Обычно у русских в центре – большой полк – «чело», а фланги – «крылы» – послабее. Князь Александр построил войска иначе. В центре поставил пеших воинов, лучшие же конные дружины укрыл до поры до времени в засаде. Позади полков – обрывистый берег, впереди – ледяное поле.
– Сдерживать «свинью» не будем, – решил князь Александр. – Пускай себе прорывается и бьет рылом. А мы ее по бокам ударим.
Апреля пятого дня началось знаменитое Ледовое побоище. Несокрушимой стеной двигаются по льду «железные люди». Все ближе и ближе подступают. Уже слышно, как латы лязгают, виден пар, валящий из лошадиных ноздрей.
Вдруг в одно мгновение перед строем рыцарей выросла стена – это подняли щиты русские воины.
И грянул бой… Стена некоторое время сдерживала напор «свиньи». Но затем дрогнула, стала раздвигаться. Рыцари хлынули в открывшийся проход. Задние передних давят, стремясь поскорее добраться до сердцевины войска. Только нет русских воинов за передними заслонами! Лишь обрывистый берег впереди, заснеженный и безлюдный…
В свалке и давке стал рассыпаться железный строй. Рыцари остановились. Тут вскинули русские лучники свои луки – туча стрел накрыла захватчиков.
Окружив немецкое войско с обеих сторон, русские воины обрушили на головы рыцарей тысячи топоров и мечей. Озеро, казалось, охнуло и застонало. Затрещали щиты, зазвенели кольчуги. Лед побагровел от крови.Напрасно надеялись крестоносцы разобщить два крыла русского ополчения. Воины Александра Невского дрались яростно и вдохновенно. Их грозный напор смутил нападавших. Да и как без ярости, когда остались за спиной родная земля, села и города, жены да дети малые.
Рвутся в бой засадные дружины, но сигнала выступать все нет. И вот Александр Невский поднял меч, затрубили трубачи… Точно вихрь налетел он с отборными полками на оторопевших врагов. Он и отражает удары, и нападает. Вот еще один рыцарь рухнул под княжеским мечом…
В разгаре битва, гул нарастает. Все теснее сжимают крестоносцев по бокам русские полки. Тяжелым конникам не развернуться в давке, не вырваться. А тут еще пустили русские в ход крюки на длинных шестах. Подцепят крюком конного рыцаря – тот с коня долой. Рухнет на лед, а встать не может: неловок больно в тяжелых латах.
Хмуро глядит магистр ордена на сражение и на рыцарское войско, которое все более становится похожим на бестолковое стадо.
– Гони остальных к берегу! – слышен над озером звучный голос князя.
Рыцари надеялись спастись на берегу, но просчитались. Не знали они, что вблизи каменного утеса бьют подводные ключи и лед истончился. Воины в тяжелых доспехах, их кони в защитных латах – все стали уходить под лед, в темную глубину Чудского озера.
Иные бросились бежать к противоположному берегу – но и здесь их поджидал запасный полк князя Александра. Лишь немногим рыцарям удалось просочиться сквозь этот заслон и спастись. Войска, еще поутру верившего в свою неуязвимость, к вечеру не существовало…
Ликовал старинный Псков. Победителей встречало духовенство в светлых ризах и весь народ радостно приветствовал князя-избавителя. Все славили Бога и верного Его раба Александра Ярославича.
– Этих рыцарей хватит, чтобы обменять на пленных псковитян, – сказал князь, указав рукой на понурых крестоносцев.Четыреста самых отчаянных и смелых рыцарей – гордость Тевтонского ордена – полегло в том бою. Пятьдесят было взято в плен. Как печальны лица недавних дерзких завоевателей, не веривших в возможность своего поражения!
Народный восторг сменился слезами умиления, когда благочестивый князь сошел с коня и поспешил в храм Святой Троицы – излить свою душу в благодарной молитве. На северо-западных русских рубежах наступил долгожданный мир. Немцы отказались от своих последних завоеваний и уступили часть земель, пообещав впредь «не преступать в чужие части». Хорошо им запомнились слова князя Александра: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет».
ВЫБИРАЯ МЕНЬШЕЕ ЗЛО
Между тем Русь переживала скорбную эпоху монгольского ига. Русским князьям Батый приказал являться в Сарай на поклон. Покорных он награждал ярлыками на княжение, а строптивых жестоко карал, оставляя на месте удельных городов и поселений черный дым и пепел.
Первым отправился в Золотую Орду Великий князь Ярослав Всеволодович. Пришлось смирить ему буйную голову перед кочевниками, дабы те пуще прежнего не обозлились и вконец не погубили Русь. Батый принял Ярослава с почестями.
– Ты первым пришел ко мне, и потому я буду называть тебя «главою всех князей русских». Да знают и иные удельные князья: если мирно хотят княжить в своих землях, пусть являют мне покорность.
С тех пор русские князья, чтобы получить ярлык на Великое княжение, должны были отправляться в Золотую Орду просить милости у хана, никогда, впрочем, не зная, что их там ждет: жизнь или смерть.
В 1246 году в далекой Монголии, на обратном пути домой, умер «нужной», то есть насильственной, смертью Великий князь Ярослав Всеволодович.
Верные бояре привезли тело его во Владимир. Все дети Ярослава съехались проститься с отцом. Они первыми шли за гробом, следом – дружина и народ в черных одеждах. Один из воевод нес княжеский стяг, за ним под уздцы вели княжеского коня. Погребли князя Ярослава в Успенском соборе во Владимире, где прах его почивает и доныне.
Вскоре после похорон отца, исполняя ханскую волю, поехал в Орду старший сын Александр. Подкрепив себя молитвою и Святыми Дарами, приняв благословение епископа Кирилла, князь Александр простился с народом и отправился в дальний путь. Каково было ему – победителю шведов и немцев – являться на поклон восточным варварам! Для блага любимой родины князь шел на унижение, жертвовал своим покоем, подвергал себя опасности лишиться жизни.
До первой татарской заставы приволжская равнина не подавала никаких признаков жизни – была пуста и уныла. Ни города, ни села – точно великая пустыня. Время от времени попадались каменные истуканы – печальные памятники прародичам половцев – сидящие и стоящие, сутулые, руками обхватывавшими толстый живот.
Наконец, на берегу Волги показалась ставка самого хана. Это был не то город, не то поселение, состоящее из жилищ на колесах. Татарские кибитки – круглые дома, свитые из тонких прутьев и палок, покрытых войлоком, с дырой посередине для дыма, а также для общения с духами. Вокруг высокого шатра Батыя теснятся большие кибитки – в них живут 26 ханских жен. На голове Батыевы жены, как и другие замужние женщины кибиточного города, носят высокий головной убор – весьма странный, вверху четырехугольный, сплетенный из прутьев или древесной коры. Их длинные волосы прячет светлое покрывало, без которого женщины не появляются никому на глаза. Девушек и незамужних отличить от мужчин весьма сложно – и те, и другие носят одинаковый кафтан, запахнутый на груди.
– Мужу недостойно в женских портах ходить, ни женам в мужних, – заметил про себя русский князь. Батый окружил себя восточным великолепием. Двор его, большие нарядные шатры из льняной ткани, стерегут привратники. Перед входом в ставку, на середине поляны, стоит стол, а на нем золотые и серебряные чаши, украшенные драгоценными камнями, из которых Батый и вельможи пьют кумыс и заморские вина под пение и игру на гитарах.
Перед шатром Батыя толпятся угрюмые жрецы, опоясанные волчьими шкурами. Стали требовать они, чтобы князь и его посольство прошли между двух разведенных на земле костров, куда кладутся крохи привезенных сокровищ, а затем – сквозь горящий обруч, надеясь, что князь «поклонится [12] кусту и огневи и идолам их».