IX

В следовавшие засим полтора года я виделся с Федором Михайловичем не

много раз у В. Ф. Пуцыковича (в редакции "Гражданина"), которого он не

оставлял своею моральною, а впоследствии даже и посильною материальною

поддержкою... {13} При этих-то свиданиях он и осведомлялся о моей

литераторской деятельности... Сам же я, не имея прямо деловых отношений, не

бывал за это время у Федора Михайловича ни разу.

В начале 1875 года в "Отечественных записках" уже печатался его новый

роман "Подросток", а в конце того же года роман этот печатался отдельным

изданием в типографии Траншеля (издавал его книгопродавец Кех-Рибарджи); но

меня там в это время уже не было: с самого начала 1875 года я, вместе с

"Гражданином", перешел в типографию князя В. В. Оболенского.

В конце же 1875 года в газетах появилось объявление об издании с

наступающего 1876 года "Дневника писателя" Ф. М. Достоевского м. Вскоре

после появления этих публикаций в контору типографии кн. В. В. Оболенского, помещавшуюся в подвальном этаже дома N 8 по Николаевской улице, вошел

Федор Михайлович и сказал, что желает видеть меня. Это было в обеденное

время, и потому меня в типографии не было, но в конторе, кроме служащих, был

сам владелец типографии князь В. В. Оболенский.

На заявленное Федором Михайловичем желание видеть меня ему

ответили, что я буду в типографии от 4-х до 9-ти часов вечера. При этом князь В.

В. Оболенский напомнил ему, что он с ним встречался на четверговых

литературных вечерах у князя В. П. Мещерского, и потому несколько знаком с

ним {Князь В. В. Оболенский незадолго до того занял в периодической

литературе довольно видное положение рядом своих статей по земским вопросам, сначала под псевдонимом "Земца". (Прим. М. А. Александрова.)}. Потом, упомянув о появившемся в газетах объявлении о "Дневнике писателя", предложил

услуги своей типографии по печатанию этого издания, на что Федор Михайлович

ответил, что он для этого-то и пришел сюда, "но не потому, - примолвил при этом

161

он, - что считаю вашу типографию за очень хорошую, а потому, что тут у вас

находится дорогой для меня человек - Михаил Александрович Александров, и вот

с ним-то я желал бы иметь дело".

Князь В. В. Оболенский был дилетант-любитель типографского дела, чего

ради только и держал типографию. Он объяснил Федору Михайловичу, что я,

согласно его желанию, могу вести его предполагаемое издание, но что я буду

вести его лишь как метранпаж, то есть сделаю набор, исправлю корректуры,

приготовлю набор к печати, и только, относительно же всего остального, как-то: чтения корректур, печати, денежных расчетов и проч., ему, Федору Михайловичу, придется иметь дело с конторою типографии, с которой он может обо всем

условиться теперь же. На это Федор Михайлович возразил, что никаких условий

он заключать не намерен, потому что не любит их и считает излишними в

сношениях между людьми, хорошо знающими друг друга. Князь поспешил

разъяснить Федору Михайловичу, что под словом "условиться" он разумеет не

какие-либо формальности нотариальные, а просто предложение осведомиться о

ценах работы и о порядке сношений с типографиею. На это Федор Михайлович

согласился. Давая при этом необходимые для составления сметы сведения, он

сказал, что образцом формата и вообще внешнего вида своего "Дневника" он

избрал издание Гербеля ("Европейские классики в переводе русских писателей"), но более крупным шрифтом и с большими промежутками между строк. Однако ж

для окончательного переговора обещал прийти вечером, когда буду в типографии

я.

В назначенное время Федор Михайлович пришел в типографию вторично.

Князь В. В. Оболенский был опять там, поджидал его. Меня вызвали в контору.

Поздоровался со мною Федор Михайлович очень приветливо, по-дружески. Я,

разумеется, был рад чрезвычайно этому свиданию, сопровождавшемуся столь

определенно засвидетельствованным - как мне лично, так и окружавшим меня в

типографии лицам - вниманием ко мне знаменитого писателя.

После кратких приветствий мы стали говорить о предстоявшем деле. Тут к

нам присоединились князь-типограф и его конторщик со сметою, которая уже

была-таки составлена и, как всегда в этой типографии, отличалась умеренностию.

Но Федор Михайлович мало интересовался сметою. Он был очень возбужден, и

из первых же его фраз было видно, что его в то время озабочивало определение

внешнего вида его издания; все же прочее, в общих чертах, уже было обдумано и

взвешено им ранее. Поэтому я предложил ему к завтрашнему же дню изготовить

примерно заглавную страницу и страницу текста. Предложение это заметно

убавило его возбужденность. Он признался, что его особенно озабочивает

заглавная страница, но видно было, что забота эта была приятною ему. "Как-то

будет она выглядеть? хорошо ли, красиво ли будет?" - говорил Федор

Михайлович и убедительно просил меня отнестись к набору заголовка с

особенным вниманием и тщанием, постараться подобрать Для него "шрифты

пооригинальнее, похарактернее, и не так, чтобы очень мелкие, а повиднее,

поярче!". Я, разумеется, обещал постараться, причем сказал ему, что ведь если

что и выйдет неудачно с первого раза, то у нас Достаточно есть времени

переделать несколько раз, и попросил его дать нам полный оригинал заголовка, 162

который он тут же и написал. И как потом заголовок этот был набран и, по его

указанию, изменен в одной лишь детали, так впоследствии он и оставался без

изменений при двукратном возобновлении "Дневника писателя" {15}. Федор

Михайлович требовал в точности копировать шрифты первоначального

заголовка.

Затем мы стали говорить об организации дела (в типографском

отношении); говорили об объеме издания, о времени присылки в типографию

оригинала и о сроках выхода издания в свет, о корректоре нашей типографии, который, по его обыкновению, тоже очень озабочивал его, о бумаге, о

переплетчике, о цензуре и проч. и проч.

Я должен сказать, что Федор Михайлович все, что делал, делал заботливо

и, насколько хватало его физических сил, старался делать аккуратно; поэтому, как

было договорено им в тот раз на словах, так, за малыми отступлениями, и

повелось потом дело во все последовавшие за тем два года издания "Дневника

писателя"; {16} а велось оно следующим образом.

X

Выходил "Дневник писателя", как известно, один раз в месяц, выпусками

или номерами, в объеме от полутора до двух листов in quarto (по шестнадцати

страниц в листе), и весь, за исключением, разумеется, объявлений, принадлежал

перу Федора Михайловича. Вначале Федор Михайлович выпускал свой

"Дневник" в свет в последнее число каждого месяца, аккуратно, рано утром, "как

газету", по его собственному выражению, и относительно точности выполнения

этих сроков он, во время предварительных переговоров, просил от нас честного

слова, а меня, кроме того, особо увещевал не жертвовать им "Гражданину" в тех

случаях, когда выпуски обоих изданий сойдутся в один день или близко по

времени один с другим. При всем том он не скрывал ни от себя, ни от нас своих

опасений за себя, ввиду удручающего влияния на него срочности предстоявшей

ему литературной работы; он просил меня выручать его при случае, то есть

наверстывать в типографии могущие случаться за ним просрочки в присылке

оригинала, и мне неоднократно приходилось исполнять эту просьбу... Начинать