МОСКВА РАСТЕТ

В 1302 году на Руси произошло событие, удивившее многих. Переяславский князь Иван Димитриевич, умирая бездетным, завещал княжество своему дяде – Московскому князю Даниилу, которого любил «паче иных».

Избранные великие бояре и Переяславский архимандрит, игумены Никитского и Горицкого монастырей, стоявшие возле княжеского одра, слышали, как Иван велел переписать дарственную грамоту. Затем оба пергаментных списка князь медленно скрепил подписью. Образец повелел взять архимандриту, а переписанный лист оставил при себе. Причастившись Святых Христовых Таин, князь отпустил духовенство и бояр, заповедовав до его смерти грамоту никому не разглашать.

Иван Димитриевич умер 15 мая, «тих и кроток, и смирен, и любовен, и милостив», и был положен рядом со своим отцом в древнем Спасо-Преображенском соборе.

Бог внушил умирающему князю Ивану совершить дело, которое всегда будет помниться на Руси. Для Москвы это было приобретение поистине чудесное! К малому и незначительному княжеству безо всякой борьбы и кровопролития отошло одно из самых богатых и сильных владений, со всеми селами и деревнями, с обширными землями, с древним, надежно укрепленным городом. Дивным образом разглядел умирающий князь Иван в Москве великую силу, способную сплотить разрозненные русские княжества в единое целое.

В то время даже простолюдины на городских торжищах живо обсуждали присоединение Переяславля к Москве.

– Переяславль не только красив, но и укреплен добротно: глубоким рвом окружен и высокими стенами с двенадцатью башнями, – говорили одни.

– А какие там храмы, древние, намоленные! – восклицали другие. – Никитский монастырь над Клещиным озером – там мощи святого Никиты Столпника почивают. Спасо-Преображенский собор, рядом с которым – княжеские хоромы. Камни хранят память о великом Александре Невском.

Народ, видя печать избрания Божия на Московском князе, нарек его богоснабдимым. О князе Данииле говорили: «За благочестие и бескорыстие посылает Господь рабу Своему все необходимое. Праведное семя его возлюбил Бог, благословил ему царствовать в роды и роды».

Московское княжество действительно в одночасье стало обширнее, многолюднее и богаче таких значительных русских владений, как Владимирское или Тверское княжества.

Князь Даниил и его славные потомки трудились для укрепления своего княжества, ставшего основанием будущей могущественной Гуси, с которой по обширности просторов не могло сравниться ни одно государство. И ныне, находясь за Полярным кругом или в азиатской пустыне, на каменистых балтийских берегах или на далеком острове Сахалин, мы чувствуем себя дома, в родной стране.

«Что может сравниться с Госсией? – восклицали пораженные величием нашей Отчизны чужеземные мудрецы и поэты. – Широко раскинулась она между Европой и Азией.

Шумят ее вековые леса, вьются вольные ветры бескрайних степных просторов. Сверкая серебряными струями, текут тихие русские реки. Гремят прибоем моря и океаны, омывая русские земли. Ухабистые земные дороги, кажется, уходят в небо…»

Это другие страны и государства, раскиданные по миру, теснятся друг к дружке, наступая соседям на пятки. А нам Господь за веру Православную, за святость наших великих угодников Божиих, за широту и щедрость русской души подарил столько земли, что, когда в церквях Калининграда затихает всенощная, в храмах Владивостока с рассветными лучами солнца начинается заутреня. Нет в мире другой такой страны, кроме России, где ни на мгновенье не прекращается богослужение. Присоединением Переяславских земель было положено начало возвышения Москвы и собирания вокруг нее под единой державой необозримых просторов и бесчисленных народов.

Кто же мог стать у основания этого возвышения Московского княжества и будущего величия государства Российского? Поистине, лишь «великий муж, украшенный и телесными, и душевными дарованиями», каковым и явился князь Московский Даниил. «Был он почтен от Бога, – пишет о князе один из его почитателей, – благородством и властью, наделен богатством в изобилии, храбростью известной и прочими превосходствами; и с этими всеми качествами соединял он святость и непорочность жития, горел любовью к Богу и ближнему, имел смирение, превышающее высоту его сана, почитал не последним себе предметом любовь к миру и тишине и рачительное и мудрое о вверенных ему от Бога людях попечение и прочие украшающие его душу добродетели».

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ СМИРИЛСЯ

Весть о новом прибавлении к своим землям преподобный князь Даниил встретил смиренно и кротко, помня слова пророка: богатство, аще течет, не прилагайте сердца (Пс. 61, 11).

Князь же Андрей, узнав о завещании Ивана, никак не мог с ним согласиться. Хотя еще два года назад на княжеском съезде в Дмитрове князья «поделишася вотчиною между собою и смиришася в любви о Христе». Князь Даниил же, единственный среди князей, искренне примирился со старшим братом князем Андреем, простив ему даже разорение Москвы.

И вот воинственный князь Андрей, противясь воле Божией, шлет своих наместников с дружиною в Переяславль, считая, что удел должен принадлежать ему.

Князь Даниил будто видел наперед, чем ответит брат. И потому, приняв Переяславль, посчитал защиту его от неправедных посягательств старшего брата правым делом. Еще прежде, чем показались возле переяславских стен Андреевы ратники, в город вошел старший сын князя Даниила Юрий, приведя с собой и множество воинов. Устрашившись ратной силы москвичей, Андреевы наместники бежали.

Князь же Андрей, по гордому обычаю своему, поехал с жалобой на брата в Орду, надеясь вновь на татарскую помощь. Наступила зима. Андрей все никак не мог выехать из Орды. Наконец, когда уже заскрипели и завизжали на морозном снегу санные полозья, готовые умчать Великого князя в родные суздальские леса, явились скорбные гонцы.

– Великий князь, умер твой сын Борис…

Весть эта безмерной скорбью поразила князя Андрея, ибо смерть Бориса отняла у него наследника [25] .

Еще год назад он одержал славную победу над шведами, взяв их крепость Ландскрону. А теперь смерть сына повергла Великого князя в отчаяние. Зачем жить, ежели наследник мертв [26] …

КОНЧИНА БЛАГОВЕРНОГО КНЯЗЯ

Божественный Промысл о каждом человеке полагает предел его земной жизни. Пришло время окончания трудов и для блаженного князя Даниила. Недолго украшал и утешал собою землю Русскую сей угодник Божий.

В последнее время князь Даниил стал прихварывать. Часто бывал в любимом своем монастыре, проводил здесь дни в посте и усердной молитве к Богу, беседовал со старцами, отдыхал душой от мирской суеты. Приезжал в княжеском возке на службу с семьей. Отстояв обедню, князь трапезовал, оглядывал новые рубленые кельи, интересовался: не нуждается ли в чем братия? Однажды заговорил о своей смерти и попросил, когда почиет, погрести себя на монастырском погосте, и не особо, а «со всеми вместе», среди могил братии.

Почувствовав приближение кончины, принял князь святое пострижение в монашество, желая в «последнем смирении» скончать свои дни и предстать пред Судией в чине простого чернеца.

Князь Московский мирно почил 4 марта 1303 года. Было ему от роду сорок два года – столько же, сколько и святому родителю его, славному Александру Невскому. Господь рано призывал в Свои обители благоверных русских князей – уж больно тяжела на земле княжеская ноша.

Шел Великий пост. Даниловские иноки день и ночь читали по новопреставленному Псалтирь…

В день погребения проститься с князем собрались родичи – князья и княгини, княжичи и княжны из рода Великого князя Всеволода.