Народы восточного побережья будут спаяны памятью об общей беде, памятью о совместной борьбе за выживание. Необходимость постоянно совершенствовать технологии ради выживания и увеличения промышленного производства — северные земли Дикого Поля не очень благоприятствуют земледелию — заставит эту цивилизацию развиваться опережающими темпами. Был и ещё один очень важный момент. Ещё до начала эвакуации я аккуратно списал из учебника Постигателей Истины 40 заповедей праведной жизни, рекомендованные для развиваемых народов. Эти заповеди получили все руководители и все шаманы отходящих племён. Я пригрозил, что мы будем оказывать помощь только до тех пор, пока народы будут следовать заповедям праведности. Царьки кривились, но обещали. Там, на севере, внедрение праведной религии пройдёт легче, чем в землях империи или кочевников, где всё заражено коррупцией или магизмом.

Скорее всего, именно этот народ будет тем народом, который потащит всю планету вперёд. Но для этого они должны будут сейчас получить первые караваны с зерном с юга. А для этого на юге должен наступить мир. Всё это я вкратце описал Лейле и чуть более развёрнуто объяснил Иримаху, наказав никого в дело, кроме Лейлы и её компаньонов, не брать.

Через пять часов мы высадили наших дипломатов на севере и помчались по новому вызову, на другую планету. Крейсер, наблюдавший за лунами, ушел ещё раньше. В системе оставили только маленький разведывательный кораблик.

Прибыли мы с запозданием: неведомые роботообразные существа уже пустили на мясо один город и готовы были приняться за другой. Работало сразу много кораблей и много групп Постигателей. Тут начиналась грандиозная военная операция, и первое время мы никак не могли одержать верх. В дело вмешалась даже Богиня, которая самолично прибыла на планету. Вырваться к Лейле не было никакой возможности. Эта миссия продлилась намного дольше, чем мы ожидали, и закончилась только через четыре месяца. В результате всех приключений я первый раз получил бессмертие — я перестал стареть. На планете А-157 системы Белой Лысы я смог появиться только в начале апреля 3012 года, через три с лишним месяца после отбытия.

— Я не поеду. Ненавижу кочевников, — уже добрый час отказывался Иримах.

— Поедешь. Поедешь, и будешь и вежлив, и убедителен, — настаивал я.

— Не поеду!

— Ты, кажется, любитель учения бога — праведника? Так вот, теперь ты знаешь, что Бог любит и кочевников. Иди и научи их тому, что я тебе сказал.

— Они меня убьют ещё на границе, — схватился Иримах за последнюю отговорку.

— Не убьют. Я им позвонил и сказал, чтобы эскорт ждал тебя в условленном месте. Он уже тебя ждёт. Если захочешь, они тебя на руках понесут.

Иримах заплакал:

— Господин, это выше моих сил.

Ну вот, я уже и господин. Ещё недавно он считал меня глупым мальчишкой.

Мы прибыли на планету только вчера. Ситуация не особенно изменилась с тех пор, как мы улетели. Флот нитиру возвращался к покинутому десанту с новыми запасами продовольствия, скотом на развод и обычными людьми — тоже на развод, для осваивания опустевших оазисов. Были и дополнительные солдаты. На этот раз нитиру твёрдо намеревались дойти до столицы. Но им требовался ещё месяц ходу, плюс некоторое время для восстановления боеспособности изрядно отощавшего десанта. Вслед за флотом первого государства нитиру двигались флоты двух других, но они отставали ещё на месяц.

Кочевники ухитрились окончательно рассориться и успели пару раз сразиться. Стычки оказались мелкими, скорее, пограничными конфликтами, чем сражениями. Вовсю работала тайная дипломатия, все соображали, с кем и против кого лучше бы объединиться, и потому пока не доводили дело до больших сражений. Пока что баланс сил оставался прежним, но хуже всего было то, что каждый из братьев (сыновей прежнего главы кочевников) стал самостоятельным игроком. Пока они демонстрировали единство, но каждый воин в их войсках знал, что в любой момент их могут заставить сражаться друг с другом.

Лучше всего сложилась ситуация у беженцев из восточных царств. Кочевники, которых мы направили к ним торговать продовольствием, пошли на встречу не без тайной мысли заняться грабежом. Однако, когда они увидели плотные организованные порядки пехоты, вышагивавшей перед гражданскими беженцами, эта идея у них отпала. А когда они увидели тела нитиру, их мировоззрение претерпело коренное изменение. Беженцы бросили по дороге многих детей и стариков, но притащили с собою несколько тел нитиру в боевых доспехах. В основном, для того, чтобы испытывать на них новое оружие.

Когда кочевники взглянули на тела и подумали, что следом за беженцами пустыню могут пересечь и несколько десятков тысяч нитиру, то сразу воспылали любовью к новым соседям и просто подарили им то, что ранее собирались продать. Такого поворота событий даже я не ожидал. Руководители восточных беженцев, впрочем, тоже.

На волне всеобщей любви между беженцами и теми племенами, что пришли торговать, было заключено соглашение о вечной дружбе и взаимопомощи. Помощь северо — восточным кочевникам была очень даже нужна, и не только против нитиру: в основном, это были племена, которые либо не вошли в союз кочевников из гордости, либо воевали против него и вынуждены были спасаться бегством в северо — восточных малоплодородных краях. Племена союза частенько нападали на них с целью захвата рабов. Интересным нюансом оказалось ещё и то, что эти кочевники не возражали против принятия той религии, которую принесли с собою беженцы. То есть той, что была создана по технологиям Постигателей Истины. На момент нашего возвращения беженцы уже дошли до пещер рядом с рудными залежами и даже произвели пробную выплавку железа (технологию, скажем честно, им заранее предоставили тоже мы). Когда их союзники — кочевники увидели, какие изделия получаются у их соседей, то чуть не умерли от счастья. На севере складывалась новая, сильная цивилизации. Одновременно и промышленная, и земледельческая, и кочевая.

Лейла находилась в ставке отца. Войска восточной провинции империи — новой империи, как её теперь стали называть — покинули укрепления и начали теснить кочевников, войска младшего брата, Варшу-девы. До решительного сражения дело пока не дошло, Варшу-дева отводил войска, чтобы сберечь их для междоусобных столкновений. На севере генералы повстанцев вняли моим советам и остановили наступление, кинув все силы на укрепление тылов и обучение войск. За эти три месяца необученный сброд претерпел качественное изменение и превратился в отлично организованную и обученную армию, опирающуюся на сеть хорошо оборудованных крепостей. Кочевники этого пока ещё не поняли и не считали угрозу с севера опасной. Только войска вождя Лёгкого Ветра вдруг почувствовали, что каждый их набег на тылы повстанцев больше не приносит никаких результатов, кроме ранений налётчиков. Всё это не могло более продолжаться в том же духе, опасность со стороны нитиру утроилась, если не учетверилась.

Поэтому я собирался послать Иримаха к кочевникам — предлагать мир. Условия мира были довольно суровыми для кочевников: они должны уйти из большинства занятых провинций, включая столицу, они должны занять три западные провинции, отгороженные от остальных земель империи мощной рекой и горами, они не должны препятствовать бывшим жителям империи переходить на жительство в империю и обратно, они должны отпустить всех рабов.

— Они никогда не примут таких условий, — засмеялся Иримах, — они и войну-то вели ради того, чтобы за них работали рабы.

— Примут. Потому что на словах ты передашь им кое-что ещё. Выслушав то, что он должен передать на словах, Иримах помрачнел и отказался ехать. А сказал я ему буквально следующее:

— В империи всё земледелие велось по крайне отсталому территориально — откупному способу. То есть лендлорд — владелец больших площадей земли — отдавал небольшие районы крупным откупщикам, те отдавали наделы мелким откупщикам, которые в свою очередь позволяли обрабатывать землю мелким земледельцам. При этом земледельцы прикреплены к определённому местожительству и не имеют право переходить с места на место. Так было раньше, скорее всего, такие порядки будут восстановлены и в новой империи. Такой порядок приводил к тому, что откупщики, пользуясь бесправием земледельцев, занижали их доходы ниже всех разумных пределов. Такой порядок приводил также к тому, что появлялся слишком большой многоуровневый слой откупщиков — паразитов и к тому, что земледельцы не могли уходить в город работать ремесленниками. Получалось, что развитие империи остановилось: деньги были только у богатых лендлордов и крупных откупщиков, которые заказывали только предметы роскоши и новые дворцы. Товары, необходимые для большого количества людей, не производились, и потому все улучшения в технологиях были не востребованы. Предметы роскоши и дворцы, как правило, делались вручную.