— А я не понимаю, как можно жить с полным беззлобием. А если враг?

Иримах уже собрался отругать малышку за невежливость, но я решил ответить:

— В условиях социально — политического прогресса культ полного беззлобия может иметь принципиальное значение для межличностно — социальных связей, а также для организации психологического комфорта индивидуумов. Культ полного беззлобия снижает потери в обществе от излишних конфликтов, обусловленных стремлением существ с преимущественно животным уровнем сознания к доминированию, что позволяет повышать процент выживающей молодёжи и увеличивать процентный состав общества, владеющий сложными профессиями.

Жуди озадаченно свела брови, пытаясь переварить услышанное. Такой зауми ей ещё слышать не приходилось. Я не виноват — это учебники Постигателей Истины таким языком написаны, я лишь процитировал то, что читал совсем недавно.

— Какой вздор! — возмутился Монка. — Полное беззлобие позволяет человеку выходить на новый уровень развития! Человек становится совсем другим! Если нет полного беззлобия, то человек никогда не прочувствует в себе разделение на животную и человеческую части! Только когда все страхи и обиды заставляют тебя бороться с придуманными ими образами абсолютных врагов, начинаешь понимать, из насколько разных составляющих состоят… разумные существа, чем животная часть отличается от человеческой. А что насчёт социально — политических изменений… так это просто приятные последствия. Любовь, знаете ли, всё вокруг превращает в цветущий сад!

Выпалив всю эту тираду на одном дыхании, старик вдруг замолк и подозрительно уставился на меня, будто сболтнул что-то лишнее. Я же вспомнил кое-что из своего недавнего опыта, когда нам дали Вкусную Пищу. Я тогда очень хорошо прочувствовал, как именно животная часть заставляет разумную. С некоторой адаптацией я пересказал эту историю актёрам — историю о пище, которая настолько вкусная, что невозможно перестать её есть. Они смеялись, как сумасшедшие, Фиу тоже подхихикивал из заднего ящика, ещё и реплики подкидывал. Он был активным участником той истории. Мне показалось, что старик больше смеялся не от моей истории, а от облегчения. Что-то с ним не так.

Мы проехали ещё немного.

— Кто же вы такие? — спросил вслух старик, — Кто присылает вас, мальчишек, решать судьбы целых миров, в то время, когда вы не знаете даже основ религиозной психологии? Знаешь, что я скажу тебе, Аскер? Вас присылают сюда не помогать мирам. Вас присылают сюда, чтобы дать вам опыт. Чтобы вы изменились. Цель вашего заведения — это получить хотя бы несколько разумных существ со смирением и большим опытом. Если не веришь, по возвращении скажи своему начальству: "Мы в этом мире всё завалили, там умерло три четверти населения, но они справятся". Уверен, что твой начальник скажет: "Молодцы, а теперь летите в мир имярек следующий".

Я набрал в грудь воздуха, чтобы выдать исчерпывающий, всеуничтожающий, аргументированный ответ, но тут загорелся вызов коммуникатора. И не нашего, а того, который был настроен на местных агентов. Вообще-то я запретил им вызывать меня. Если они осмелились нарушить запрет, значит, что-то произошло. И это что-то имеет такой характер, о котором лучше знать. Тем более, что звонил глава кочевников. Я включил вызов и отстал от тележки.

Глава кочевников был белым от страха. Он был в шоке. Оказывается, эти энтузиасты, ещё даже не завоевав все провинции империи, разослали во все стороны корабли в поисках соседних островов и континентов. Очень им хотелось завоевать кого-нибудь ещё. Корабли у них не очень, на уровне хорошей галеры с прямым парусом, но человек двести вмещают. Так много людей они брать не стали. Вместо этого они набили разведывательные галеры бочками и запечатанными глиняными амфорами, что придало им непотопляемость, и разослали во все стороны света с минимальной командой и максимальными припасами. Довольно быстро они обнаружили окраинные царства, о которых до этого не подозревали, а затем столкнулись и с островитянами. Островитяне с большим удовольствием препроводили их ко второму континенту, где путешественники были приняты с восторгом.

Восторг принимающей стороны кочевников не обманул, они очень хорошо поняли и разницу в технологиях, и политическую ситуацию, и понеслись домой изо всех сил. Как раз вчера разведывательная галера вернулась в гавань столицы.

— Ну молодцы! А у меня не могли разрешения спросить? Я бы вам сказал, что после первого же визита к вам пожалует в гости эскадра в двести — триста вымпелов, тридцать — шестьдесят тысяч человек в бронежилетах, с огнемётами и огромным боевым опытом. Неуязвимые ни для кавалерии, ни для тяжелой пехоты, — выругал я главу кочевников. Тот чуть дуба не дал. Факт того, что я знал о втором континенте и об обстановке на нём, привёл кочевника в должное почтение.

— Теперь готовьтесь к войне на выживание. Корабли, оббитые железом, портативные многозарядные арбалеты каждому… Лошадей приучайте через огонь скакать. Может, и устоите, — с этими словами я оборвал связь.

Идиоты! Я думал, у меня ещё есть несколько лет на подготовку. Теперь их нет. Эскадра завоевателей появится у берегов империи максимум через полгода. Продолжая выдыхать пламя, я догнал тележку. Актёры смотрели на меня с побелевшими от страха лицами.

— Господин! Вы говорили о тридцати — шестидесяти тысячах нитиру? — еле смог спросить старик.

— Да. И они будут тут через полгода, а может, и через три месяца.

Актёры побелели ещё больше, хотя больше, казалось, было уже некуда.

— Это неправда, — попыталась не поверить девчонка, — корабли такие большие не бывают.

— Бывают. У них некоторые корабли по тысяче человек вмещают. На ваше счастье, таких немного, штук тридцать — сорок. Остальные по триста — пятьсот. И ходят они под парусами, а не на вёслах. И очень быстро.

Жуди пискнула. Старик покачал головой.

— Да что вы их так боитесь? Да, у них тело чёрное и кожа местами покрыта панцирем, а у вас мягкая и белая. Просто у вас на континенте возобладал ваш вид разумных существ, хотя нитиру тоже встречаются. А у них преимущество за нитиру, а таких, как вы, там держат в загонах и заставляют работать за еду, а постаревших забивают на мясо. Ну и что? Убивают нитиру точно так же, как людей империи или кочевников. Будете едины — выстоите.

— Вы не понимаете, господин. Нитиру — они совсем другие. Когда я был мальчишкой, в окрестностях нашей деревни завёлся один нитиру. На него охотились всей деревней, с собаками. Вернулась только половина мужчин, а нитиру и его животные ушли, лишь слегка раненые.

Теперь понятно, почему глава кочевников так побелел.

— Ну хорошо. Что, по-вашему, нужно сделать в империи?

— Выгнать всех кочевников и восстановить порядок.

— Ответ не принимается. Ваша империя была старой и недееспособной. Вам было необходимо срочно переселять людей на север, поскольку ваши земли истощились и перестали давать урожай. Но ваша империя тихо догнивала себе за высокими стенами и думать не думала осваивать Дикое Поле. Через несколько десятков лет у вас численность населения уменьшилась бы в разы от голода и драк за остатки. Но ещё до этого нитиру взяли бы вас тёпленькими. Если мы сейчас восстановим империю, то ваши аристократы мигом перегрызутся за влияние, и вы ещё двести лет через бюрократические проблемы пробиваться будете.

— Мы говорили об этом с друзьями… но только говорили, — тихо произнёс старик. Потом сложил в уме два и два и получил четыре.

— Камнемётные машины у кочевников — это вы?

— Мы. Но не я. Предыдущие… мальчишки. Они погибли в другом мире, спасали его от хищных существ, способных убить не только людей, но и всё живое.

Старик помрачнел и насупился. В этот день он больше ничего не сказал. Зато девчонка болтала за десятерых, в основном спрашивала. И как я рос в детстве, и во что играл, и кем был, и что видел. Я в уме пытался найти решение ситуации и отвечал невпопад, за что несколько раз пришлось перед ней извиняться.