Мы вернулись в населённые земли империи. Я озаботился укреплением религии — без единой и уважаемой идеологической власти, способной сплотить народ на борьбу, противостоять вторжению будет невозможно. Я начал вызывать наземных агентов, требовать от них идей и предложений о том, как распространить рекомендованную предыдущей группой религию монотеизма и сделать её полезной. Наземные агенты несли какой-то вздор. Дружно клялись в вечной верности и преданности. С упоением рассказывали о том, сколько неверующих или колеблющихся они замучили до смерти. А вот идей о праведности или о том, как бороться с коррупцией — ни одной. Похоже, проблемы языкового барьера. Единственное, что я смог полезное вынести из этих разговоров — это информацию о том, что в северных провинциях зрело восстание. И агенты, завербованные "втёмную", и те агенты, которые знали, что мы — охранители жизни, дружно сообщали, что на острие распространения угрозы находятся два выдающихся представителя старой духовной элиты — монах и прорицательница. Ничего более точного они сообщить не могли. Говорили, что их можно встретить в больших селениях, что они выступают на рыночных площадях.

Я понял, что пока не окунусь в местную жизнь и не овладею в достаточной степени языком и языковыми образами, ничего не пойму. Мы отправились в северные провинции, где было малолюдно и можно было найти небольшие группы людей. Местные люди круглоголовые, с большой, выступающей вперёд челюстью, чем немного похожи на собак. На земной взгляд, они уродливы. Но по росту они примерно соответствуют человеку, чуть крупнее, и если меня замотать в тряпки, то можно выдать за местного.

Пока летели, стемнело. Мы ухитрились заблудиться. Нет, мы прекрасно знали, где находимся, относительно планеты. Но попробуйте найти в бескрайней степи небольшие поселения, если они не используют электричества, а вся привязка к местности укладывается во фразу "от города имярек ехать на север восемь дней, у горы в форме медведя повернуть на северо-запад".

Когда мы перелетели горы и болота, я понял, что мы вылетели из обжитых земель в Дикое Поле, и уже совсем потерял надежду найти людей. Мы снизились. Внизу обнаружилось множество костров — караван. Я забраковал, слишком многолюдно. Мы пролетели на север ещё с четверть часа, и я уже решил разворачиваться, когда внизу мелькнул одинокий костерок. Детектор жизни показал четыре души — два человека, один скакун, одна собака в повозке. То, что надо. Мы снизились, и на землю ушли Фиу и Бий У. Они отрежут путь путешественникам, если те вздумают бежать. Все остальные высадились на километр севернее, Аис ушел в небо.

К костру мы подошли одновременно.

— Простите, не знаете, как найти рыночную площадь? Мы хотели посмотреть выступление, — как можно вежливее поприветствовал я путников.

Старик и девчонка. То, что надо. Они мне расскажут о своём мире, а я немного подучу язык. Угрозы от них вроде нет.

Они дружно повернули головы назад — решили дёрнуть. Из зарослей вышла наша засада, и они раздумали.

— А вы кто такие и чьих будете? — спросил старик. Девчонка даже не пошевелилась, осталась в расслабленной, вальяжной позе. А они наглые. Это хорошо. Если бы они испугались, разговорить их было бы тяжелее.

— Можно, я пройду к костру?

— А что, если мы запретим, вы нас съедите?

— Нет, мы хорошие.

— Ну тогда проходи, создание божие.

Я подсел к огню, на брёвнышко. Вся остальная команда отступила в тень, чтобы держать путешественников на мушке. Мало ли что бывает.

Помолчали.

— Куда путь держите, ладно ли со скотиной?

Они назвали деревушку, расположенную очень далеко к северу от того места, которое я себе наметил, одно из новых поселений. За заботу о скакуне поблагодарили, сказали, что везёт двуколку хорошо.

Однако, мы сильно отклонились к северу.

— Пожалуй, это очень далеко от рыночной площади, — признал я.

— Две недели ехать, — подтвердил старик.

— Жаль. Расскажу о себе. Вы знаете, в мире есть много разных сил. Есть силы, которые забоятся о том, чтобы все жили хорошо и в мире был порядок. Я из таких сил. Меня послали сюда из очень далёкого мира, и я не очень хорошо знаю планету. Поможете мне узнать язык и обычаи? Мне сказали, что в этом мире много непорядка и страданий.

Они согласились.

— Говорят, на рыночных площадях иногда выступают очень мудрые люди, учат народ разным полезным вещам. Мне хотелось бы их послушать. Не знаете, как их найти?

Они дружно замотали головами — нет, не знаем.

— Мы бедные актёры. Малышка танцует танец живота, я немного умею жонглировать. Раньше на рыночных площадях перед представлениями выступали разные большие люди — жрецы, главы коллегий риторов… только их всех кочевники убили. А мы люди маленькие, куда нам до них.

Актёры. Теперь понятно, что они делают одни посреди степи.

— Вы должны будете купить второго скакуна и телегу с фургоном, чтобы я мог ехать в фургоне и не привлекать внимание.

На лице у старика отразилось неизвестное мне выражение.

— Золото — не трудность, — (в этом мире среди всяких прочих денег ценилось и золото).

Лицо у старика сразу разгладилось. Звали его Монка, девчонку — Жуди. У меня появилось убеждение, что это не настоящие имена.

Вся моя команда ушла на корабль. Со мной остался только Фиу. Если что, он один стоит роты бойцов.

Следующее утро началось с того, что Фиу прокололся. Рано утром, пока я ещё спал, он начал свою обычную разминку, больше похожую на маленькую войну. Девчонка, которая встала второй для выполнения своих упражнений, увидела Фиу во всей красе. После такого зрелища только слепой не понял бы, что мы убийцы по вызову.

Старик, как мне показалось, тоже остался недоволен поведением танцовщицы. Разминалась она, кстати, совершенно нагая. Насколько я помнил, у этой культуры существовали очень строгие запреты на секс и наготу. Я спросил об этом у старика. Тот подтвердил: запрещено. Предположил, что либо девчонка совсем распустилась, либо это зрелище для нас, чужаков. Фиу оценил девчонку за три секунды: высший класс. Хотя обычно у него такой оценки нет в наборе, его мнение чаще всего выражается словами "очень плохо", "плохо" или "неплохо". Наше с Бий У умения в области рукопашного боя он оценивает как "очень плохо".

Пока старик готовил еду на костре, мы хрустели пакетами сухпайка. После завтрака двинулись: старик с девчонкой на двуколке, Фиу в небольшом багажнике сзади. Собаку, которая лежала до этого в ящике на разных запасах актёров, взяла на руки Жуди — так старик называл малышку. Собака против нашего присутствия возражала, причём очень долго и очень громко. Я замотался разными тряпками и надел шляпу, издалека меня было не отличить от одного из переселенцев.

Скакуны у местных больше всего напоминают наших страусов, только голова похожа на собачью и на носу мощный рог — чтобы выкапывать из земли разные вкусности. Нрав у них препакостнейший. Я шел сбоку от тележки, и он несколько раз пытался меня лягнуть, приходилось держаться чуть сзади. Около часа мы занимались моим произношением. Потом я устал и попросил отдыха.

— А вы правда несёте добро разным людям? — Жуди смогла молчать не более минуты.

— Правда.

— А что такое добро?

Ну и вопросы у этой девчонки! Почти как у наших Постигателей Истины.

— Разные народы понимают под этим разное. Но в целом мы стараемся, чтобы люди жили счастливо, изучали новое, не убивали друг друга и не останавливались в развитии.

— А ты что под этим понимаешь, под словом "добро"?

— Не знаю. Я ещё только учусь. У нас много мудрых людей, они учат меня всякому. Очень много неожиданного, такого, что сначала кажется нереальным, и только потом, когда подумаешь, понимаешь, что это и есть правда.

— А что конкретно вы делаете?

— Где-то учим людей добывать воду, где-то учим лечить разные болезни. Иногда уничтожаем таких диких зверей, которых, если не остановить, уничтожат всё живое. Иногда бывают и более сложные задачи. В некоторых больших городах, случается, возникают такие формы организации людей, которые заставляют вымирать народ. И чем беднее становится народ, тем мощнее становятся такие организации. Боюсь, ты не поймёшь. Ты в большем городе бывала?