Когда чудовища удалились, мы дружно решили, что от этого места лучше быть подальше. Мы слезли с деревьев и побежали по запасной тропе. Эта тропа вела к пещере не напрямую, а долгим окружным путём, но зато считалась относительно безопасной. Первую часть пути мы прошли почти спокойно, только одинокий волк высунул морду из кустов, увидел, что нас много, и не стал нападать. Зато когда мы выбежали из Орехового леса, то врезались прямо в стадо отдыхающих буйволов. Буйволы — травоядные животные, но они очень сердитые, даже хищные ящеры боятся с ними связываться. Буйволы рассердились, и на нас понеслись сразу три быка. К счастью, пока они вставали на ноги, мы успели добежать до крайних деревьев и взобраться на них (при этом все визжали изо всех сил). Буйволы с силой врезались в огромные, в два обхвата деревья. Мы продолжили карабкаться. Нижние ветви у деревьев находились довольно высоко, но зато кора у них вся в глубоких трещинах, и лезть по ней было легко.

Одно из трёх деревьев, которое мы выбрали для спасения, было тоньше других. На него пытались влезть трое: Лума, младший брат Лайты, Ремина, подруга Милы, и Алсуна, девочка из моей группы в детском саду (весьма противная вредина, надо заметить). Как назло, это дерево стал таранить самый крупный бык. От первого удара дерево покачнулось, но дети сумели удержаться. Зато от второго удара откуда-то сверху прямо на голову быку свалилась обезьяна шимпанзе. Видимо, она спала и не ожидала такой атаки. С дикими воплями, которые во много раз превзошли наши, она скатилась с быка и помчалась к другому дереву. Рассвирепевший буйвол на секунду замер от такой наглости, а затем помчался за обезьяной. Мы все бросили карабкаться и начали наблюдать за исходом погони. Даже быки перестали бодать деревья и уставились на обезьяну.

Шимпанзе сделало несколько виражей вокруг двух деревьев и запрыгнуло на третье с обратной от быка стороны. Бык пролетел за дерево, остановился, развернулся, но обезьяна была уже высоко. Мы засмеялись.

Но смеялись мы недолго. Как только мы долезли до нижних веток, выяснилось, что там сидела целая стая шимпанзе. Поначалу они с визгами и воплями отошли на другие деревья. При появлении людей шимпанзе обычно громко возмущаются, но уступают место и отходят, кидаясь гнилыми фруктами и всем, что попадётся под руку. Так они собирались поступить и на этот раз, но сообразили, что перед ними не взрослые люди, а дети, которые много меньше их и по росту, и по весу. Первоначальные обиженные крики сменились сначала гневными воплями, а затем и боевыми кличами. Обезьяны начали ломать ветви, чтобы сделать из них дубины. Мы к этому времени только-только взобрались на нижние ветви.

Трое самых агрессивных самцов, сжимая в лапах дубины, двинулись на нас по веткам. И почему у обезьян есть большой палец на ногах, благодаря которому они могут ходить по веткам, как по дороге, а у людей нет? Пилко, который первым взобрался на ветку, с трудом балансировал на ней, когда на его поднятую руку обрушился удар дубины. Рука хрустнула и обвисла. Пилко заплакал и упал, едва удержавшись на ветке благодаря тому, что успел обхватить её ногами. Внизу, прямо под ним продолжал буйствовать буйвол.

Вся стая обезьян разразилась восторженными визгами. Обезьяны визжали и раскачивались на ветках, а больше всех — тот самец, что сломал руку Пилко. Следующим за Пилко был я. Шимпанзе приближался ко мне, подняв руку с дубиной, а я едва успел вытащить копье. На соседнем дереве тоже развернулась битва, но я не мог посмотреть, что там происходит, поскольку вынужден был наблюдать за моим врагом. И вдруг глаз шимпанзе вспух кровавым пузырём. Обезьяна откинулась назад и упала, прямо под ноги буйволу. Стоявший прямо за ним второй шимпанзе схватился за щёку, из-под его лапы потекла кровь. Я ничего не понимал.

— Лимонные орешки! Держи! — я почувствовал, как стоявшая посзади Мила что-то суёт мне в руки. Я обернулся. Мила протягивала мне горсть лимонных орешков, сама она уже засунула в рот следующий и нацелилась на обезьян на соседнем дереве. Я схватил четыре орешка и быстро засунул один в рот. Сила отдачи стукнула по зубам, в рот потекла кисло-сладкая жидкость. Не зря мы тренировались с Найвой и Лейте в стрельбе по целям! Третий шимпанзе получил орех точно в середину живота и перегнулся пополам. Я сделал шаг вперёд и попытался ткнуть копьём того, которому Мила попала орехом в щёку. Не получилось, раненное животное поняло, что у нас есть что-то, что делает больно, и удрало, громко оповещая стаю о своей печали. Вслед за ним поползла и раненая в живот обезьяна, но вскоре она потеряла сознание и свалилась вниз. Буйвол к тому времени уже выместил свой гнев на упавшей ранее обезьяне и ушел, двое его товарищей тоже собирались отходить.

Я смог посмотреть, что делается на соседних деревьях. Там ситуация была намного хуже. На наше дерево залезло шестеро детей, и потому на нас напали самые сильные обезьяны стада. Зато на соседние деревья, где было трое и четверо детей, набросилась вся остальная стая. У Ремины была сломана нога, Алсуна, сжав голову руками, даже не пыталась защищаться, и только Лума неловко отмахивался копьём. Мила уже «угостила» нескольких обезьян лимонными орешками, но из-за большого расстояния и плохого прицеливания не смогла никого сколько-нибудь опасно ранить. На третьем дереве четверо детей вообще вынуждены были уступить ветви и сползти вниз, на ствол дерева. Они держались из последних сил и едва — едва отмахивались от обезьян, которые карабкались по стволу намного быстрее. Я решил помочь этим товарищам, засунул в рот орех и прицелился в самую опасную обезьяну. Мне повезло, орех попал ей в шею. Обезьяна взвизгнула и рухнула со ствола. Остальные обезьяны начали вертеть головами, чтобы понять, откуда пришла новая опасность. Я воспользовался этим, чтобы попасть ещё одной обезьяне в морду. Орех попал в нос и скользнул в глаз. Лишившаяся глаза обезьяна заверещала от боли, её крик присоединился к воплям ранее повреждённых обезьян. Стая поняла, что происходит что-то нехорошее, и впала в панику. Шимпанзе кинулись наутёк. Вскоре ни одной обезьяны на соседних ветвях не осталось.

— Здорово это ты с лимонными орешками придумала, — сказал я Миле, — где взяла?

— Да так, завалялись, — почему-то засмущалась Мила и отвела глаза. На ветке застонал висящий из последних сил раненый Пилко. Мы кинулись втаскивать его на сук, пока не упал.

Двое самых старших детей — Писо и Аттира — подрубили лианы и перепорхнули на дерево, где белая — белая Ремина руками удерживала сломанную ногу. Все занялись делом. Одни начали резать лианы и ветки для того, чтобы перевязать сломанные руки и ноги, другие пошли искать подорожник для того, чтобы приложить к многочисленным порезам и ушибам, третьи стали готовить длинные лианы для того, чтобы спустить Пилко и Ремину на землю. Потом ещё пришлось делать носилки для Ремины. На все эти дела ушло больше полутора часов. Потом мы очень долго продирались по густым кустам, обходили занявших полянку буйволов по зарослям. Нести носилки было очень тяжело, хотя мы постоянно менялись. В итоге, когда мы пришли к воротам пещеры, они были закрыты. Воины по ту сторону ворот сделали милость и согласились записать наши имена. А нам пришлось идти к пещере «Последний приют».

Пещера последнего приюта похожа на нашу основную пещеру. Она довольно глубокая, имеет крепкие ворота. Она создана для того, чтобы те, кто опоздает к закрытию основных ворот, могли переждать здесь ночь. В пещере «Последнего приюта» регулярно меняют запасы воды, пищи и дров. Вот только никто не припомнит случая, чтобы кому-нибудь удалось пережить ночь в этой пещере. Поутру в ней находят либо одни обглоданные кости, либо людей с оторванной головой и целым телом, либо людей, выжатых до последней капли жидкости в теле. Никто из нашего племени даже не знает животных, которые так поступают. Тем более, что пещера находится внутри Загородки, куда крупные животные, по идее, но могут попасть. Поэтому название «Последний приют» имеет и второй, довольно зловещий смысл.