Лейла Лесите.

То, что со сценой что-то не так, Лейла поняла уже в первые секунды, когда при выходе наступила на заострённый гвоздь. Гвоздь торчал из досок и был оставлен тут незагнутым намеренно. Было ужасно больно, но Лейла не подала и виду. Этот танец судьбы на успех восстания против кочевников был для неё где-то даже важнее, чем самое первое выступление — на судьбу империи. В таких условиях ей ещё выступать не приходилось. Ради ней построили настоящую сцену с настоящими декорациями. На неё смотрели самые уважаемые люди северной земли, жадно ловя глазами каждый нюанс каждого движения. Ни одного ребёнка и ни одной женщины.

Лейла прошла по сцене, кружась и стараясь определить, где ещё находятся возможные опасные места. Четвёртая доска на правой половине была не прибита, по всей площади сцены нашлось ещё с десяток торчащих гвоздей. Лейла запомнила их местоположение и начала акробатику. Она выполняла самые сложные номера, ради которых так долго тренировалась и последние три дня даже не ела ничего мясного. Всё шло идеально.

Выполняя сальто назад, Лейла вдруг обнаружила, что у задней декорации стоит кто-то из чёрной гвардии и держит декорацию. Как они посмели? Выход на сцену кого бы то ни было во время Танца Судьбы всегда что-то означает. Ноздри уловили знакомый запах. Аскер. Да, он может. Он даже не знает, что это предсказание.

Лейла продолжила. В некоторый момент, выполняя колесо налево, Лейла вдруг обнаружила себя на руках у Аскера. Вокруг рушились и валились декорации, а Аскер метался между ними, уворачиваясь с цирковой ловкостью. Лейле захотелось рассмеяться. Пусть теперь Иримах сколько угодно говорит, что танец судьбы не имеет силы. Божественные силы привели сейчас Аскера на эту сцену, где он исполняет ту же роль, что и в жизни, спасая Лейлу — судьбу империи. Неизвестно, к будущему это имеет отношение или только описывает настоящие события, но этот Танец Судьбы абсолютно отразил суть происходящего — Аскер появляется внезапно и спасает ситуацию в самых неожиданных местах.

Декорации прекратили падать.

— Думаю, теперь ты можешь встать и поклониться, — сказал Аскер.

Смеющаяся Лейла сползла у него с рук (хотя очень не хотелось) и выполнила поклон. Обалдевшие музыканты сообразили устроить финальные фанфары, и предсказание закончилось. Аскер куда-то исчез. Лейла, сходя со сцены, поймала Лелианте Эласите, главного организатора восстания, и показала на текущую из стопы кровь.

— Там было много торчащих гвоздей и не прибитых досок. И их так забили намеренно.

Лелианте побелел и крикнул верных людей. Через пять секунд во все стороны понеслись посланцы — искать плотников, а Лейлу с большим почтением сразу вчетвером отнесли в её комнату в другом трактире. Лейла приказала отнести её в ту комнату, которую занимали Аскер и Валли — это была соседняя комната с той, что занимали они с Иримахом. Через пять минут в комнате появилась огромная бадья с горячей водой, а ещё через минуту — врач с набором мазей. Никого из мужчин не было. Через два часа пришел Аскер. Лейла встретила его в роскошном халате, который получила в подарок только вчера.

Лейла Лесите.

— Привет, малышка. Лелианте нашел плотников, которые это всё устроили. Как нога, не болит? Представляешь, у нас тут новая религия трусов. Называется "Путуру". Бред полнейший. Они считают, что весь мир изначально создан предопределённым, что все события раз и навсегда могут развиваться только одним образом, от нашей воли ничего не зависит, а потому ничего делать не надо. Эти трусы решили, что если ты упадешь, а декорации разрушатся, то это будет сочтено как плохое предзнаменование, и мы откажемся от восстания, всё останется по-прежнему, новых страданий не будет, а кочевники всех помилуют.

— Болит. Но это не важно.

— Ты права. Это и правда не очень важно. Ты хорошо выступила. Одень-ка защитное поле.

Аскер одел на Лейлу небольшую коробку и нажал на ней кнопочку. Лейлу окутало едва заметное сияние. Затем Аскер что-то сделал со своим полем. Его защитное поле сначала заполнило всю комнату, затем вернулось к прежнему состоянию. После этого он снял защитное с Лейлы.

— А что это ты делаешь?

— Обеззараживаю комнату. И твою одежду заодно. Все наши доблестные коллеги — и твои Элианте с Монкой, и мой Валли надолго заняты построением планов военной компании. Так что у нас есть несколько часов. Я даже думаю, много часов. Смотри, что у меня есть! — с этими словами Аскер достал мягкие защитные перчатки (до этого у него на руках были твёрдые боевые).

— Это радует, — роскошный халат полетел на стул.

— Боюсь только, что они нам не понадобятся, — с этими словами Аскер снял своё защитное поле. Совсем выключил.

Сердце у Лейлы несколько раз стукнуло и провалилось куда-то в самый низ тела, где и замерло. Лейла осела на соломенный матрац, над которым она до этого стояла. Через несколько секунд она смогла сказать:

— Ты не сможешь после этого встречаться со своими женщинами.

— Не смогу. Но зачем они мне? У меня уже есть одна.

Аскер снял чёрную куртку униформы и присел рядом, а затем погладил её в самом низу позвоночника. Нечестный ход. Женщины её вида всегда смеялись, когда их там гладили. Лейла не смогла подавить смешок. И откуда он это узнал?

Лейла протянула руку и коснулась его лица. Её рука двинулась от щеки вниз, к шее и расстегнутому вороту рубашки.

— А ты приятный на ощупь. Я думала, ты противный глянцевый, как некоторые наши кошки, те, что без шерсти. А ты мягкий и бархатный.

— А ты ещё лучше. Ты такая приятная, пушистая.

На несколько секунд Лейла отключилась от чувства безграничного счастья. Аскер нежно гладил её по всему телу. Он был мягким и ласковым, он гладил её по лицу и по грудям, по всем четырём. Через небольшой промежуток счастливого забытья Лейла взяла себя в руки. Ей не пристало расслабляться там, где ради неё сделали так много. Одежда Аскера полетела в сторону. Она уселась сверху и принялась гладить его с жаром нетерпеливости.

— Полегче, ты мне кожу сотрешь, — засмеялся Аскер, — у моего народа тоже есть предел прочности.

После этого он взял её руку и принялся гладить Лейлу её же рукой. Едва касаясь, но это было так приятно… Лейла чуть не застонала. Она перевела взгляд вниз и обнаружила, что тело Аскера признало её. Он не обманывал. Природа наделила его такими размерами, которые позволяли дойти до первых ворот и дальше. Лейла не стала откладывать и использовала дар природы по назначению.

Ей было очень больно, почти так же больно, как тогда, когда она наступила на гвоздь. Некоторые религиозные общества даже делали статуи богов, у которых в нужном месте был вделан клин с острыми краями. После свадьбы невест посылали на первое соитие с богом, точнее, с его статуей. Острый клин незаметно раздвигал девичьи связки. Об этом девочкам рассказывали ещё в храме. Сейчас у неё не было никаких клинов и никаких способов уменьшить боль, к тому же орган у Аскера был намного твёрже мягких змей их мужчин, которые сами проползали в нужное место. Но Лейла продолжала и продолжала упорно насаживать себя на твёрдый столб. Аскер почуял неладное и забеспокоился.

— Жуди, у тебя всё хорошо?

И тут Лейла дошла до конца. Она успела двинуться только три раза, как на неё свалилось счастье. Или небо. Она не поняла. Когда она очнулась, она лежала на широкой груди Аскера, а он нежно поглаживал её за ушками.

— Меня зовут Лейла. Жуди — псевдоним для сцены, для кочевников.

— А меня Волд Аскер.

Лейла засмеялась:

— Я помню.

— При таком фонтане восторгов я бы не удивился, если бы ты и забыла.

— Я что, громко вопила?

— На весь трактир. Не огорчайся. Тут постоянно такие вопли со всех сторон слышны. Никто тебя не отличит от других.