунд.

Игорь закурил и, постояв немного в раздумье, решил навестить отца, рассчитывая в субботу проваляться целый день без дела. Через квартал он добрел до его дома, каждый метр которого был знаком ему с самого детства. Во дворе возле подъезда отца он обратил внимание на старую «семерку» BMW, нарочито стоявшую посредине узкой асфальтовой дорожки, демонстрируя бескомпромиссность ее владельца. Игорь усмехнулся такой вызывающей парковке и направился к обильно чадившей сигаретным дымом толпе ребят.

– Привет, – Игорь поздоровался с ребятами, толпившимися во дворе. – Вы что, пиво что ли пьете?

– Ну, пьем, а че? – ответил толстый невысокий парень c прыщавым лицом и жидкими сальными волосами.

– Да-а, – протянул Игорь. – Пузырь, на улице уже двадцать пятое ноября, а ты все пиво сосешь. Тебе плохо не станет?

– Не станет, – недовольно ответил Пузырь.

– Смотри, горло застудишь, где лекарств на такую тушу найдешь? – сказал Игорь, пожимая в приветствии руки друзей.

– Нос, ты сейчас к отцу не ходи, – сказал Миша Терехин, отведя Игоря в сторону, – там сейчас Мазай.

– Мазай у отца? Так это его тачка возле подъезда? – удивился Игорь, посмотрев еще раз на серебристую машину. – А что он там делает?

– Шутишь, я че его спрашивал что ли! Есть тема, что он там с Гошей разбирается, а папаша твой не при делах, – ответил Миша и попросил у Игоря сигарету. – В любом случае лучше тебе не светиться. Побазарят разбегутся, а так… хрен знает, что у этого отморозка на уме.

– А ты отца видел?

– Нет, сегодня не видел, – ответил Миша.

– Я видел, – в разговор вмешался Пузырь, – он уже бухой.

– Ты что, сука, скалишься? – разозлился Игорь, увидев ухмылку Пузыря, и вновь вернулся к разговору об отце с Терёхиным. – Вот козел, когда он успел-то?! Я ему часа три назад звонил, он трезвый был.

– Долго что ли? – Пузырь нарочито засмеялся, будто его шутка всем понравилась. Пузырю никто не ответил и даже не улыбнулся. Все знали, что Игорь становился невменяемым, когда речь заходила о его отце. – Была бы водочка, а повод мы всегда найдем!

– Ты что ржешь, хряк? Давно в пятак не получал? – грозно сказал Игорь и через мгновение, отведя взор от замолчавшего Пузыря, он вновь обратился к своему собеседнику. – С кем он пил?

– Говорю же, с Гошей. Ты че, не знаешь? Они скорешились по полной, – ответил парень.

– Я этого Гошу когда-нибудь так уделаю, что он дорогу сюда навсегда забудет.

– Слушай, Нос, сто пудов Мазай за Гошей пришел. Все знают, что он у папаши твоего прописался. Пацаны говорили, что Мазай, как «откинулся», сразу Гоше денег взаймы дал. Может он его теперь и трясет, а папаша твой не при делах. Дождись, пока Мазай выйдет, зачем проблем-то на свою жопу искать.

– Понятно. Ладно, бывайте. А ты, Пузырь, не хами больше, понял? – Игорь попрощался и грубо ударил кулаком Пузыря в грудь.

– Боксер хренов, – откашливаясь, Пузырь, чуть слышно выругался в сторону уходящего Игоря.

Медленным шагом Игорь приблизился к подъезду, еще раз посмотрев на BMW Мазая. Он протянул руку к входной двери подъезда, которая неожиданно распахнулась от удара ногой с внутренней стороны. Игорь одернул руку и выругался.

– Это ты мне? – грубо спросил Мазай, появившийся сразу за распахнувшейся дверью. Он остановился прямо перед Игорем, который на мгновение растерялся. Он был невысокого роста и очень крепкого телосложения. Взгляд небольших черных глаз Мазая был пронзителен и неприятен, особенно когда он злился. В такие минуты брови его словно срастались и на скуластом, заросшем черной щетиной лице воцарялся звериный оскал.

– Нет, – ответил Игорь и проводил взглядом Мазая, который направился к автомобилю.

Квартира отца находилась на последнем этаже старой пятиэтажной «хрущевки», ровно такой же, в какой обитал Игорь на соседней улице. Он любил эту квартиру, впрочем, как и сам дом. Не спеша поднимаясь по ступенькам, Игорь разглядывал новые надписи на стенах, и улыбался, когда встречал свои забытые художества. Он знал почти каждого человека в этом доме и мысленно вспоминал соседей, оказываясь на новом этаже. На третьем этаже он увидел стеклянную банку с бычками на дне и, пройдя еще несколько ступенек, прочитал несколько надписей в свой адрес.

Поднявшись на пятый этаж, он заметил, что дверь в квартиру отца была открыта. Игорь вошел в коридор и с порога споткнулся об отцовский ботинок. Отшвырнув его ногой в угол прихожей, где лежала остальная, потрепанная обувь отца, он снял с себя мокрую куртку и повесил ее на последний уцелевший крючок, сбросив на пол грязное пальто Гоши. Игорь заглянул в комнату, обклеенную пожелтевшими репродукциями картин пейзажистов, которые где-то раздобыл отец. Комната была пуста, и лишь его плащ, приютившийся на покосившемся стуле, говорил о том, что родитель дома. Вдруг из кухни донеслись чьи-то стоны. Игорь прошел на кухню, где увидел отца, сидевшего возле стола, и Гошу, его старого школьного приятеля и собутыльника, лежавшего на полу лицом вниз в небольшой кровавой лужице.

– Сынок, здравствуй, – с трудом вымолвил Сергей Юрьевич, словно был удивлен появлением Игоря, и тут же обрадовался, но выказать всю глубину отеческих чувств не сумел. Сидя на стуле с полузакрытыми глазами, Сергей Юрьевич аккуратно вытирал разбитый нос окровавленным синим платком, чуть откинув назад голову, опасаясь повторного кровотечения.

– Что случилось? – спросил Игорь, кивая на бездыханное тело Гоши.

– Это, знаешь, Георгия Владимировича только что один человек поколотил. Один очень злой человек… сволочь. Сынок, Игоречек, он настоящая сволочь. Вот гляди, – Сергей Юрьевич отвел руку с платком от кровоточащего носа, – и меня ударил. За что? Меня-то за что пинать?! Я что, собака бездомная, не человек получается?

– А кто ты? Посмотри на себя, – зло ответил Игорь, разглядывая осунувшееся и постаревшее лицо отца.

– Как это кто? Как это кто? Я… я… почему ты так говоришь об отце, Игорек?

– Ладно, заткнись… отец. Лучше помоги мне еще одного «человека» поднять, а то разбросались тут людьми, плюнуть некуда.

Вместе они перевернули Гошу на спину. Лицо его было изрядно помято. Глаза заплыли синяками, а разбитый нос распух как огромная картофелина. Гоша покряхтел и выдохнул Игорю в лицо.

– Что вы тут жрете? – отпрянул Игорь.

– Огурчики, – хрипел Гоша, сложив руки на груди как покойник.

– Какие нахрен огурчики! – крикнул Игорь. – Какого черта ты опять приперся? Сука! – Игорь крепко встряхнул «гостя», схватив его за грудки старого школьного пиджака, блестевшего засаленными лацканами.

– Ты что делаешь, сынок! Игорек, опомнись! Не надо! – Сергей Юрьевич ухватился за сильные руки сына, пытаясь освободить Георгия. – Не смей так делать, прошу тебя!

– Уйди, – Игорь смахнул родственника без особого труда и снова принялся трясти корчащегося на полу Гошу, – а ты, сука, вставай и выметайся отсюда.

– Я не могу, – почти шепотом сказал Гоша, – не надо… пожалуйста, не надо Игорек, сыночек!

– Сыночек! Какой я тебе к чёрту сыночек! – Игорь схватил Гошу за ноги и поволок к входной двери, слыша, как он цепляется за табуретки и как его голова глухо ударилась о порожек кухни. Игорь вытащил незваного гостя в подъезд и, бросив его на этаже, вернулся в квартиру. Он злобно схватил с пола пальто Гоши и, швырнув его прямо в лицо бедолаге, захлопнул и закрыл на ключ входную дверь.

– Зачем приходил Мазай? Что у тебя с ним? Отвечай! – резко спросил Игорь.

– Сынок, о чем ты говоришь! – недоумевал Сергей Юрьевич, размахивая руками. – Какие у меня могут быть дела с этим извергом? Кто-то позвонил в дверь и сказал, что ему с Георгием Владимировичем поговорить надо. Я открыл, а он ворвался и сразу мне в лицо кулаком ударил. Вот погляди теперь, платок только выбросить осталось, – Сергей Юрьевич протянул к Игорю окровавленный платок. – Отличный платок был.